– Что происходит? – тяну его за руку к себе, заставляя наклониться ближе. Мне не дают покоя его неподвижно свисающие, тусклые волосы.

– Ты умирал. Спал. – Ио, кажется, не понимает моего вопроса. Или просто не хочет на него отвечать. – Теперь все хорошо.

– Объясни мне, – все же пропускаю меж пальцев холодные, сухие пряди. Они больше не шелковые. – С тобой самим что происходит?

– Ничего, – Ио смотрит на мои пальцы, сжимающие пряди его волос. – Я просто... Потратил много сил.

– Ром?! – доносится сбоку удивленно-восхищенный голос. – Нихера себе!

Горячев. Кто бы мог подумать.

– Твой морлок не соврал, – он подходит сбоку, улыбается во все тридцать два зуба. – Вытащил тебя с того света. Все десять дней тут просидел. Думали, и он вместе с тобой загнется.

Десять дней?!

– Где мы вообще? – интересуюсь. Не то чтобы я не знал, но...

– Борт космолета номер девяносто, медицинский отсек, регенератор, – ровно отзывается Ио. – Десятый день с момента вылета.

– Что ты сделал? – интересуюсь у него. – У меня были повреждения практически несовместимые с жизнью. У меня внутренние органы полопались.

– Вцепился в твою руку и сидел рядом, – влезает Горячев. – Не ел даже. Как будто сам в кому впал.

– Я просто помогал, – Ио бросает короткий взгляд в его сторону. – Не отпускал тебя, пока плоть восстанавливалась. Это требует концентрации.

– Что с волосами? – спрашиваю его напрямую.

– Умирают, – после паузы тихо говорит Ио. – Много энергии затратил. Теперь бесполезные.

– Надолго? – стискиваю его пальцы.

– Не знаю, – как-то беспомощно пожимает плечами морлок. – Может – год, может – навсегда.

– Черт... – сказать мне больше нечего. Так что я просто сжимаю в кулаке неживые тусклые пряди, сам не зная зачем.

– Это ничего, – Ио поднимает голову. – Я смогу управлять кораблем. Тебе не о чем волноваться.

Невесть что.

– К черту корабль, – бросаю. – Плевать на него.

– Я Сержанта позову, – неловко говорит Горячев и сваливает.

Да уж. Я бы на его месте тоже чувствовал бы себя не в своей тарелке.

– Я должен был, – Ио, не моргая, смотрит на меня своими глазищами. – Иначе бы ты не очнулся. Я должен был держать. Тебя.

– И что теперь? – спрашиваю тихо. Все равно больше сказать мне нечего. Глупо набрасываться на того, кто тебя спас. Я должен быть благодарен.

На душе скребут кошки.

– Теперь? – Ио каким-то чересчур осторожным движением убирает за ухо мешающую прядь. – Твое тело почти восстановилось. В принципе, можно отключать систему уже сейчас... – он коротко оборачивается к испещренному странными символами экрану. – Если хочешь. Но могут остаться шрамы.

Шрамы? Забавно было бы, если бы их не осталось.

– Отключи, – прошу.

Почему-то хочется попросить прощения.

– Хорошо, – морлок с трудом поднимается на ноги и принимается одну за другой отсоединять от моего тела светящиеся трубки.

Белая субстанция стекает с меня, исчезает в небольших углублениях по краям кровати. А я вдруг понимаю, что совсем обнажен.

Ио тянет руку, неуверенно касается кончиками пальцев моей груди, зацепляет сосок. Ведет пальцами ниже, туда, где кожа изрисована полосами свежих шрамов.

От прикосновений по спине у меня пробегают мурашки. Тяжело сглатываю накопившуюся во рту слюну, следя за тем, как Ио все так же кончиками пальцев прослеживает шрамы.

Они не такие грубые, как должны быть после такого ранения, наверняка этот самый регенератор успел немного поработать над ними.

Подношу к лицу раненую руку. На ладони тоже четкий длинный шрам. Шевелю пальцами, сжимаю кулак. Это больно, но я не чувствую никакого затруднения.

– Боль пока что будет, – виновато говорит Ио. – Регенерация проходила слишком быстро для твоего тела.

– Не страшно, – качаю головой. Боль и правда терпимая. По крайней мере, ничего такого, чего я не испытывал раньше.

– Я бы хотел убрать ее, – Ио опускает всю ладонь на мой живот, прямо поверх шрамов, прикрывает глаза. По его телу проходит едва заметная дрожь, боль в моем теле на секунду отступает, а потом Ио едва не падает на пол. Я успеваю вовремя среагировать, подхватываю его, одновременно садясь.

От резкой смены положения меня обдает новой волной боли. Проглатываю стон и заглядываю Ио в лицо.

– Бесполезно, – грустно говорит морлок. – Прости.

Молча глажу его по голове, в который раз не зная, что сказать. В горле застрял ком.

Это ведь я виноват.

– Не могу понять, о чем ты думаешь, – бормочет Ио. – Что-то плохое? Обо мне?

– Нет, – качаю головой.

Как же дерьмово все сложилось. Хотя я и жив, а радости никакой.

– Ты ведь не станешь лгать мне теперь? – Ио стискивает мою руку.