Спустя несколько минут Род добрался до мостика: позади него офицеры и боцманы расчищали проходы и докладывали о готовности. Блейн не винил экипаж в неспособности справиться с учеными, но и махнуть рукой на происходящее не мог. Кроме того, если он простит своих людей, те утеряют возможность справляться со штатскими. Он не может угрожать ученым, министру и торговым представителям, но если проявит достаточно твердости с собственной командой, штатские могут последовать примеру офицеров и…

«Нет, такая теория никуда не годится», – подумал Род. Глядя на монитор, где два космодесантника и четыре гражданских техника запутались и никак не могли разойтись возле следующей за кают-компанией переборки, Род мысленно выругался, предвидя будущую работу. Но ничего, в полете они как-нибудь справятся с ситуацией. Наверное.

– Сигнал от флагмана, сэр. Держать курс на «Редпайнз»?

– Есть, мистер Поттер. Мистер Реннер, принимайте командование и следуйте за танкером номер три.

– Есть, сэр, – буркнул Реннер. – Итак, отправляемся. Жаль, устав не предусматривает шампанское в такие минуты.

– Мне кажется, вам и так хватает дел, мистер Реннер. Адмирал Кутузов требует, чтобы мы соблюдали то, что у него называется «правильным построением».

– Да, сэр. Прошлой ночью я говорил об этом со штурманом «Ленина».

– Уф-ф! – Род плюхнулся в командирское кресло.

«Пожалуй, предстоит трудное путешествие, – пронеслось у него в голове. – И еще орава ученых на борту… – Доктор Хорват настоял на своем присутствии, что сулило нешуточные проблемы. Корабль был переполнен галдящими гражданскими, и большинство офицеров «Макартура» ютилось в ставших чересчур тесными каютах. Младшие лейтенанты развешивали свои гамаки в кают-компаниях младших же офицеров вместе с гардемаринами. Космодесантники теснились в комнатах отдыха, поскольку их казармы заполняло научное оборудование. Род уже начинал думать, что Хорват выиграл спор с адмиралом Кранстоном: ученый хотел взять в поход десантный корабль с его практически бездонными ангарами.

Адмиралтейство поставило крест на этой идее. Экспедиция должна состоять из кораблей, способных защититься, и только из них, – таков был вердикт. Танкерам полагалось сопроводить флот до Глаза Мёрчисона, но к Мошке они не летели.

Из уважения к штатским полет протекал при полутора g. Род страдал из-за шумных приемов и дискуссий между учеными и экипажем и отбивал попытки астрофизика доктора Бакмана монополизировать время Салли.

Первый прыжок оказался совершенно обычным. Точка перехода в Глазу Мёрчисона была хорошо известна. В миг перед тем как «Макартур» прыгнул, Новая Каледония превратилась в ослепительную белую точку, а затем красным пламенем засиял Глаз Мёрчисона – он достигал размера бейсбольного мяча, если держать его на вытянутой руке.

Флот двинулся прямо к нему.

Гэвин Поттер поменялся гамаками с Хорстом Стейли. Это стоило ему недельной стирки белья, но сделка была выгодной.

Из гамака Стейли мог таращиться в иллюминатор.

Разумеется, сам иллюминатор был расположен под гамаком, в цилиндрическом вращающемся полу кают-компании младших офицеров. Поттер лежал ничком и улыбался.

Уитбрид лежал в своем гамаке навзничь, прямо за вращающейся переборкой. Прежде чем заговорить, он несколько минут наблюдал за Поттером.

– Мистер Поттер?

Новошотландец повернул к нему голову.

– Да, мистер Уитбрид?

Уитбрид продолжал смотреть на него, заложив руки за голову. Он отлично понимал, что одержимость Поттера Глазом Мёрчисона нисколько его не касается. Непостижимым образом Поттер продолжал сохранять вежливость. Как ему такое удавалось?

На борту «Макартура» устраивались увеселительные мероприятия, но гардемарин не мог на них просочиться. Свободным от дежурства гардемаринам полагалось развлекаться вдали от штатского общества.

– Поттер, помнится, ты пришел на борт старины «Мака» на Дагде, перед тем как мы отправились на перехват зонда.

Хорст Стейли, свободный от дежурства, растянулся на бывшей койке Поттера и покосился на него. Уитбрид, казалось, ничего не заметил.

Поттер заморгал.

– Да, мистер Уитбрид, вы правы.

– В таком случае кто-нибудь должен тебя просветить – и, судя по всему, выбор пал на меня. В твой первый полет мы двигались прямо на звезду F8. Надеюсь, то путешествие не оставило у тебя плохих впечатлений о службе.

– Вовсе нет. Это было очень волнующе, – вежливо произнес Поттер.

– Полет к солнцу. Такое редко бывает даже во время службы, – глубокомысленно сказал собеседник Поттера. – Вот так-то. Но я думал, кто-нибудь уже поговорил с тобой, – добавил он.

– Но, мистер Уитбрид, разве теперь мы не идем прямо к звезде?

– Что? – воскликнул Уитбрид.

– Корабли Первой Империи не обнаружили точку перехода от Глаза Мёрчисона к Мошке. Наверное, им это и не требовалось, хотя можно предположить, что подобные попытки предпринимались и раньше, – серьезно сказал Поттер. – Конечно, мой опыт работы в космосе очень мал, но я вовсе не невежда, мистер Уитбрид. Глаз Мёрчисона – красный сверхгигант, громадная враждебная звезда величиной с орбиту Сатурна в Солнечной системе. И, вероятно, что точка Олдерсона к Мошке – если она вообще существует – внутри самой звезды. Разве не так?

Хорст Стейли приподнялся на локте.

– По-моему, он не ошибается. Такая теория может объяснить, почему никто не говорил о точке перехода. Все знали, где она…

– Но никто не захотел взглянуть попристальнее. Бинго! – Уитбрид сел и скорчил гримасу отвращения. – И она именно там, куда мы идем! Значит, опять!..

– Именно, – Поттер усмехнулся и уставился в иллюминатор.

– Как странно! – запротестовал Уитбрид. – Можешь не верить, если не хочешь, но уверяю тебя, нам не часто приходится буквально влетать в звезды. Не чаще чем в двух рейсах из трех, – он помолчал. – И того многовато.

Флот затормозил и завис неподалеку от размытого края Глаза Мёрчисона. Вопрос об орбитах не возникал. На таком расстоянии притяжение сверхгиганта было столь слабым, что могли пройти годы, прежде чем корабль «упадет» в него.

Танкеры пристыковались к военным кораблям, и началась заправка.

Между Горацием Бери и астрофизиком Бакманом крепла непонятная дружба. Бери порой недоумевал: чего Бакман хотел от него?

Бакман был худым, угловатым, с по-птичьи тонкими костями. Глядя на него, казалось, что иногда он целыми днями не вспоминает о еде. Похоже, его не заботило никто и ничто в мире, который Бери считал реальным. Люди, время, власть, деньги являлись лишь средствами, которые Бакман использовал для изучения загадочных процессов, протекающих в звездах. Почему же он искал общества магната?

Впрочем, Бакман любил поболтать, а у Бери было время послушать. В те дни «Макартур» напоминал улей, где роились сверхделовитые пчелы, а в каюте Бери всегда находилось свободное местечко.

«А может, – цинично рассуждал Бери, – новоиспеченному приятелю пришелся по вкусу мой кофе». Бери взял на борт дюжину сортов кофе, свою личную кофемолку и множество фильтров. Он отлично понимал, что его кофе отличается от того пойла, который заваривают в огромных корабельных чанах.

Вот и сейчас Набиль сварил им кофе, а они тем временем следили за заправкой по экрану Бери. Танкер, который заправлял «Макартур», не попал в поле обзора, зато «Ленин» и второй танкер можно было различить – вырисовывающиеся на фоне размазанного пурпура два абсолютно черных яйца, соединенные серебряной пуповиной.

– Вряд ли мы сильно рискуем, – пробормотал доктор Бакман. – Вы думаете об этом как о спуске на солнце, Бери. Технически, конечно, так и есть. Но звезда в принципе плотнее Каледа или любого другого желтого карлика. Думайте о ней как о раскаленном докрасна вакууме. Разумеется, за исключением ядра: оно, вероятно, крошечное и донельзя плотное.