- Он мой муж и отец моего ребенка, - тихо ответил я и постарался вложить в голос всю злость, что клокотала внутри.

- Я буду тебе и мужем, и отцом ребенка. Я гибрид и подхожу тебе гораздо лучше.

Элайджа снова двинулся вперед, схватив мое предплечье и буквально волоча за собой.

- Я люблю его! Не тебя! – последний аргумент перед разрывающими грудь рыданиями.

- Полюбишь, - прорычал Элайджа и открыл передо мной дверь машины, но я вовремя выставил руку, и ему не удалось толкнуть меня внутрь. Однако повторного пинка хватило бы, чтобы я полетел вперед носом, но сбоку вдруг послышались крики и громкий топот ног. Я повернул голову на звук, но за застилающими глаза слезами невозможно было что-то разобрать, только несколько голосов, зовущих меня по имени.

Элайджа на минуту замешкался от неожиданного вмешательства, и это позволило мне извернуться и отодвинуться от машины подальше. Если уж он решит меня туда засунуть, это ему не помешает, но я должен был сделать хоть что-то.

- Солнышко! – знакомый голос пробился сквозь заложенные уши, и я будто получил дополнительный заряд сил.

- Дэбби, - прохрипел я и расплакался еще сильнее. Пусть она и не сможет мне помочь, но она рядом, такая родная и любящая. И хотя толку от нее против огромного гибрида немного, зато она сможет передать Брайану, что случилось, а он обязательно меня найдет. Он обещал всегда быть рядом.

- Отпусти его! – раздался рядом с Дэбби еще какой-то голос, который я не смог опознать и не видел обладателя, склонившись к переноске и сфокусировав все внимание только на дочке. Будь, что будет, только бы с ней все было хорошо. Может, удастся отдать ее Дэбби, пока кто-то отвлекает Элайджу?

Звуки вокруг превратились в хаос, а я не сводил заплаканных глаз с точной их копии, таких же больших и влажных. Не плач, Кимберли, папа держится только ради тебя. Я так и стоял сжавшись на тротуаре, пока не почувствовал обнимающие меня руки. Они были точно не теми, что тащили меня сюда, а ласковые и нежные. Я уткнулся в чье-то плечо носом и громко всхлипнул, не сдерживаясь. Может, это не конец, а только маленькая передышка, но я был ей рад.

Открыв глаза, я увидел рыжие кудряшки и истерически засмеялся, понимая, что моя спасительница - это все-таки Дэбби. Она смотрела на меня с опаской и непониманием из-за моей странной реакции, но я не мог успокоиться, то мяукая, то смеясь, то всхлипывая. Рядом взвизгнули шины, и я увидел краем глаза, как машина, в которую меня пытались запихнуть, скрывается из вида.

Тут же возникли еще голоса, и я огляделся, замечая рядом Эммета и двух незнакомых парней, которые тяжело дышали и осматривали друг друга. Местами одежда на них была порвана, но никаких травм и даже крови я не заметил.

- Спасибо, - тихо сказал я, когда они все обступили меня и наперебой спрашивали, что случилось. Я постарался собраться и вытер насухо глаза, пытаясь хотя бы выглядеть не так жалко, как ощущал себя. Гибриды и так не в чести у людей, а тут еще такое.

- Кто это? – удивленно ахнула Дэбби, когда на моей груди зашевелилась дочка и постаралась ручками убрать одеяльце, в которое была укутана. – Какая прелесть.

- Это Кимберли, - я смущенно улыбнулся, понимая сейчас, насколько глупо было решить никому из знакомых не говорить о ней. Одни только счастливые глаза Дэбби стоили того, чтобы представить ее всем. – Наша с Брайаном дочь.

Как я пережил тот день и несколько последующих, я уже вспоминаю с трудом. Память наотрез отказалась запоминать безумный взгляд Брайана, когда Дэбби в красках рассказала о произошедшем, крики и ругань, когда вся компания друзей Брайана узнала о скрываемом ребенке, и постоянный страх того, что еще не все кончено. Элайджа где-то недалеко, все еще рядом и может вернуться за мной в любой момент. Я не мог признаться даже самому себе, насколько страшно напуган был все эти дни, но Брайан чувствовал и не отпускал от себя ни на шаг.

И только опустившись в удобное большое кресло первого класса и пристегнув ремень, я смог спокойно выдохнуть и, убедившись, что дочь спит на руках отца, провалиться в спокойный сон.

Между нами

Вот и новый дом, новая жизнь. Все заново, и как с чистого листа.

Я запретил себе думать о последних днях, о том, что произошло и что еще могло бы произойти, если невероятная рыжая женщина снова не вмешалась бы в мою жизнь. Это осталось в прошлом и не зачем вновь ворошить это. Джастин только начинает приходить в себя.

Перехватив поудобнее несколько сумок в руках и ободряюще улыбнувшись растерявшемуся котенку, я шагнул на подъездную дорожку нашего нового дома. Я видел его на фото, когда покупал, и, к счастью, он оказался именно таким, как я и думал – небольшой двухэтажный коттедж на окраине Мельбурна.

- Он такой огромный, - прошептал за моей спиной Джастин и громко мяукнул от полноты чувств.

- В самый раз, - я обернулся и улыбнулся ему, подзывая ближе. - Кошачий домик, а?

Джастин быстро вжился в роль хозяина дома и очень радовался, что здесь еще нет домработницы, и ему разрешается навести во всем доме чистоту именно так, как ему хотелось. Все полочки вскоре были наполнены мелкими безделушками, что котенок покупал в ближайших магазинах «для создания уюта», на широких подоконниках расцвели настоящие оранжереи, а запах в доме быстро сменился с удушливого и затхлого на свежий и немного мятный. Я не без основания стал подозревать, что Джастин тащится от мяты точно так же, как и другие кошки.

Сам я в перерывах между видео-конференциями с Синтией занялся подготовкой игровой. Кимберли росла очень быстро и сейчас всеми повадками уже напоминала обычную кошку, но разве что лысую. Но кошачья ловкость и прозорливость медленно уступали место вполне заурядному детскому поведению - слезы вместо мяуканья, сосание пальцев вместо кончика хвоста, и иногда сон на спине, если сильно утомится. Но малышка, безусловно, все еще в первую очередь была кошкой и достойной копией всего папы… с несколькими моими дополнениями.

В первый месяц я не замечал ничего подобного, хотя муж регулярно пытался доказать мне, что некое сходство есть. Но постепенно и я не смог отрицать очевидное. В самолете я впервые заметил, как дочь хмурит брови, в точности как я, когда мы набирали высоту, и у нее закладывало ушки, а во время полета во сне на моем животе она неосознанно скрещивала ноги, точно как делаю я. Пусть мелочи, пусть ничего не значит, но как же тепло на сердце от этого.