Господи, какие же глупые у него вопросы!

— Не то чтобы, не интересен, просто…, лучше я постою в стороне.

— Ладно, но вообще, баскетбол, это очень даже интересно, так что, если, что, обращайся! — довольно сказал он, и посмотрел на рядом стоящего Шона, который стоял, разинув рот.

— Держи, — усмехнулся он, и кинул мяч обратно Шону.

Ну, Шон, не ожидал, броска в его сторону, и как я не смог на него отреагировать. Мяч попал ему в живот, и он недовольно сконфузился.

Майкл с сожалением на него посмотрел.

— Прости, — попытался извиниться он.

— Ничего. Я в порядке! — болезненно ответил Шон, и, согнувшись, пошел к скамейке.

— До встречи, — усмехнулся, повернувшись ко мне, Майкл и пошёл к ещё одному парню из столовой, который стоял около шведской стенки.

Мне показалось, что он был чем- то взволнован. Он внимательно наблюдал за Майклом, пока тот не подошел прямо к нему, а затем, нагло развернулся и пошел в раздевалку. Майкл последовал за ним.

— Пока, — опомнившись, очень тихо сказала я и медленно пошла опять на скамейку.

Нервный смешок донесся до меня изо рта Чеиса, и я увидела удивленную физиономию Джона.

Расспроса не избежать…

Оставшееся время, я пыталась скрыться от мистера Конори, ну и от парней, к счастью, они меня не заметили.

Вот физкультура закончена, а я и метра не пробежала.

Только зря одевала форму!

Быстро переодевшись, я попыталась сбежать от Джона и Чеиса. Их глупые вопросы и догадки мне сейчас были бы совсем ни к чему.

Выбежав из корпуса, я быстро побежала к остановке, и стала дожидаться там Эмму и Браина

Вот уже прошло пять минут, а их всё нет. Куда они закрепостились? Так не хотелось возвращаться в школу, но пришлось. У Эммы была биология. Так что ещё немного постояв на остановке, и не дождавшись её, я направилась в шестой корпус.

И вот я повернула из — за угла, и на меня пошла эта загадочная семёрка. Как они грациозно шли, как будто летели, и их волосы медленно и плавно развивались от легкого встречного ветерка. Они были настолько разными, но всё же что- то было у них общее. Наверно, глубокие глаза, таившие какой- то свой скрытный смысл, или бледная кожа, мерцающая в оконном свете. Завороженная их появлением, я пристально следила за каждым их движением, и мне оно казалось таким продуманным и четким…

— Элизабет, — неожиданно сказала Эмма, отвлёкшая меня от этих идеальных силуэтов.

— Да? — растерянно спросила я.

— Пойдём, — удивлённо сказала она и потащила меня за руку к выходу.

— Знаешь, я тут подумала, — говорила на ходу Эмма, — у Джона ведь есть права и машина, может пусть он нас повезёт загород, а не на автобусе, или лучше, чтобы родители нас подвезли? Как ты думаешь?

Я не обращала на Эмму никакого внимания. Её слова проскальзывали мимо меня, а я всё больше погружалась в свои мысли, полные тоски и удивления…

— Элизабет? — испуганно спросила Эмма, помахивая передо мной рукой.

— Да? — опомнилась я.

— Так как ты думаешь?

— Извини, я прослушала, о чем ты говорила? — смущенно спросила я.

— Ты вообще со мной шла? — удивленно спросила она, — ладно. Я думаю, лучше попросить Джона нас повезти на своей машине. Ведь у него есть права?

Я согласно кивнула.

— В любом случае это лучше, чем, чтобы нас подвозили родители! — уверенно заявила я.

На остановке нас ждал Браин. Он внимательно на меня посмотрел, и как только мы подошли, скрестил руки на груди.

Едва он открыл рот, я тут же подняла руку, показав, что сейчас разговаривать с ним не хочу, тем более я понимала, о чем он хочет поговорить. Он недовольно на меня посмотрел.

— Я что- то пропустила? — не понимая, спросила Эмма, поглядывая то на меня, то на Браина.

— Сегодня на физкультуре, — начал Браин, — Майкл кинул в неё мячом, случайно, и она совершенно нормально на это отреагировала! Вдобавок, они даже мило беседовали! — съябедничал он.

Я зло на него посмотрела. Ну, зачем, было это говорить?

— С каким Майклом? — с недоумением спросила Эмма.

— Как с каким, — раздраженно вскрикнул он, — с новеньким, Майклом Тернером.

Эмма удивлённо на меня посмотрела.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? — расстроено, смутившись, спросила она.

— Во — первых, я только сейчас тебя увидела, а во- вторых, рассказывать нечего! — всё ещё злая на Браина, ответила я.

Наконец подъехал автобус, и я первая недовольно в него запрыгнула.

Сев у окна, я облокотилась головой о стекло и устало прикрыла глаза, словно пыталась защитить себя от не нужных вопросов.

— Знаешь, — сказала Эмма, подсевшая ко мне, — это не справедливо! Мало того, что ты мне ничего не сказала, так я ещё и уезжая скоро! Даже не смогу не с кем из этой семёрки познакомиться!

— Эмма! — устало сказала я, но усмехнуться сил всё же хватило.

— Что? — удивленно спросила она и посмотрела на меня невинными глазами.

— Ничего, — всё ещё улыбаясь, сказала я, и повернула голову к окну, рассматривая здания, которые сливались в одну размытую картинку.

Засмотревшись в окно, я совершенно забыла, что надо выходить, и только после того, как ко мне подошёл недовольный Браин и дернул меня за плечо, я опомнилась и, рассеяно попрощавшись с Эммой, пошла вслед за ним из автобуса.

Жара на улице стояла невыносимая. Мне настолько припекло голову, что она начала побаливать, и, кажется, немного кружилась. Я прикрыла рукой лицо, но солнцу удавалось проникнуть и через мои пальцы, так что единственным спасением было поскорей попасть в дом. Я быстро подошла к двери и, порывшись в сумке, нашла ключ. Вставив его в замок, я прокрутила ключ пару раз и услышала глухой щелчок. Дверь отворилась, и я с Браином, наконец, попали в тень.

— Ну, сегодня и жара! — измученно сказал Браин и, бросив рюкзак возле двери, упал на диван.

Я всё ещё злилась на него, и поэтому поддерживать разговор не стала. Пройдя на кухню, я налила в стакан холодную воду из под крана и, наконец, осушила горло, которое, кажется, засохло…

Обернувшись лицом к столу, я оперлась спиной на посудомоечную машинку. Неожиданно на холодильнике я заметила записку. Подчерк был непонятный, но всё же я смогла разобрать смысл:

Приберитесь в доме. Сегодня к нам придут гости.

Папа

Приступать надо было сейчас, ведь мне бы ещё сочинение по литературе написать, так что, не теряя времени, я подошла к Браину, и кинула записку рядом с ним.

— Папа попросил прибраться, так что вставай и помоги мне, — с наигранным спокойствием сказала я, как будто совершенно на него не сердилась.

Но он ведь мой брат, и заметил моё плохое настроение.

— Ты злишься, что я рассказала Эмме про Майкла? — удивился он.

— Нет, — попыталась кратко ответить я, чтобы не вызвать особых подозрений, но он не угомонился.

— Она бы все — равно всё узнала! Вся школа уже знает!

Я недовольно на него посмотрела. Так и хотелось поддать ему, и, нагло развернувшись, уйти из дома куда- нибудь прогуляться в виде протеста, но всё же смелости не хватило, и я решила обойтись простыми словами.

— Это не твоё дело! Если я не сказала Эмме, значит, так надо было.

— Перестань, — усмехнулся он, не понимая до конца моей претензии.

— Браин, тебе не нравиться, если я лезу в твою жизнь, ведь так? — возмущенно спросила я, но ответить не дала, — вот и мне тоже это не нравиться, так что давай договоримся жить своими жизнями, и не лезть в чужие? Уяснил? — уже раздраженно спросила я.

— Чего ты злишься? — не понимая, спросил он.

— Ты меня раздражаешь! — не постеснявшись сказать правду, выпалила я.

Он усмехнулся.

— Это у нас семейное, — попытался разрядить обстановку он.

— Даже не думай! Я просто так на тебя злиться не перестану, — спокойно уточнила я.

— А я и не сомневался, уже привык, — с усмешкой пробурчал он.