«…что ты оказался для него Санта-Клаусом» Чертов Гектор, рассказав, он отомстил мне. И, конечно же, озвучил свою версию, убедив Джастина, что они оба жертвы расчетливого мерзавца. А иначе бы Джастин не простил Мендозу, не остался с ним.

Я проиграл.

Гектор… И все-таки зря, зря ты это сделал.

Сквозь тучи внезапно пробивается солнце! Смотрю вверх... И... Кинни, превращение в ноющего педика становится твоей второй натурой? Ну уж нет! Ебать вас всех, меня, остальных, всех. Я смирился? С тем, что он будет светить Мендозе? Да, я сам создал эту реальность и могу попробовать изменить. Пусть даже только попробовать, это лучше, чем ничего не делать. Позволю испанцу выиграть? Да, облажался, да, я сломал, свалил и размял. Но кто сказал, что нельзя пытаться исправить? Джастин? Это всего-навсего гребанный телефонный разговор. Я не видел его лица, я, блядь, только слышал слова! И поверил? К черту... буду возвращать его снова и снова, пока не верну! Смогу сказать "прости". Доказать, что нужен. Повторю то, что говорю каждый вечер его спине на сарином фото. Люблю и никогда не переставал.

Неделя... Мне нужна неделя, чтобы уладить дела в Киннетике и вылететь в Испанию.

15 глава

POV Брайан.

Питтсбург. Лофт. Июль 2008

После разговора с Джастином Питтсбург не переставало заливать солнце, слепило глаза, толкалось в лофт, заставляло щуриться, ловить блики и глупо улыбаться.

Спасибо, засранец, что дал пинка своим «не хочу любить» и «прощай». Джастин… Джастин… Ты думаешь, я бы стал тем, кто есть, если бы легко сдавался? А сейчас речь не о бизнесе, не об имидже, - о тебе. И это самое важное, что должен сделать: заставить поверить еще раз, убедить выслушать, вернуться. Пофиг куда, в Нью-Йорк, Питтс, или еще в еще пятьдесят мест. Вместе: короткое слово, за которым может быть длинное будущее. Обнять и больше не выпускать.

Два дня подчищал концы в Киннетике, перекладывая обязанности на Теда и Синтию. Они, пребывая в полной уверенности, что мистер Кинни едет топтать очередную «Ибицу», открыто бунтовали, перестав возмущаться только после обещанной прибавки к зарплате.

Сегодня вечером, в среду, Сара вытащила в «Дамаск», уговорила попробовать проверить свою меткость. Подумав о Гекторе, согласился. Сдвинуть Мендозу не сложно, станет цепляться, кричать, угрожать, бросаться к Джастину: «Кинни моральный урод, а я люблю тебя». Немного жаль его, - он не должен был рассказывать, но я-то не должен был делать. Однако, выбора нет, мстить испанцу за свою лажу, за то, что сделал его пешкой – не буду, низко, противно. Он и так жертва, добивать – не мой уровень. Ему придется смириться, - я совершил ошибку, понял ее и хочу попробовать вернуть Джастина.

…Два ножа попали в карту, заслужил похвалу от мисс Ллойд. На мои слова о поездке в Испанию, реакция «ллойдовская»: пожала плечами: «Кто бы сомневался. Cмотри на него, пробуй его, говори телом. Ты любишь его. Он тебя. Это сильнее слов. Да, Брайан, он любит. А ты поросенок».

В машине Сара, покуривая, небрежно бросает.

- Через месяц уезжаю. Не знаю пока куда. Как устроюсь, позвоню, можешь нанять меня на десять проектов, плата доллар в час. Потянешь?

Потрясающий сюрприз. Сара, будь я натуралом… Не замечаю, как говорю это вслух. Она перебивает.

- … ты бы меня трахнул. Нет, Кинни, спасибо за предложение, но я хочу еще пожить, а постель бы стала полем боя, уж больно мы с тобой похожей крови.

Смеюсь, чертова Сара, ведь точно.

- Ты уверен, что он будет в Малаге?

- Не знаю, не та проблема. Найду.

- Найдешь. Удачи тебе, Брайан. И спасибо.

- Тебе тоже.

- Есть тема для беседы. Уделишь мне сегодня немного времени, могу подъехать в лофт через пару часов. Да-да нет-нет.

- Сниматься не буду.

- Не надо. Другая тема, важная для меня.

- Хорошо, вечером дома. Позвони.

Выхожу из лифта.

- Ты! Стой! Спиной к двери и руки вперед!

Твою мать! Гектор?! На лестнице! Глаза как два красных фонаря в бордовой оправе: воспаленные, безумные, злые, отчаянные. В руке направленный пистолет, ого, даже с глушителем, не дрожит, смотрит четко мне в лоб. Нда, спятивший Мендоза может и не промахнуться. Он подходит, тыча дулом в лицо, шипит.

- Открывай дверь, Кинни. Где он? Где ты его спрятал?

Медленно достаю ключи, стараясь не делать лишних движений, блядь, как с ним разговаривать? Как он вообще тут оказался? Переводит пистолет к виску.

-Открывай. Быстро. Поверь в серьезность момента, несокрушимый жеребец.

Вваливаемся в лофт, закрываю дверь. Все так же, держа оружие около головы, он двигает меня к спальне, по пути сбрасывая куртку на диван.

Стараюсь, чтобы голос звучал ровно.

- Мендоза, ты переигрываешь. Какого хуя происходит?

- Где он? Не заставляй обыскивать, не вынуждай выбивать из тебя правду.

- Эй, ублюдок, поспокойнее. Да убери его, блядь. Он – это Джастин?

Скрылся от испанца? Когда? Во время последнего разговора дал понять, что с Гектором. «Люблю Гектора, по-другому, но люблю». И где он? Мендоза молчит.

- Гектор, черт тебя дери, где он? Почему ищешь здесь? И, блядь, что б ни слова на испанском.

Он смотрит мне ниже пояса, губы растягиваются в уродливой улыбке, обнажая десны как при пародонтозе.

- Ты снизу, Кинни, но все равно приказываешь. Нет, дорогой, сейчас я тебя трахну так, что будешь просить пощады. И плевать на последствия.

Он серьезен. Он в состоянии аффекта с пушкой в руках. И он не суетится. Все вместе – реально опасно.

- Гектор, давай поговорим спокойно, убери пистолет.

- Зачем? Если не скажешь, где Джастин, твои яйца окажутся на полу, обещаю. И не прикидывайся, я вчера узнал, он улетел из Берлина в Нью-Йорк, наверняка сразу в Питтсбург. Отвечай…

- Блядь, что? Его здесь нет и не было, от тебя услышал про Берлин. Зачем? О, черт, точно, ты же рассказал, только такой идиот, как я, мог поверить, что он…

Гектор становится цвета гипса, медленно перемещает пистолет мне в пах, вдавливает. Чувствую, как по шее ползут капли пота, а ноги деревенеют, трудно сохранять хладнокровие, когда перед глазами встает картинка: окровавленный Кинни с дыркой между ног. Но страх катализирует ненависть: да кто он такой, чтобы заставлять меня бояться. Хочется вцепиться сеньору в горло, переломить с хрустом. А ты, оказывается, кровожадный, Кинни, может, зря не увлекался стрелялками и не смотрел боевики. Испанец отмирает.