Он так часто делал это с другими людьми — резал, рвал кожу, бил, вредил с помощью магии — думалось, что все пройдет без затруднений. Но нет, причинить вред другому человеку несравнимо легче, чем себе, хотя когда-то давно, много лет назад, казалось иначе. Копаясь в памяти в поисках чего-то, что могло бы помочь, Чарли вдруг вспомнил Элен, ведьму из его отряда, попавшую в плен и выторговавшую у демона Ротара жизнь в обмен на интересующую его информацию.
Чарли помнил, как шел по коридору, состоящему сначала из его подчиненных солдат, затем, — из вражеских воинов, вооруженных до зубов. Он чувствовал на себе десятки защитных чар, которыми его солдаты пытались защитить своего командира, в случае несоблюдения Ротаром оговоренных условий передачи пленных. Это была мирная встреча. Ротар, верный своему слову, согласился освободить уже бесполезную ведьму, правда, при одном условии. Воин Браша должен был лично забрать пленницу из рук демона.
Было видно, что Элен досталось, что она не с первого часа пыток начала говорить, вероятно, не с первого дня. Избитая, раненная, изможденная ведьма, ссутулившись, стояла на ногах, поддерживаемая демонической магией. Ее спутанные волосы были сбиты в жуткий колтун на голове, один глаз заплыл настолько сильно, что закрывающее его распухшее веко прятало под собой половину щеки. Воины обоих демонов встали в две шеренги напротив друг драга, образуя тем самым живой коридор, по которому шел Чарли к цели. Сначала его окружали друзья, затем — только враги. Он смотрел на Элен, думая о том, как сильно рискует своей жизнью, но никто бы не смог справиться с этой задачей лучше, это было ему известно. Когда до ведьмы оставалось менее двадцати шагов, Ротар небрежным жестом отшвырнул от себя несчастную, как ненужную вещь. Скрестил руки на груди, самодовольно наблюдая, как Элен, пресмыкаясь, позоря своего демона, ползла к пришедшему за ней магу, из последних сил переставляя ногами и руками.
Оступившись, она упала в грязь, под смешки неприятеля, попыталась приподняться, скользя взглядом по черным, туго зашнурованным военным ботинкам, заляпанным кровью грязно-желтым штанам, свисающему ниже колен плащу. Чарли казался ей огромным, сильным, всемогущим. Она поднялась на колени и протянула трясущуюся руку по направлению к Чарли, попыталась улыбнуться беззубой улыбкой.
— Командир, — хрипло прошептала она, увидев спасение в возвышающейся над ней грозной фигуре знакомого мага, цвет глаз которого можно было сравнить лишь с чернотой адской ночи. Но в тот момент, когда их глаза встретились, Элен поняла свою судьбу, она попыталась закричать, но не успела. Взмах руки, сжимающей рукоять сабли, точное движение, и голова ведьмы упала к ногам Чарли, следом склонилось в своем последнем поклоне туловище. Стало вдруг тихо, словно кто-то выключил звук у плохого фильма, но Чарли знал, что это всего лишь реакция на неожиданность.
— Смерть ничтожным предателям, — брезгливо бросил он и, повернувшись, пошел к своим, ни разу не обернувшись. Так он шел до портала, а потом и до самого лагеря, не оглядываясь, ни с кем не разговаривая.
Тогда казалось, что лишив жизни свою подругу по оружию, делившую с ним недавно пищу и сражающую бок о бок против общих врагов, Чарли отрубил голову сам себе. Он убил человека, который тянулся к нему за помощью, который верил в него, который был обречен. В ту ночь Чарли думал, что труднее ничего не может быть, но нет, нанести раны себе, которые при определенном раскладе могут убить или навредить — несоизмеримо сложнее. Два раза он откладывал вилку, понимая, что не сможет этого сделать.
Как ни странно, но со второй рукой было легче, быстрее. Чарли держал запястья под потоком теплой воды, специально заткнув слив в раковине, чтобы стекающая на пол в ванной кровь напугала сестру. Он был доволен своей решительностью, а, может, смирился с очередным доказательством своей безрассудности. В его голове будто что-то переключилось или, скорее, выключилось, хотя после того, как мать оставила мага на второй срок на войне, — он считал, выключаться уже нечему. Пережив шесть лет непрерывных сражений, год в плену и четыре дня в клетке Сатари, — Чарли знал наверняка, — так просто он не сдастся.
Сейчас же, отдыхая на диване в гостинице, маг наслаждался болью. Да, именно наслаждался. Если он что-то чувствует, — значит, он жив; значит, он еще пока дышит и может что-то изменить. Боль обязательно пройдет, уже завтра станет легче. У него еще есть половина пиццы и почти целая пачка печенья. Никаких сомнений, жизнь прекрасна!
Чарли полностью расслабился, отдаваясь во власть своего состояния, он не пытался сопротивляться. То, что маг чувствовал, было нормальной предсказуемой реакцией на зелье. Каждая клетка его тела избавлялась от влияния чужеродного вещества и демонстрировала свое недовольство хозяину. Он столько раз отходил от "мобилизации", что теперь с точностью до секунды предвидел появление сопутствующих симптомов: жар, озноб, головная боль, мышечная боль, резь в глазах и сильный голод.
— Вперееееееед! — кричал Чарли. — Маги, вперееед! Всех, кто отступит, я лично вздерну на виселице! За мноооой!
Ужас читался в глазах солдат из его отряда, воинов одолевало смятение и недоверие, приказ командира казался безрассудным. Да что говорить о подчиненных, если у Чарли самого дрожали колени, он лучше кого бы то ни было понимал, что раздает билеты в один конец.
— Это самоубийство, — одними губами прошептал Аз, но Чарли услышал. Он был согласен с парнем, но командовал идти вперед. Потому что нельзя отступать, чтобы ни случилось.
— Отставить разговоры! — Чарли достал из-за спины давно забытое на Земле, но активно используемое здесь оружие — острейшую, слегка измененную демонами двухклинковую глефу, встал в боевую позицию, показывая пример подчиненным, и твердым шагом двинулся вперед. Он не оглядывался, если за ним не пойдут, — он не станет доносить. Сам бы не пошел на их месте. Наверное. Скорее всего.
Чарли собирался принять основной удар на себя, он поклялся еще утром, что никто из его отряда не умрет раньше него, по крайней мере, в этой битве. Впереди ждал огромный дракон — пятиметровое чудовище, управляемое всадником.
Сегодня основная бойня разворачивалась в воздухе — маги на огромных крылатых змеях сражались, соревнуясь в маневренности, меткости и умению пилотировать. Битва происходила на территории Браша, поэтому задача Чарли заключалась в уничтожении раненых змеев и всадников на земле. Приказ Браша был определенно ясен — не позволить тварям подобраться к лагерю. Армию демона и так застали врасплох неожиданным наступлением, лишая возможности, как следует подготовиться, что привело Браша в ярость, обещающуюся вылиться в случае проигрыша во что-то совершенно страшное и мучительное для Чарли и прочих солдат.
Первые три твари остались позади, ими оказались средние по размеру желтые драконы с магами низшего звания в седлах. Прихлопнуть светлых змеев несложно, особенно семерым бойцам во главе с Боевым магом. Впереди отряду Чарли предстояло столкнуться с огромным темно-красным драконом, и магом-всадником не ниже Первого уровня. У чудовища было поражено одно крыло, что только еще сильнее его разъярило. Дракон вытянул шею и пронзительно закричал не то от боли, не то — предупреждая врагов не подходить, отчего холодный пот выступил на затылке воинов, а кто-то, вроде это был Пирс, вскрикнул. Вообще-то пилотирующие маги из армии Браша не должны были пропустить вполне дееспособного дракона на землю, они были обязаны хотя бы сбить всадника. Что могут восемь магов против дракона?! Чарли стиснул зубы, не решаясь ответить себе на этот вопрос.
— Окружаем! — закричал он, — сегодня ни одна тварь не подберется к стоянке. Только не со стороны моего участка!
В следующую секунду Чарли сорвался с места и бросился вперед. Подпрыгнул на бегу, коснувшись запястьями и увернувшись от шипованного хвоста, приземлился твари на спину, цепляясь подошвой ботинок за непробиваемые пластины чешуи, не позволяющие пробиться к телу дракона. Рука привычным хватом сжимала эфес, гарда которого надежно защищала ладонь. Блики на чуть изогнутых, призванных нанести максимальный вред лезвиях ослепляли вражеского мага. Чарли, угрожающе взмахнул оружием, вглядываясь в незнакомое лицо неприятеля, оценивая его способности. Всадник был ранен, но находился в сознании. Мужчина около сорока лет, плечо которого было продырявлено стрелой, кусал губы и угрожающе щурился, прицеливаясь. Быстрым, невидимым глазу движением руки запустил в Чарли кинжал — маг уклонился, тогда он, словно почувствовав открывшееся второе дыхание, подскочил в седле, доставая при этом саблю из болтающихся на бедрах ножен, и напал первым. Чудовище, чувствуя малейшее изменение настроения всадника, встало на дыбы и попыталось схватить Чарли зубами. Чарли нагнулся, услышав лязг гигантских зубов в полуметре от своей головы, при этом пропуская укол в ногу. "Царапина", — подумал Чарли, разворачиваясь и поднимая руку для очередного удара. Круговой замах, одно лезвие, второе, снова замах. Чарли ловко владел двухклинковой глефой, часто меняя хват с левой на правую руку, вынуждая противника открыться. Краем уха слышал крики солдат: "Обходи слева!", "Берегись!", "Беги!", — но Чарли был занят, он не мог ничем помочь своим людям. Вражеский колдун отлично владел саблей, однозначно он был более опытным бойцом, ловко отражал атаки, успевая при этом посылать в Чарли огненные дротики. Тем не менее, Чарли побеждал, превосходя противника в физической силе, природной реакции и подвижности. Шаг за шагом враг приближался к хвосту змея, отступая, его рана не позволяла осуществлять сложные маневры, отнимала много сил, благодаря чему поединок все больше походил на убийство. Понимания, что отступать дальше некуда, колдун резко спрыгнул на землю. Оставшись без хозяина, чудище моментально впало в панику. Оно должно было во что бы то ни стало стряхнуть чужака со спины!
