Прессинг.

Грохот повсюду стоял такой, что, казалось, в Москве, впрочем, как и по всей России, жители не Новый год отмечали, а вели активные боевые действия, причем с применением артиллерии и авиации. Однако такая шумная обстановка даже радовала, создавая неповторимый колорит этому великолепному празднику. Нам в очередной раз с экранов телевизоров и из динамиков радио, последние пять минут уходящего года вещали, что предыдущий год был сложным и неоднозначным, но мы, по сравнению с прошлым, начли жить лучше, а в году грядущем обязательно сделаем еще один шаг вперед, к светлому будущему. Чаще всего же случалось, что слова так и оставались словами, но люди охотно верили, не в этого человека на экране, не в развивающийся триколор за его спиной и не в горящую рубиновым огнем звезду на Спасской башне Кремля. Люди верили в волшебство, в магию этой единственной в году ночи, когда все их желания могли сбыться.

Максим воткнул направляющую фейерверка поглубже, тщательно, в который уже раз все проверил и поджог шнур.

- Отходи, давай, - бросил ему Романов, - а то улетишь на Луну, кто тебя оттуда снимать будет.

Ребята весело засмеялись. В двадцати метрах от дома Максима, на хоккейной коробке, покрытой слоем чистейшего снега, одногрупники решили устроить маленькое светопреставление и собрались всей компанией, благо от институтского общежития было рукой подать.

Шел четвертый час ночи, но народ на улицах и не думал расходиться. Везде гуляла и веселилась молодежь, небо, затянутое облаками, ежесекундно озарялось разноцветными сполохами.

Громов поспешно отбежал и вовремя - в воздух, метров на двадцать взлетел зеленый факел, взорвалась, разделяясь на десять таких же частей, но поменьше. За первым последовал второй - синий, потом красный и опять зеленый.

- Красиво, - задумчиво произнес Игорь, глядя в небо.

- Главное, чтоб не китайские оказались, - поддел приятеля Романов.

- Да будет тебе известно, что Китай как раз является родиной фейерверков и...

- И еще - родиной некачественных товаров, - не унимался Сергей. - Телефоны, телевизоры, прочая бытовая техника, да даже машины; назови мне хотя бы одну вещь, которая более-менее нормально работала и при этом была китайского производства?

Игорь промолчал, потому что не любил оспаривать очевидные вещи.

- Вот, не можешь. И я не могу.

- Ага,- вмешался в разговор Громов, - и сами китайцы не могут.

Все опять дружно засмеялись, а Максим вспомнил свой первый разговор с друзьями после собственного пробуждения. Минуло уже полтора месяца, а это событие все не выходило у него из головы.

В тот день, едва проснувшись, он сразу почувствовал в себе изменения. Прежде всего, они затронули его психику, и это был настоящий шок, удар, который можно было не пережить. С его глаз будто спала пелена, и осознание того, кем он являлся все это время, что натворил, какую боль причинил своим близким и друзьям, вгрызлось в его совесть сотней острейших клыков, вывернуло душу наизнанку и заставило мучиться.

Больше всего на свете он хотел бы забыть, вычеркнуть начисто из своей памяти, лица тех, кто был ему дорог, и кто не переставал все это время верить в него, но, как назло, вся их боль, такая яркая и обжигающая не смогла забыться и не желала притупляться.

И все же он справился. Помогли все те же, ради которых он был готов на все: друзья, родные и близкие, которые восприняли его предыдущее состояние бытия как сильнейший психологический стресс. И Максим не стал их переубеждать. Мало того, он убедил всех, что именно они, их забота и тепло, помогли ему выбраться из психического коллапса, а правду знать никому не следовало. Никому, кроме него.

Мало помалу, Громов приходил в себя. Помогали путешествия внутрь себя и философские диалоги с тем, что представляло собой клады неизвестного знания. За полтора месяца Максим несколько раз пытался разобраться в диковинном тексте книги, представлявшей собой источник знаний о Вселенной, и кое в чем начал преуспевать. Ему удалось найти ключи к основе первой боевой системы человечества, культивируемой древними Борейцами и Атлантами, а также к адаптивной системе психофизического оперирования реальностью, которой пользовались предки людей - раса Лемуров. Потрясенный до глубины души распахнувшимися перед ним просторами, Громов усваивал все с поразительной скоростью, правда, медленней, чем хотелось бы. Так он понял, что на Земле до людей, помимо лемурийской цивилизации, существовали расы разумных ящериц, и змей, каких-то водоплавающих гуманоидов и... всем известных серых человечков. Ну, а самой первой биологической формой жизни на нашей планете были разумные инсектоиды, заселившие нашу планету в результате экспансии с окраин Солнечной системы. Их родиной был Плутон, но в силу своей великолепной адаптации и огромного количества подвидов инсектоиды расселились по всей системе.

- Ты о чем задумался? - выдернул Максима из воспоминаний окрик Игоря.

- Так, - отмахнулся Громов, - ни о чем, все в порядке.

- Смотри, как бы опять не...

- Не волнуйся, мой личный кризис давно минул все возможные пики. Я теперь живее всех живых... во всех смыслах.

- Вот это по-нашему, - поддержал друга Романов, - давай следующий.

Максим протянул Сереге новый фейерверк, доверяя другу его установку, и светопреставление вскоре возобновилось.

Домой Максим попал спустя пол часа, когда часы показали пять минут пятого. Родители еще не спали, смотрели новогоднее представление на первом канале изредка переключая на вторую программу, по которой шел "Голубой огонек на Шаболовке". Пожелав Виктору Николаевичу и Елене Александровне спокойной ночи, Максим доковылял до кровати и провалился в благословенный сон.

Погружение в глубины собственной психики с каждым разом давалось ему все легче и легче. Этот процесс проходил как бы помимо его воли, самотеком, и не зависел от воли или желаний Максима.

На этот раз он не оказался в пещере с гигантской книгой, а очутился у себя в комнате. Оглядев помещение, где ему было знакомо абсолютно все, он увидел себя спящего и вдруг понял, что ни в какие кладовые памяти не погружался, а только что совершил так называемый процесс энергоинформационного выхода из своего материального тела. Человек состоял из множества тонкоматериальных оболочек, образованных превращением информации в энергию, а затем в материю, и при должном умении и знании становилось возможным создание астрально-ментальных двойников, то есть фактически существовать в виде разумного информационно-энергетического сгустка, независимого от физического тела.

Максим приблизился к себе, ощутил размеренное биение сердца и ровное дыхание, осознал, в данный момент способен перемещаться во всех трех плоскостях, то есть еще и левитировать, а также проникать сквозь любые материальные предметы, не взаимодействуя с ними (без должного желания), и благополучно вышел за пределы комнаты.

Холод и легкий снег совершенно не ощущался. Вообще чувства сильно видоизменились, однако привыкать к новому видению-чувствованию мира не пришлось - подстройка произошла плавно, сама собой, словно так и надо было. Сейчас Громов одновременно видел, осязал и обонял все окружающее целиком, и это было гораздо информативней и целостней, чем ощущать мир раздельными органами чувств материального тела.

Немного полюбовавшись на знакомые места с высоты птичьего полета, Максим вовремя вспомнил, что прогулки в образе астрального двойника не так уж и безопасны, а с учетом того, что теперь присутствовало в мире, подобные похождения и вовсе могли стать фатальными.

Теперь Громову стал понятен сегодняшний урок. На ряду с так называемыми энергетическими вампирами, черными сущностями и прочими неблагополучными информационно-энергетическими матрицами, существовавшими всегда и везде, на Земле, в ее Астральном плане, появились твари пострашней и поопасней, наподобие той, которая едва не убила Максима три с половиной месяца назад. С ними надлежало как-то бороться, но для начала нужно было научиться защищаться от них и быть для них невидимым.