- Знаешь, я бы сказал тебе, что это самое романтическое, что я когда-либо слышал, но это будет неуместно в данной ситуации, – пробубнил я, снимая джинсы.

- Чего ты там бубнишь? – недовольно спросил он.

- Да нет, это я призываю дух дождя перед сном – очень успокаивает, знаешь ли, – ухмыльнулся я сам себе, вспомнив Ваню.

- Долбоеб, – буркнул он, запрыгивая в кровать, только вот одного он не учел – того, что я как бы к нему привязан. И вот я по инерции лечу прямо на парня, больно ударившись коленкой о край дивана.

- Ай, бля! Твою мать. Ты своей башкой думать пробовал, а? Мне больно, между прочим! – ору я во все горло, больно ударившись носом о его колено.

- А это тебе за дверь. Знаешь, как бедному Мишеньке было больно? – пролепетал он с улыбкой от уха до уха.

- Ты не мог бы еще раз встать? Я джинсы недоснял! – начал возмущаться я.

- Неа, мне лень. Давай уж, Тема, тужься! – прыснул со смеху Миша.

- Да ты Петрося-я-ян… - раздраженно тяну я в потугах стянуть с себя джинсы левой рукой.

- Помочь? – спрашивает он с таким выражением лица, будто совершает вселенский подвиг.

- Ну, уж нет, воздержусь! – пыхчу я, наконец, стянув с себя ненавистный предмет одежды.

Вот оно, блаженство! Во весь рост растягиваюсь на диване, отворачиваясь от Миши. И тут же шарахаюсь, отпрыгивая от края дивана. На меня вплотную, на расстоянии сантиметров десяти, вылупились два огромных шоколадных глаза. Я же от неожиданности почти напрыгнул на Мишу, который тихо хихикнул.

В общем, у дивана стояла маленькая девочка лет шести. Черные волосы, завязанные в хвостики, и длинная черная футболка, спадающая с девочки и почти доходящая до пола, с рисунком черта. В общем, ясно, чья это была футболка. Девочка почти залезла на диван, внимательно смотря на меня.

- Это – Катя, моя сестра… - решил просветить меня Миша, которого созерцание напуганного меня, видимо, очень веселило.

- Я не твоя сестра, недоразумение ты ходячее. А вот этот, – кивнув на меня, начала девочка, – очень даже интересен…

- КАТЯ! – послышался из коридора возмущенный крик тети Насти.

Миша лишь вздохнул, смотря на свою сестру. А я просто впился в нее глазами, все больше замечая, что она ужасно похожа на брата – и не только внешностью…

- Скажи, ты – девственник? – обратилась ко мне невозмутимая Катя.

А от этого вопроса моя челюсть упала куда-то на пол, и очень сомневаюсь, что она скоро оттуда вернется. Черт возьми, это же шестилетний ребенок!

Я лишь покачал головой, не в силах выдавить из себя что-то членораздельное.

- Просто жертвоприношение нужно осуществлять только с девственниками – мне это Миша на ночь вчера читал, – лучезарно улыбнувшись, объяснила она. – Да ты не бойся, от нас почти все живыми уходят!

И убежала, выключив нам свет. Черт возьми, епт твою мать! Да что это было?!

- Не обращай внимания. Она всегда так к незнакомым, - пояснил Миша, пожав плечами.

- А не спит она?.. – начал, было, вопрос я.

- Потому что духи ходят только ночью. Ты что – дебил, что ли? У нас пару недель назад парень в соседней квартире повесился – вот Катька его душу и ловит. Но ты не волнуйся – труп, ВРОДЕ, убрали. Спокойной ночи, – улыбнулся мне парень, отворачиваясь к стене.

Черт возьми, на что я подписался? Теперь я буду бояться, что милая Мишина сестричка зарежет меня ночью. Улет просто! Миша натянул до ушей одеяло, кинув вторую половину мне, а я лишь протянул к нему правую руку с цепью, чтобы не мешать парню спать, а сам прижал колени к груди, твердо решив, что не усну сегодня.

Катюша у нас такая...

Знаете это неловкое чувство, когда ты вроде спишь – и тут начинаешь падать с кровати, но из-за того, что ты прикован наручниками к тяжеленной туше, рука держит все твое тело на весу? Нет? Да я тоже. Но сон мне снится очень странный. Как будто Мишина Катя прыгает возле меня, а ее глаза налиты кровью. А я просто лежу, широко раскрытыми глазами наблюдая за этим действом. Да уж, сон такой миролюбивый…

- Тема? Тем? Вставай! Мы разводимся, в травматологию опоздаем! – доносится до меня как сквозь вату Мишин голос.

Я мычу что-то нечленораздельное про «еще пять минуточек» и поворачиваясь на другой бок.

- Аш! Бля, Миша, какого хрена тут происходит?! – ору я, упав на пол с громким «бух!»

- Да ты и так спал на самом краешке, а я решил не беспокоить нашу Золушку, – ухмыляется парень. Все в той же черной рубашке, заспанный, с небольшими кругами под глазами, он выглядит уже не так страшно.

Стоп. Значит, это-то ощущение, что я падаю, мне не приснилось? А Катя?

- Миш, а твоя сестра ночью хорошо спит? – осторожно интересуюсь я.

- Ну, вот как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, - бубнит он, что я едва различаю слова. – На ногу свою посмотри.

Приподнимаю одеяло, под которым я не пойми как оказался. И внимательно оглядываю свою лодыжку. Ну, что ж… Это не смертельно, конечно… Но… От самой ступни до колена тянется ярко-розовая надпись «СУИЦИД. КРОВЬ. ТЬМА», испещренная цветочками, сердечками и смайликами.

- Миша… Где твоя сестра? – сквозь зубы спрашиваю я.

- Эй! Ты, это, поспокойнее будь, а? Ты посмотри на меня! – поворачивается он ко мне спиной. –Футболку подними, что сидишь?

Осторожно приподнимаю футболку парня и вижу столь же яркую надпись, только черного цвета: «ПОКИНЬТЕ, СМЕРТНЫЕ, ЭТОТ ГРЕШНЫЙ МИР!».