Повсюду виднелись следы битвы: безобразные ожоги там, где защитное поле Лэнгстона на мгновение отказало из-за перегрузки. В одной из консолей прожгло дыру неправильной формы размером с кулак, и двое техников копались в паутине проводов. Род Блейн покосился на черные пятна, покрывающие бронеткань обмундирования. Слабый запах испарившегося металла и горелого мяса как будто застрял в его ноздрях, и даже теперь перед его внутренним взором стояла та сама жуткая картина: огонь и расплавленный металл, который выплеснулся из корпуса и окатил левый бок Блейна.

Левая рука Блейна висела на эластичной перевязи, и лишь по пятнам на повязке он мог восстановить в памяти события минувшей недели.

«А ведь я всего час на борту, – подумал он. – Капитан внизу, а тут кавардак… Я не могу уйти прямо сейчас».

Он повернулся к гардемарину.

– Незамедлительно?

– Да, сэр. Требование из разряда «первостепенной важности».

Что ж, ничего не попишешь, придется вытерпеть головомойку, которую ему устроит адмирал. Первый лейтенант Каргилл и механик Синклер – компетентные ребята, но сейчас капитана замещает он, Блейн, так что именно он и обязан следить за тем, как парни латают «Макартур» (пусть даже Блейна и не было на борту, когда корабль «заработал» большую часть своих боевых отметин).

Ординарец Рода осторожно кашлянул и деликатно указал на запятнанную форму.

– Сэр, вы успеете переодеться во что-то более… приличное.

– Отличная идея, – Род взглянул на экран корабельного навигатора.

Пожалуй, у него еще есть полчаса, но это вовсе не означает, что не надо спешить: адмирал не любит, когда опаздывают. Кроме того, Блейну понадобится помощь, чтобы снять мундир: он не раздевался после того, как его ранило.

Послали за помощником хирурга. Разрезая ножницами армированную ткань, прилипшую к левой руке Рода, медик буркнул:

– Не дергайтесь, сэр. Руку вам здорово поджарило, – в его голосе звучала укоризна. – Вам следовало обратиться в лазарет неделю назад.

– «Следовало» и «у меня имелась такая возможность» – разные вещи, – возразил Род.

Неделю назад «Макартур» сражался с мятежным военным кораблем, и тот, прежде чем капитулировать, разделал имперский крейсер как бог черепаху. После победы Род возглавил «призовую» команду, но на вражеском судне не оказалось никакой возможности заняться лечением. Когда бронеткань сняли, Род поморщился: вонь была просто невыносимой: гораздо хуже, чем запах застарелого пота и грязи.

А если у него начинается гангрена?

– Да, сэр, – перерезано еще несколько нитей синтетических волокон, прочных как сталь. – Вам надо срочно к хирургу, командор. Нужно продезинфицировать рану, а уж потом использовать заживляющие средства. А в лазарете вам заодно и нос подправим.

– Меня он вполне устраивает, – холодно ответил Род.

Блейн легонько дотронулся до своего кривого носа и вспомнил сражение, в котором ему сломали перегородку. Но везде есть свои плюсы: теперь он выглядел старше своих двадцати четырех стандартных лет. Род считал это признаком опытности и успешности. Род гордился своим происхождением, хотя порой фамилия Блейн казалась ему чересчур тяжким бременем.

Обмундирование из бронеткани срезали с раны, после чего руку Блейна щедро намазали намбитолом. Стюард помог Роду облачиться в светло-голубую форму с красным шарфом-перевязью, золотыми позументами и эполетами. Ткань сразу туго натянулась и стиснула его плечи, но Род постарался не обращать внимания на дискомфорт: лучше уж перетерпеть, чем мучиться в коконе из моноволоконной бронеткани. Правда, жесткий китель бередил рану (и обезболивающее тут не помогло), но, в конце концов, Род обнаружил, что способен двигать рукой и может опереться локтем на рукоять пистолета.

Приведя себя в подобие порядка, он направился в ангар «Макартура» и сел в шлюпку. Рулевой направил ее в громоздкие двери подъемника: шлюпка лихо вылетела наружу, не дожидаясь, когда «Макартур» замедлит свое безостановочное вращение. Опасный маневр, но Род экономил время. Двигатели глухо заурчали, и юркий крылатый флаер нырнул в атмосферу планеты.

Нью-Чикаго. Населенный мир сектора за пределами Угольного Мешка, примерно в двадцати парсеках от Столичного сектора. Планета вращается вокруг желтого солнца F9, которое обычно называют бетой Гортензии.

Атмосфера практически соответствует земной, дышать можно без помощи фильтров. Сила тяжести составляет 1,08 земной. Радиус планеты – 1,05, а масса 1,21 массы Земли; плотность выше земной. Наклон оси вращения Нью-Чикаго – 41 градус, расстояние до светила – 1,06 а.е., орбита умеренно эксцентрическая. Ввиду значительных сезонных колебаний температуры заселена только относительно узкая полоса в южной температурной зоне.

Спутник – один, на среднем расстоянии, прижившееся название – Эванстон. Происхождение названия неизвестно.

70 % Нью-Чикаго покрыты водой. Материки гористые, заметная вулканическая активность. Развитая промышленность периода Первой Империи почти полностью уничтожена во время Гражданских войн. Со времени присоединения Нью-Чикаго ко Второй Империи в 2940 г. н. э. начинает восстанавливаться промышленная база – работы ведутся удовлетворительными темпами.

Большая часть населения проживает в единственном городе, носящем то же название, что и планета. Прочие населенные пункты разбросаны на обширных территориях – нигде число жителей не превышает сорока пяти тысяч. Общая численность населения планеты согласно переписи 2990 г. – 6,7 миллиона человек. Железодобывающие и железоплавильные центры находятся в горах. Экстенсивное сельское хозяйство.

В целом население планеты обеспечивает себя лишь половиной продуктов питания.

Нью-Чикаго владеет растущим торговым флотом. Благодаря удачному расположению планета стала центром трансугольной межзвездной торговли. Управляется генерал-губернатором и Советом, назначаемым вице-королем Трансугольного сектора, имеет выборную ассамблею и двух делегатов в Имперском Парламенте.

Род Блейн нахмурился, читая строки, бегущие по экрану карманного компьютера. Физические данные остались прежними, но прочая информация безнадежна устарела. Мятежники изменили даже название планеты, превратив ее из Нью-Чикаго в «Госпожу Свободу». Что ж, правительству придется проделать двойную работу.

Возможно, «Госпожа Свобода» потеряет свое место в Парламенте и даже утратит право на выборную ассамблею.

Род отложил компьютер в сторону и посмотрел в иллюминатор. Флаер летел над гористой местностью, где не было никаких следов войны.

Слава богу, что эти районы не подверглись бомбардировке.

Иногда такое случалось: города-крепости держались благодаря спутникам планетарной защиты. У военно-космического флота не было времени на затяжную осаду, а имперская полиция получила приказ покончить с мятежниками – возможно, малой кровью, но все-таки покончить. Упорствующую мятежную «Госпожу Свободу» постепенно превращали в поля сверкающей лавы, где не выживал никто. Впрочем, над некоторыми поселениями были воздвигнуты черные купола поля Лэнгстона. И что потом? Кораблей, чтобы доставлять продукты, преодолевая межзвездное пространство, не хватало – и на планете начались эпидемии и голод.

«Но иного пути нет», – подумал Род.

Человечество необходимо сплотить под властью единого правительства – убеждениями или силой, – чтобы столетия Сепаратистских войн никогда больше не повторялись. Каждый имперский офицер видел ужасы, порожденные кровопролитными войнами, – именно поэтому академии разместили на Земле, а не в столице.

На подлете к городу Род увидел первые отметины сражений. Круг перепаханной земли, вдали – развалины крепостей, разрушенные бетонные трассы транспортных систем. Затем показался почти нетронутый городок, уцелевший в границах круга защитного поля Лэнгстона. Он не слишком пострадал: когда поле было снято, сопротивление тут же прекратилось. Только фанатики продолжали сражаться с имперскими космодесантниками.