- Ты о подарке? – хмыкнула мама.

- Нет. Здесь я дурак, признаю. Я о вас с капитаном.

- А причем здесь ты?

- Как "при чем"? Это же я свел вас! Вы же начали встречаться, после того как поплутали по тайным ходам дворца, да? Так вот, это я устроил! Я давно понял, что вы с капитаном созданы друг для друга, стоит вас только подтолкнуть. Подумав, я решил, что вы должны быть вместе. – Я разглагольствовал, совершенно не замечая опасности, графиня начинала закипать. – Тайных ходов я знаю чуточку больше, чем ты, и знал, что ты обязательно заинтересуешься новым. Только подловить вас вместе с капитаном оказалось очень сложно. Целый месяц за вами следил, чтобы…

- Ты опять подумал?! – перебило меня злое шипение графини. – Ах ты, засранец мелкий! А ты не подумал, что мы могли заблудиться в ходах? А ты не подумал, что мы могли нарваться на ловушку древних магов? Ты нас свел? Да мы с капитаном уже больше года вместе! – голос графини начал повышаться, а я взял низкий старт.

- Уббрад, ты вообще не можешь думать! Разумный не может думать, если ему нечем! Если у него мозгов нет! – неслась следом графиня.

Я увернулся от вазы, вылетел в гостиную, побежал по ней кругами, оставляя между собой и графиней журнальный столик.

- Мама-мама, прости-прости меня! – верещал я. – Я больше не буду! Честно!

- Конечно, не будешь! Думать ты точно больше не будешь! Потому что головы у тебя тоже больше не будет! Уббрад, а ну стой!!!

Я увернулся от книги, поднырнул под кресло, вышел на финишную прямую, и со всей дури врезался в дверь. Блин, она же открывается в другую сторону! Вылетел в коридор и быстро присел, пролетевший над моей головой увесистый «Толковый словарь иномирных ругательств», снес мирно проходившего по коридору разумного, а я подскочил и под аккомпанемент доносившихся до меня ругательств понесся в свои покои. Представляю, какие сплетни будут ходить завтра по дворцу, будут говорить, что опять сын у матери любовника увел.

-18-

Я сумрачно жевал морковь в своей комнате. После отстранения у меня появится много свободного времени, его я планировал направить на охомутание моего графа. На бал приедет много разумных, и я уже представлял себе, как откручу прелестную головку виконтессы д*Ларен, если она опять начнет приставать к графу.

С тоской посмотрел на темнеющее небо, план по «захвату» графа д*Марша никак не хотел формироваться в голове. Нет сомнения, я его очень сильно обидел своим подарком, но тогда я искренне думал, что граф обрадуется и сразу же кинется сажать горные розы. И как замолить свой грех, я понятия не имел.

Снял кафтан, пора ложиться спать, на пол спланировал листочек. Записка Натана, в свете последних событий я совсем про нее забыл, развернул мятую бумагу. «Лучший подарок – это подарок, сделанный своими руками!» - гласила надпись. Эх, Натан, где же ты был раньше? Да и что я могу сделать своими руками, кроме эротического массажа? С тяжким вздохом поплелся в ванную.

Утром еле оторвал голову от подушки, всю ночь снилось, как я догоняю графа, а он хохочет и удирает от меня, как я раз за разом всаживаю серебряный кинжал баронессы в грудь виконтессы д*Ларен, а она размазывает кровь и дразнится: «А мне не больно, а мне не больно…», в общем, муть всякая. Отправил за завтраком Яна, не хотел спускаться в общую столовую. А потом по стеночкам, прячась за мебелью от поклонников, смылся в сад, проветрить мысли. Несколько раз даже пришлось отвязываться от внимания весьма грубыми способами, кричать о том, что сломал ноготь, обвинять разумных в невнимании к моей персоне и с криками «Мир жесток!» смываться.

В саду я, как зомби, без цели стал бродить по дорожкам, шустро ныряя в кусты от прохожих, ни с кем не хотелось общаться. Сад был великолепен, яблони напомнили графа, так как они у меня теперь ассоциировались с сидром, а сидр -с графом, поэтому я выбрал одну потолще стволом, обнял ее, хотел поцеловать от чувств, но подумал, что не стоит, кора-то грязная. В голову ничего толкового не приходило, мысли не проветривались. Но стоило мне дойти до шикарной Императорской оранжереи и увидеть клумбу с горными розами… Я встал, как вкопанный… Ну, естественно! Что дарят, когда хотят показать серьезность чувств? Конечно, горную розу! Это как предложение еще не супружества, но просьбы завести серьезные отношения. Именно горную розу хотел подарить мне граф, но я такой ненормальный, отказался от этого дара. Хотя откуда я тогда мог знать, что влюблюсь в него и, может быть, если бы не было этого дела, то я бы так и не узнал, какой граф замечательный!

Все будет по записке Натана: «Лучший подарок – это подарок, сделанный своими руками!». Вырастить розу своими руками за столь короткое время я не сумею, зато могу своими руками ее стащить. Я с силой долбанул рукой по лбу, надо торопиться. Нужно не только свистнуть из оранжереи самую красивую розу, но и найти для нее лучший горшок! Я закружил вокруг оранжереи, выискивая, как в нее пробраться, там в цветах копались садовники, незаметно умыкнуть розу не удастся, вернусь сюда ночью.

А еще горшок, вот им бы и заняться в первую очередь, розу же надо сажать куда-то. Сделать горшок сам я не могу, но смогу хотя бы украсить готовый. Помчался в свою комнату за деньгами, затем в конюшни за ящером, затем в город за горшком, заодно посетил лавку торговца стеклярусом. Окружающие разумные шарахались от меня в разные стороны, я, как вихрь, пробежал по всем запланированным местам. Торговец стеклярусом вообще прослезился от радости, я взял много и разных цветов. Приехал в свои покои и вывалил все богатство на стол.

Так, вдох-выдох, нужно успокоиться и подумать, что изобразить. Простую надпись «Я тебя люблю», конечно, проще всего, но очень уж пошло, сердечки – это как подросток своим возлюбленным. Надо что-нибудь такое, чтобы рассказало графу о моих чувствах без слов, чтобы он посмотрел и сразу понял, я к нему очень и очень неравнодушен.

Сижу, верчу горшок, думаю. Граф у нас кто? Аристократ, воин, его род знаменит яблочным сидром, но не буду же я делать бутылки по окружности… А еще он белый дракон. Вот в роли белого дракона его и буду изображать. Та-а-а-ак… И себя рядом, это же я его люблю. Все, за дело! Я с остервенением принялся клеить стеклярус на горшок, выкладывая рисунок. Сначала у меня ничего не выходило, испортил одну тару, пришлось сгонять еще за одним горшком, но вскоре все пошло на лад.

Ваял я три дня, Ян заставлял меня есть, спать и полотенцем гнал в ванную. Никакой субординации и уважения к своему хозяину! Я огрызался и отмахивался, а он язвил и настаивал, приходилось слушаться, чтобы отвязался. Вечером четвертого дня горшок был готов, я с гордостью рассматривал его. Ко мне в покои ввалился мой друг Натан: