– Кстати, об этой негоднице. Сегодня я случайно встретился с Франком, и он заверил меня, что наши дети все еще прекрасно ладят.

– Ты слишком суров к ней. Луи – милый парень, и они действительно хорошо ладят.

– Я ничего не имею против него, ты же знаешь. Но со дня на день у нее начнется течка, и я не хочу, чтобы он крутился рядом.

– Они не животные, Брайан, – фыркнул Джастин. – Они смогут с этим справиться. К тому же, она уже принимает таблетки.

– Мне будет спокойнее, если его не будет рядом с ней в эти дни, – упрямо ответил Брайан.

Джастин не стал спорить. Он уткнулся носом в бедро мужа и заурчал.

* * *

Вечером Джастин, как и обычно, зашел к дочери, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Она уже переоделась в пижаму и сейчас расчесывала длинные светлые волосы.

– Как ты?

– Ты хочешь узнать, не чувствую ли я это еще сильнее? – напряжено спросила Кимберли.

– Я хочу узнать, как ты вообще – и это в частности, - спокойно ответил Джастин. – Течка – это не так страшно, как кажется, но все же лучше, если рядом будет кто-то знающий.

– Все в порядке, пап. Таблетки помогают.

– Хорошо. Разбуди меня, если станет хуже.

Джастин поцеловал дочь в щеку и ушел, аккуратно прикрыв дверь. У него самого сейчас была течка – его раздражали запахи, звуки и свет – но он уже привык к этому и умел с этим справляться. А дочери нужна будет помощь. Он научит ее, как жить с этим – но только если она подпустит к себе чуть ближе. Как и Брайан, Кимберли была довольно скрытна и не терпела слабостей. Ни своих, ни чужих.

* * *

Кимберли отложила щетку для волос, с трудом преодолевая тягу продлить удовольствие от этих ощущений. Она выпила таблетку и честно старалась уснуть, но тянущая боль не давала провалиться в забытье.

Когда под окнами послышался знакомый шелест травы и тихое мяуканье, она довольно улыбнулась и, не задумываясь ни на минуту, выпрыгнула из окна.

Они делали так уже далеко не впервые, но каждый раз это захватывало дух. Они наперегонки неслись по теплой траве в переливах луны, наслаждаясь свистом ветра в ушах и мягкими касаниями травы к коротким волоскам на теле.

Луи остановился только у самого дерева. Того, которое так непостижимо любила Кимберли. Он подхватил ее на руки и помог забраться на нижнюю ветку.

– Как ты справляешься сегодня? – обеспокоено спросил Луи, стоило ей откинуться в его объятиях, а кончикам хвостов привычно сплестись вместе.

– Становится все хуже, – спокойно ответила Ким, вычерчивая пальчиками узоры на его ладони. – Я все сильнее чувствую твой запах, и ты даже не представляешь, какие желания у меня появляются.

– Представляю, – тяжело вздохнул Луи и поцеловал любимую между ушек. – Ты невероятно пахнешь, Ким.

– Ты тоже это чувствуешь? – она испугано оглянулась, и хвост инстинктивно начал раскачиваться быстрее.

Папа предупреждал ее, что это может быть опасно, что первую течку нужно пересидеть дома.

Луи ловко перехватил хвост Ким кончиком своего и притянул к себе, чтобы успокаивающе сжать его и мягко, едва касаясь, провести по всей длине.

– Не волнуйся, я вполне держу себя в руках.

– Это все…, - она запнулась от невозможности подобрать слова. И выдохнула самое емкое: - Мне страшно.

– Я знаю. Но это пройдет – нужно просто переждать первый раз.

– Отец говорит, что мне нельзя с тобой видеться, пока первая течка не пройдет.

– Он человек, и ему вряд ли понятны наши чувства. Я не смогу быть вдали от тебя в такой момент, Ким.

– Обещай, что… – она не успевает договорить, когда Луи накрывает ее губы своими.

– Никогда. Никогда без твоего согласия, – уверено говорит он и открыто смотрит в ее голубые глаза.

В отливах луны они выглядят как никогда ярко и испуганно. И он целует подрагивающие ресницы, пытаясь успокоить.

Ему удается. Тишина и умиротворение укутывают их, помогая пережить этот непростой момент. Ким с трудом подавляет дрожь в теле, когда особенно болезненные судороги проходят по позвоночнику. Мягкая ладонь Луи ложиться на ее поясницу, чуть выше хвоста, и медленно поглаживает. Это все, что он может для нее сделать.

Он мечтал и мечтает о том, что когда-нибудь его Кимберли вырастет, станет его женой и сможет подарить ему детей. И он, конечно, фантазирует о ней по ночам. Но сейчас – ни в коем случае.

А этот запах… он просто сводит его с ума. Он никогда еще не чувствовал ничего подобного. И именно это заставляет его держать себя в руках – осознание того, что она действительно особенная, единственная для него. Людям никогда не понять этого чувства, этой связи. Поэтому ее отцу так легко запрещать.

– Ты чувствуешь меня острее, чем других? – неуверенно спрашивает Луи.

– Намного, – честно отвечает Ким. – И мой папа говорит, что это важно, что такое случается редко.

– Очень редко, – отвечает он, замирая.

Впервые он так ясно понимал, насколько их связь прочна и неотвратима. Если не только он чувствует ее так сильно, но и она, значит, это именно то, о чем ему с детства рассказывала мама. То самое чувство. Больше, чем любовь.

Они сидят еще какое-то время, чуть раскачиваясь на месте в ритм движений ладони на пояснице. Это успокаивает их обоих и дарит облегчение Кимберли. Но совсем скоро начнется рассвет, и ей нужно возвращаться домой.