Неожиданно в комнату зашёл Браин. Он удивлённо на меня посмотрел, и усмехнулся.

— Не двигайся, я сбегаю за фотоаппаратом! — съязвил он, и сделал вид, что выбегает из комнаты.

— Не выпендривайся! — с сарказмом скомандовала я, и он вновь стал возле моей двери.

— Ты что- то хотел? — спросила я, после минутного молчания.

Браин ещё раз внимательно на меня посмотрел.

— Пойдём ужинать, уже всё готово, — постарался спокойно сказать он, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Сейчас спущусь, — коротко ответила я, и принялась дочитывать последний абзац по биологии.

Браин всё ещё стоял в комнате, и так же внимательно меня разглядывал, словно увидел впервые.

Я не выдержала его любопытных глаз, и раздраженно на него посмотрела.

— Тебе чего? — недовольно спросила я.

Он секунду помолчал, а потом сделал трогательное лицо, и умоляюще на меня посмотрел.

— Может всё- таки позволишь тебя сфотографировать? Это же сенсация! — мило спросил он.

— Отстань! — резко вскрикнула я и кинула в него книжкой.

Он вовремя захлопнул дверь и книга, ударившись об нее, упала с оглушительным треском на пол.

Я невольно усмехнулась и потянулась к ней, чтобы всё- таки дочитать параграф до конца.

Спустившись по лестницы, я заметила, что на кухне только Браин.

— Папа ещё не приехал? — спокойно спросила я, подходя к столу.

— Он звонил, сказал, что задержится и мы садились есть сами, — невнятно пробормотал Браин, пережевывая макароны.

— Ясно, — расстроено сказала я и села за стол.

Глотнув персикового сока, я принялась за макароны.

— Фу! — вскрикнула я, выплёвывая все макароны, которые только что намотала на вилку.

Я резко вскочила со стула и подбежала к раковине. Прополоскав рот, я недовольно посмотрела на брата.

— Что это за мерзость? — недовольно спросила я, выделяя каждое слово.

— Нравиться? — самодовольно спросил он, — это я сам приготовил!

— Сам? — удивление в моём голосе было не поддельным.

— Ну, да, — беззаботно ответил он, продолжая накручивать макароны на вилку.

— Перестань, это есть! — раздраженно пискнула я и, подойдя к нему, убрала тарелку.

— Почему? — расстроено спросил он, наблюдая, как я выбрасываю макароны в мусорку.

— Тебе, что, жить надоело? — съязвила я.

— Если тебе не нравиться, это не значит, что я не могу это есть!

— Что ты туда добавил? — удивленно спросила я, заливая очередную порцию макарон водой, и ставя на плиту.

— В каком смысле?

— Это что же надо было туда добавить, чтобы они были такими несъедобными?! — удивлялась я.

— Это ты умеешь готовить…

Я перебила его.

— Да, что тут готовить? Залить водой, подождать пока они закипят, и добавить соли по вкусу! Тут даже инструкция написана, для особо одаренных! — самодовольно поучила я, показывая, на пакете инструкцию по приготовлению.

— Не выпендривайся! — съязвил он.

— Ладно, давай договоримся, что с этого момента, ты будешь готовить, только в экстренных ситуациях, а так возле плиты будем только я и папа. Договорились? — спокойно спросила я.

— Да, без проблем! Ты думаешь, мне охота, здесь капашиться?

— Почему тогда меня не позвал? — удивленно спросила я.

— Ну, не ты, одна можешь что- то делать, — робко начал он.

— То есть, ты хотел доказать, что лучше меня готовишь? — усмехнулась я.

— Ну, знаешь, Элизабет, у тебя завышенная самооценка!

— Не выше чем у тебя! — издевательски заметила я.

— Вполне возможно

— Не вполне возможно, а безоговорочно точно! — съязвила я.

Браин усмехнулся.

Я насыпала нам уже нормальные макароны, и мы, наконец, смогли спокойно поесть.

Устало, помыв посуду, я пошла наверх. Ужасно хотелось спать. Даже голова немного кружилась.

Удобно расположившись на кровати, я опять вспомнила причину моей сегодняшней истерики. Всё же грустно, что так получилось. Но самое ужасное, что именно этого мне и хотелось! Просто я не понимала, чем это может обернуться для меня. Конечно, я виновата сама. Нет мне оправдания! Я сама обрекла себя на такие муки, сама теперь и буду с ними бороться, а точней постараюсь разобраться в Майкле, расшифровать все его секреты и вывести на чистую воду, чего бы мне это не стоило. В конце концов, каким бы не был тупик, в любой момент можно развернуться, пройти по этой же дороге и найти поворот в другую сторону!

На следующее утро, погода ни в чём себе не уступала. Солнце светило так же сильно и беспощадно, докучая каждому жителю нашего городка.

Радуясь, что, наконец, смогу поговорить с Майклом, я довольно пошагала в ванну, но вдруг поняла, что не могу идти. Ноги скрутило, словно они онемели. Естественно я сильно перепугалась. Звать папу я не решилась, так что попробовала поразминать ноги руками. На удивление ноги стали приходить в чувство, и я облегченно вздохнула. Такого со мной ещё никогда не было, будто ноги мне отказали! Слава Богу, всё обошлось.

Расстроено посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулась! Кожа была даже не бледная или желтоватая, а светло- серого цвета! Потерев руками лицо, я надеялась, что всё мне просто кажется, но цвет лица оставался таким же серым. Что со мной происходит? Я нервно включила кран с холодной водой и брызнула ею себе в лицо. Боясь вновь посмотреть на себя, я ещё несколько минут тщательно протирала его, словно смывала с лица краску, и в итоге оно немного покраснело. Но всё же это лучше, чем серый цвет.

В полном замешательстве, я спустилась вниз, где меня уже ждали папа и Браин. Неожиданно на лице отца я заметила такое же выражение, как и у себя сегодня утром, прежде чем увидела своё лицо.

— Элизабет, — робко начал папа, — что у тебя с лицом?

Я обреченно на него посмотрела.

— Не знаю, — расстроено пискнула я и плюхнулась к ним за стол.

— Может, ты заболела? У тебя такой вид, словно ты не спала целую вечность! Лицо бледное, как камень!

Бледное — это уже не серое!

— Пап, я всегда была бледной, — спокойно уверила его я, радуясь, что цвет всё же белый.

— Ну не настолько! — настаивал он.

— Он прав, — спокойно вмешался Браин.

Я недоверчиво на них посмотрела. Как я могу им объяснить, что со мной происходит, если сама ничего не понимаю!

Неожиданно мы все услышали, как подъехал автобус, и я впервые этому порадовалась.

— Пока, — как можно скорей выговорила я и, сорвавшись с места, побежала к автобусу.

Я чувствовала недоумевающий взгляд папы у себя на спине, но обернуться не решилась. Даже не дождавшись Браина, я вылетела из дома.

В школу мы добрались как обычно быстро с Эммой и Браином, только, кажется, братишка обиделся на мой вчерашний концерт. Он пытался вести себя вполне естественно, но я то видела, что он злится на меня, по крайней мере, не понимает, что со мной происходит. Если честно, я и сама не понимаю! Его расстроенные глаза и перекошенное лицо, только сильней напоминали мне, какая я дура, но что поделать, если я не могу с собой сопротивляться!

Разойдясь по разным корпусам, я всё искала виновника моего сумасшествия, и какого было моё удивление, когда, войдя в класс, я заметила его смеющегося в компании Шона!

Майкл и Шон — два совершенно разных человека! Пообщавшись с Майклом всего несколько дней, я уже точно и безоговорочно могу заявить, что тот не за что б ни стал дружить с ним!

Как же они глупо выглядели вместе! Шон просто сиял от радости, ведь сам Майкл решил с ним пообщаться! Но и тот ни в чем, ни уступал! Майкл смеялся над каждой, даже самой идиотской шуткой Шона, мило улыбался девицам, стоявшими позади его, и, самое ужасное, он не обратил на меня никакого внимания! Я стояла возле двери, как вкопанная, словно приросла к месту. Он сидел прямо передо мной, в нескольких шагах, но даже такое короткое расстояние не заставило его повернуться в мою сторону.