Даже двум Творящим Монадам понадобилось больше недели непрерывной работы, чтобы полностью обезопасить пространство Домена и немного отдышаться от праведных трудов.

- Кажись, удалось, - немного устало пробормотал Максим, когда они с Виктором сидели за столико ресторана на самой верхушке орбитального лифта.

Виктор усмехнулся, пригубил итальянского белого вина, наслаждаясь его мягким, нежным, вкусом и необыкновенными ощущениями в организме, кивнул в знак согласия. Громов, посмотрев на друга, улыбнулся и, разом осушив стопку водки, сказал:

- Приятно все же ощущать себя иногда простым человеком, не так ли?

Виктор закрыл глаза, откинулся на спинку анатомического кресла.

- Еще бы. Я и забыл уже о том, каково это, просто сидеть и ни о чем не думать.

Грустно усмехнувшись, Максим произнес:

- Это наше с тобой бремя. За все надо платить, за божественную силу - вдвойне. Сила не дается абы кому, не дается просто так, кому попало, вместе с ней идет титаническая ответственность, которая, порой, может свести с ума.

Он мельком, совершено по-человечески, оглядел людей, собравшихся в зале.

- Посмотри на них,- сказал Громов. - Ни один из них и не подозревает, кто сидит сейчас рядом с ними. Для них недавняя наша с тобой война с Вирусом не более чем дурные видения и сны, реакция Земного Сверхразума, как части Доменного Разума, на грандиозную битву. И таких людей миллиарды. Но без них, без аквидов, файрусов, плазмидов, без сотен и сотен других видов разумных, нам бы не удалось сделать то, что мы сделали, поэтому эта победа всеобщая. Вот они все что-то празднуют, здесь и сейчас у всех великолепное настроение, но никто не задумается об истинных его причинах. Лишь мы одни с тобой знаем правду.

Виктор налил себе еще из графина, вдохнул полный грудью нежный аромат чудесного напитка, аккуратно поставил бокал на стол.

- Сколько у нас времени? - спросил он неожиданно.

Громов скрючил кислую мину, резко и глубоко вздохнул:

- Смотря для чего.

- Хотя бы до того, когда за наши с тобой действия придется расплачиваться.

Громов осушил еще одну рюмку водки, даже не поморщившись.

- Это лишь теория.

- В смысле теория?

- Я не знаю точно, что нам будет за то, что мы устроили искусственную эволюцию всему Домену. Мы с тобой считай ускорили этот процесс на несколько миллиардов лет, и к чему это приведет - неизвестно.

- То есть, санкций может и не быть?

- Может и не быть, - задумчиво произнес Громов, выбивая пальцами об стол какой-то задорный ритм, - а, может быть, и быть. Я не знаю. Во всяком случае, это не так и страшно. Гораздо опаснее дальнейшая эволюция нашего малыша.

- Ты предполагаешь экспансию?

- Нет, не предполагаю, поскольку мы наделили его весьма хорошими качествами, но праздное любопытство, жажда исследования, жажда помощи, может в итоге обернуться нежелательными последствиями.

- И что делать в этом случае?

- Нам с тобой - ничего. Об этом должны позаботиться пограничные системы контроля и Универсум.

- А если они так позаботятся, что от Доменного Разума ничего не останется?

Громов хитро взглянул прямо в глаза Гагарину.

- Смотрю, в тебе заговорили инстинкты отца?

- А в тебе нет?

- Успокойся. Никто ни кому не причинит вреда, если последуют санкции, то они будут выражаться только в ограничении действия Доменного Разума за пределами собственной Метагалактики. Ты лучше скажи мне, что намерен делать на Земле?

Виктор в полном недоумении уставился на Максима.

- Или тебя на Земле ничто не держит?

До Гагарина, наконец, дошло, что речь идет о Кате.

- Я люблю ее, и...

- И что?

- И... боюсь.

- Боишься?

- Не ее боюсь, а себя. Вчера я мог играючи перетасовывать целые звездные скопления, а сегодня... вдруг я стал слишком холоден? Вдруг эта война сделала меня другим? Что если она не...

- Не неси ерунды, - строго произнес Громов. - Ничего с тобой не произошло, и я уверен в том, что своей возлюбленной ты никак не сможешь навредить. И потом, она знает ведь, кто ты, чем занимаешься, если любит, примет тебя любым.

- Ага, - надулся Виктор, - тебе легко говорить. Встал бы на мое место.

- Да запросто, - улыбнулся Максим. - Катька твоя - настоящая красавица и умница, так что...

- Даже думать забудь, - насупился Виктор.

Громов заржал, на некоторое время привлекая к себе внимание посетителей ресторана.

- Оказывается нужно было вывести тебя на ревность, чтобы все встало на свои места. В очередной раз убеждаюсь, что от людей в нас осталось гораздо больше, чем привнесенной в наши тела Божественной сути. Хотя, наверное, именно поэтому нам удалось одержать первую победу.

Они одновременно осушили бокалы, каждый со своим напитком.

- Что будем делать с этими ямами?- спросил Виктор.

Громов почесал макушку, долго не отвечая.

- А знаешь, - наконец произнес он, - нам нужно совершить еще одно путешествие по Универсуму и на это раз в такие дали, что тебе и не снились.

- И что... мы найдем там ответы на этот вопрос?

- Кто знает. Возможно.

- А сели нет? Если эта тайна лежит за пределами нашей компетенции?

Максим долго молчал. Потом на столе прямо в воздухе появилось изображение древней арены, на которой два маленьких человечка, вооруженные мечами, дрались насмерть между собой. Сражение продолжалось несколько минут, пока один из них, ловким приемом не вышиб меч соперника и не пронзил тому грудь. Убитый схватился за чудовищную рану, его ноги подломились, он упал на колени, а потом безвольным кулем рухнул на живот.

- Знаешь, кто они? - спросил Громов, не спеша убирать изображение. Само собой он сделал так, что эти его фокусы никто кроме Виктора в ресторане не видел.

- Римские гладиаторы, - не задумываясь, ответил Виктор.

- Правильно. А знаешь ли ты, с каким девизом эти храбрые отважные воины выходили на кровавый песок арены?

Этот девиз Гагарин в точности не помнил, однако то был прежний Гагарин, а этот, моментально извлек из памяти надсознания необходимые сведения.

- Кажется, они говорили что-то типа, "идущие на смерть приветствуют тебя". Они так обращались к Цезарю, насколько я помню

- И такое было,- утвердительно кивнул Громов.- Эту речь, ты прав, гладиаторы произносили самому Императору. Однако существовал и еще один девиз, девиз братства гладиаторов и звучал он...

- Победа или смерть, - перебил Максима Виктор.

- Точно.

- И к чему ты это сейчас мне рассказываешь?

- А к тому, что мы сейчас именно те самые древние гладиаторы, только драться будем не меж собой и вообще, неизвестно еще придется ли нам драться вовсе. Известно лишь, что если мы не победим, то погибнем. Улавливаешь аналогию?

Аналогию Виктор улавливал, и она ему очень не нравилась. Он до конца не верил еще в то, что им удалось одолеть Вирус, пусть только на просторах собственного Домена, а здесь тайна была еще более туманной и непонятной. И ее действительно надлежало разгадать или же совсем не возвращаться домой.

- Выше голову, - взбодрил друга Громов. - Еще совсем недавно Вирус казался нам неодолимым противником, но нам удалось переиграть его, во что поначалу даже я не верил. Теперь еще одна загадка, пока не понятная, но это потому, что мы еще в серьез за нее не брались.

Виктор, понурив голову, смотрел на гладкий блестящий стол.

- Хватит киснуть. Иди, навести свою Катерину, и отправляемся. А то Тесла нас, поди, уже заждался. Вот, кстати, с кого тебе надо брать пример. Жажда приключений в нем не угасает, а лишь, наоборот, растет, и это несмотря на то, что ему-то как раз накостылять гораздо проще, чем нам с тобой.

Гагарин медленно поднялся из-за стола, хмуро взглянул на Громова и произнес:

- Не знаю, сколько мне понадобится времени. Может быть, придется задержаться.

- Только не очень долго.

Виктор кивнул и растаял в воздухе. Никто из посетителей не обратил на это никакого внимания.