- Итак?.. Я подумаю… Пять минут… Да… Надеюсь, да… И? Почему я? Других вариантов нет?.... Хорошо, передам… Вижу… ОК… передам, раз так… Но первый и последний раз.

Блядь, как трудно говорить. Не слышу своих слов, знаю, четко произношу нужные фразы, открываю рот, двигаю губами, языком, чувствую вибрацию воздуха. Как в вату. Немое кино.

- Нет, это не буду передавать, извини… Всего хорошего… Что еще?

Следующий вопрос выносит в детское прошлое, возрождая забытые физические ощущения.

Мне было лет 10, когда пьяный отец, рассвирепевший, что взял его мяч для боулинга, ударил в солнечное сплетение, не сдерживая ни силы, ни злости. Боли не было, только чавкающая красная пелена перед глазами и писк в ушах.

Сейчас та самая пелена и тот самый писк. Но я отвечу. Усмехаюсь, ведь и после удара Джека, поднялся и вышел, согнувшись, - но поднялся.

- Да… Получил… То, что хотел… Нет, ничего… Каждому – свое.

Еще минута, полминуты и не выдержу. Пора прощаться.

- Время истекло… Да, так… Что-то еще? Хорошо, жду… быстро…

На том конце говорят… Я не слышу слов, - я вижу голос.

Кабинет заливает знакомым запахом его кожи, волос, губ, всхлипов, поцелуев, секса. По стенам сизые и фиолетовые всполохи, это запах материализуется, закручиваясь в спирали, которые потом распадаются на очертания силуэта. Рисунок – дымом от сигареты. Блядь! Отвращение к самому себе, - «гребанная разнывшаяся лесбиянка-романтик» - подобно очередному удушью. Нет! Все прошло! Моргаю… Норма! Запах Киннетика и только. Никаких теней. Сигаретный дым? Объяснимо.

Перебиваю:

- Что ж, желаю удачи... Мне пора… Номер лучше забыть...

Отключаюсь.

Надо выпить и не думать. Сию минуту обрубить этот разговор. Забыть. Хорошо, исполню просьбу... хотя, когда они успели спеться?

…Замечаю, что почти оторвал подлокотник кресла. Ебаная мебель, за что только плачу?

POV Джастин

Малага. Февраль 2008. Это же время.

Если бы я только мог не звонить ему. Но, ситуация в самом деле казалась безвыходной и путь ее разрешения пролегал через сейсмическую зону под названием «Брайан Кинни». Понятия не имел, какая там сейчас активность, однако надеялся, не разрушительная. Я так долго отказывался от предложения, ссылаясь на разные причины, что сказал сам себе: или непременно сегодня - или снова не решусь.

С удовольствием бы никогда не звонил ему, сделал лоботомию, удалил воспоминания. Но ведь тогда пропало бы все, а не только кадры, которые хочется забыть. Но и воспоминания выбранные на просмотр перед смертью. Говорят, перед человеком за секунды проносится вся жизнь. Не хочу всю жизнь, пусть только три картины, только три… И умру счастливым, не важно во сколько лет.

…Он помогает мне лечь: своим телом, своим воздухом, взглядом. Он думает мне страшно, но нет – ужас прошел. Я хочу … Не знаю, чего больше: чтобы целовал или чтобы вошел, или сжимал руку. Он носил шарф как вериги, не позволяя себе ни на секунду, - чувствуя запах запекшейся крови и трение на груди, - забывать. Освобождая его, я видел, клянусь, видел, вспыхнувшие на фоне грязного шелка, слова «Люблю…». Он любит. Пусть молчит: говорит шарф, его губы, сухие до корки от тревоги и желания, шепот «ты уверен»? Что слова по сравнению с этим? Звуки. Увы, тогда понимал не все, не так, поэтому и сорвался в дешевую псевдоромантику. Осознание пришло позже. Умирая, хочу снова пережить ту ночь.

… Вавилон. А если бы не поцеловал его? Если бы гордыня и робость (блядь, как мне было страшно) взяли верх и я ушел? Если бы… если бы… Но, все случилось так, как должно было случиться. Он – простил. А я – понял. Спасибо, Голд. Разве мы танцевали тогда? Нет, прорастали клетками друг в друга. И говорили без слов «Я люблю тебя», «Да», «Прости», «Хуйня, не извиняйся», «Как мог совершить такую ошибку», «Заткнись, Солнышко, мы тут, остальное не важно», «Я никогда…», «Не зарекайся». Это второе.

…Мой рот был водоемом, а он задыхающейся рыбой, вытащенной на берег. Круговерть плоских фраз: когда рейс… кольца… не надо клятв… всего лишь время… Хуйня! Его поцелуй после как за глотком воды - только это имело смысл. Это – он хотел скрыть. А я, мелкий пизденыш, был слишком растерян, слишком перегружен. Рецензия, Линдси, Брайан, становившейся пародией на самого себя, ночной разговор, соблазн Нью-Йорка, я не мог отделить зерна от плевел. Если бы хоть на минуту подумал через "он". Ведь то, что карий блеск подернут тиной, увидал только во время этого поцелуя. Я не уехал бы. И реализовал бы себя в Питтсбурге, уверен, смог бы. И изменил бы судьбу. Проклятое «бы». Третье - его взгляд во время поцелуя.

Должен позвонить. Похуй… Будь что будет. Мы не вместе. Он сказал – я услышал. Даю установку: "Джастин Тейлор успешный, востребованный, самодостаточный художник". У меня не пропало вдохновение и хороший доход. Любящий Гектор, жизнь в Испании, перспективы.

…Не учел только одного - ударную волну его голоса.

- Брайан? Привет. Это Джастин… Хорошо…

Вместо минуты прошли все пять, когда он снова берет трубку. Вопросы…

- Дафни… Она долго сопротивлялась, но…

Его интонация морозит как криогенная установка.

- Извини, что беспокою… Это срочно. Постараюсь коротко. Я знаю про открытие выставки Сары. Ты пойдешь?... Будешь пересекаться с ней?.. У меня небольшая деловая просьба. Не могу дозвониться ни ей, ни агенту. Очень нужно, чтобы она сегодня знала, я согласен на совместный проект. Кого просить? Дафни нет в городе. Спасибо. Мой номер высветился? Пожалуйста, пусть она перезвонит.

…Блядь, как трудно говорить. Не слышу его слов. То есть, воспринимаю фразы, представляю как двигаются его губы, пульсирует дыхание. Понимаю смысл, да, скажет Саре, но как по титрам в немом кино. И тут моя установочно-защитная капсула лопается с треском.

- Привет Дэбби, Майклу… И... Брайан, два слова. Ты получил то, что хотел?

Через океан ощущаю, как он подбирается - гепард перед прыжком. Молчание можно резать ножом. Его «да и получил» с «по-брайановски» безупречными полутонами: немного насмешки, немного иронии, остальное «не лезь, мальчик, не в свое дело». Но я лезу.

- Ты счастлив?

Снова «да». И «пять минут истекли». Блядь, не буду унижаться.

- Я тоже счастлив. С Гектором.

Откуда? Откуда здесь сигаретный запах, давно ведь не курил. Откуда на губах вкус виски и его языка? Теснота в джинсах… Перед глазами сизые всполохи на фиолетовом собираются в силуэт… Блядь!

Он прощается, отключается.

Выпить - забыть...

…Замечаю, что пока говорил, нарисовал на обрывке бумаги его профиль. Ебаное подсознание…