– Если мы будем двигаться так и дальше, то опоздаем в Годхавн и судно уйдет.

Лапландцы считали, что до западного побережья им добраться не удастся.

– Дойдем, – заявил Нансен. – Надо взять в союзники ветер. Совершим путешествие по льду под парусами.

Нарты были связаны попарно, а полотнища палаток сыграли роль парусов. «Суда», подгоняемые сильным восточным ветром, бодро понеслись по льду. Хотя курс выдерживать было нелегко, такой вид «навигации» понравился исследователям.

«Нас словно подгоняло метлой, – писал Нансен, – и нарты часто перепрыгивали с одного гребня на другой. Близилась ночь, но полная луна давала достаточно света, и мы успевали отвернуть от самых опасных трещин. Мои глаза наблюдали странное зрелище: два черных „судна“ неслись по белому снегу позади меня под квадратными парусами, напоминая драккары викингов. И диск луны над ними… На земле оставались параллельные следы, в лунном свете они казались темно-синими».

Нансен со своими спутниками прошел по покровному льду 600 километров и вышел на западное побережье, но судно в Норвегию уже ушло: они опоздали на несколько дней.

– Ну что ж, – спокойно сказал Нансен, – проведем зиму среди эскимосов. Заодно займемся изучением их языка.

Позже Нансен приобрел заслуженную всемирную славу. Уже в молодые годы он не ленился расширять свои знания и очень любил Арктику. «Я ощущал льды как нечто вечное и беспредельное. Меня покоряли безмолвие, звездные ночи, глубочайшие тайны природы, жизни, вечного бега Вселенной и ее неизбежной смерти». Наверное, поэтому Нансена всегда восхищали произведения Ибсена.

В 1889 году Нансен вернулся в Норвегию уже широко известным полярным исследователем. Ему едва исполнилось двадцать восемь лет, а он уже завоевал авторитет ученого: он первым пересек Гренландию, опубликовал заметки о метеорологии и структуре Гренландского плато, а еще до этого стал доктором зоологии. Молодой исследователь решил, что настало время выдвинуть идею покорения полюса, используя дрейф полярных льдов.

Но его идея встретила холодный прием. Прошли долгие четыре года, пока началась реализация предложения. Нансен встречался с норвежскими учеными, провел пресс-конференцию в Королевском географическом обществе в Лондоне. Мнения разделились, но в конце концов Норвегия поддержала молодого исследователя. Правительство выделило две трети суммы для финансирования экспедиции, а остальные деньги собрали по подписке. Первым подписчиком стал король Оскар. Русский исследователь Северной Сибири барон Эдуард Толль организовал на Новосибирских островах склады с продовольствием. Судно, на котором Нансен собирался пуститься в путешествие, должно было коренным образом отличаться от «Жаннетты».

«Зачем сопротивляться давлению льдов? Они должны выталкивать судно вверх», – решил Нансен.

Чертежи «Фрама» («Вперед!») выполнил норвежский инженер-судостроитель Колин Арчер по указаниям Нансена. Судно имело форму разрезанного в продольном направлении яйца. У бортов была двойная толщина (70–80 см), изнутри они были обиты фетром и пробкой. «Фрам» был коротким и широким – 39 на 11 метров; винт быстро извлекался из воды с помощью лебедки. Сенсационное нововведение – на судне установили динамо-машину, которая могла работать совместно либо с паровой машиной, либо с ветряком с целью получения электроэнергии для освещения. На «Фрам» погрузили запасы продовольствия на пять лет и нарты. В плавание отправились тринадцать норвежцев. Капитану Отто Свердрупу, одному из спутников Нансена по гренландскому переходу, было тридцать девять лет. В состав экспедиции входили также врач, электрик, часовщик и гарпунер.

«Фрам» отплыл из Вардё (к северу от Варангер-фьорда) 24 июня 1893 года и двинулся вдоль северных берегов Европы и Азии. Собак взяли в становище Хабарово в проливе Югорский Шар. 25 сентября «Фрам» был зажат льдами к северу от Новосибирских островов – на 78°50´ северной широты и 134° восточной долготы. Дрейф начался.

– Нам следует быть готовыми к двум или трем годам полной изоляции от мира, – сказал Нансен своим спутникам.

Подняли винт. Разобрали и законсервировали машину. Как и многие его предшественники, Нансен разработал программу борьбы с полярной скукой – от ведения научных исследований до выпуска еженедельника «Фрамсия». Полярник рассчитал верно: «Фрам», благодаря форме своего корпуса, легко выдерживал давление льдов. Направление дрейфа менялось в зависимости от ветра, но в общем льды и корабль неуклонно дрейфовали в северо-западном направлении.

Нансена восхищало такое неподвижное плавание: «Не знаю ничего лучше, чем арктическая ночь. Но почему здесь нет ни единого живого существа, способного оценить эту красоту? Передо мной приоткрывается завеса над тайной – тут раскинулась земля обетованная, где красота неразрывно переплетена со смертью… Полярная ночь не угнетает и не подавляет меня; напротив, похоже, что зимовка омолаживает меня». Тягостно шли месяцы, и Нансен стал считать дрейф «невероятно медленным». Тон записей в дневнике меняется – это не угнетенность, а нетерпение: «Мечтаю вернуться к жизни. Временами бездействие гнетет. Существование выглядит столь же мрачным, как и полярная ночь снаружи; ни один луч солнца не пронизывает ее, все было в прошлом и будет в далеком, очень далеком завтра. Чувствую, что должен вырваться из этого застоя, преодолеть инерцию, найти выход для энергии. Почему ничего не происходит? Хоть бы ураган разметал льды и поднял волну, как в чистом море!» Конечно, своих мыслей Нансен товарищам не сообщал.

В конце 1894 – начале 1895 года дрейф замедлился, то и дело меняя направление. К концу февраля стало ясно, что «Фрам», который достиг 84° северной широты, все больше относит к западу. И тут Нансена более, чем когда-либо, охватило желание «найти выход своей энергии». Вначале о своем намерении покинуть «Фрам» и отправиться по льдам к Северному полюсу в одиночку или с одним товарищем он сообщил только Свердрупу. После недолгого размышления Свердруп одобрил проект, и команда была поставлена в известность.

– Мы находимся примерно в шестистах шестидесяти километрах от полюса, – сказал Нансен. – Я отправляюсь к полюсу с лейтенантом Йохансеном. Мы захватим с собой нарты, собак, два каяка и запас продовольствия на двести суток. Командование «Фрамом» возлагаю на капитана Свердрупа.

Один из членов экспедиции спросил, что Нансен собирается делать после достижения полюса.

– Собственными силами доберусь до Шпицбергена или до Земли Франца-Иосифа. По моим расчетам, мы с Йохансеном должны дойти до полюса за сорок – пятьдесят суток, а затем отправимся в направлении суши. За это время дрейфующие льды будут увлекать «Фрам» на запад или северо-запад, то есть к чистому морю, по пути обломков «Жаннетты». Не будь у меня полной уверенности в успехе предприятия, я никогда не принял бы подобного решения.

Нансен и Йохансен без колебаний отправились в путь 14 марта, взяв с собой двадцать восемь собак, трое нарт, два каяка и провизии на сто дней (для собак только на тридцать дней). Вначале продвижение было легким, затем гладкий лед сменился торосами; острые кромки громадных льдин часто опрокидывали нарты, раздирая толстую кожу каяков. «До самого горизонта простирался подлинный ледяной хаос». Мороз был так силен, что одежда смерзлась и стала походить на доспехи; оледенелые края рукавов ранили запястья путешественников. На двадцать пятые сутки Нансен и Йохансен достигли 86°14´ северной широты. До них в более высоких широтах не бывал никто. Позади осталась треть пути.

Мужество Нансена не имело границ, но он трезво оценил ситуацию. Он понял, что запасов продовольствия на обратный поход не хватит. А может, они кончатся еще и до достижения полюса. Нужна более подготовленная экспедиция. Придется возвращаться и идти на Землю Франца-Иосифа.

Возвращение всегда труднее, особенно если цель ускользнула. Нансен и Йохансен шли до Земли Франца-Иосифа целых четыре месяца – с 8 апреля по 6 августа. Они съели собак, убили тюленя и несколько раз едва не стали добычей белых медведей. 11 июля Нансен сделал в личном дневнике следующую запись: «Никаких признаков суши ни в одном направлении. Сердце холодеет от вида льдов, представляющих собой непроходимое скопление торосов, тупиков, завалов и льдин, громоздящихся друг на друга; кажется, что замерз сам прибой. Иногда думаешь: где взять крылья, чтобы перелететь через этот ледовый лабиринт?»