Филолог и носитель знаменитой артистической фамилии, он побывал уолл-стритским банкиром и главой мультимедийной корпорации. Воспитанник одной страны, гражданин другой и постоялец третьей, он живет на вилле в самом тщеславном городе Европы и пишет прозу, в которой экзотический культ уатта-водун встречается с учениями гностиков. Он кое-что смыслит в дикарской магии и квантовой физике и не видит между ними принципиальной разницы.
Многовато для одного человека.
Если, конечно, речь об одном человеке.
* * *
– Альсан Петрович, – говорит сидящий за рулем джентльмен с насмешливой вкрадчивостью матерого интеллектуального ловеласа. – Вот я чувствую, чувствую в вас скепсис. Скептическую рефлексию интеллигента. Вы скажите-ка мне, Альсан Петрович, а что для вас чудо?
– Э-э… Чудо? – переспрашиваю я, чтобы выиграть время: с этим собеседником стоит быть аккуратным в формулировках. – Ну, положим, так: событие, наглядно нарушающее базовые законы нашей реальности. Те, которые мы привыкли считать совершенно, удручающе нерушимыми.
Джентльмен за рулем удовлетворенно хмыкает.
– Ну то есть, – уточняет он, – если вы узрите, как этот мотоциклист, – он небрежно дергает рулем, и джип «вольво» мощно обходит мотоциклиста, по-стендалевски запакованного в красное и черное, – как он сейчас взлетит, то это будет чудо?
– Предположим, – допускаю я мрачно.
– Ну что ж, Альсан Петрович, – рыжеватая бровь обещающе приподнимается, «вольво» удачно проскакивает под желтый, и слева распахивается мятое, casual, вечернее море ровно того цвета, который в медицинской униформе именуется цветом морской волны. – Есть два типа магии. Первый – который трансформирует ваше, Альсан Петрович, восприятие столь любезной вам реальности. Тут существуют многочисленные техники, которые могут заставить вас увидеть, как наш друг мотоциклист взлетает. Или вот этот гражданин, – острый нос моего собеседника указывает на встречного джоггера, чернейшего афрофранцуза, сливающегося с антрацитовой майкой и трусами в беспримесного ниндзя, – превращается в слона. Это делается легко. Один шаман, с которым я имел честь общаться, с этой целью жевал различные растительные и даже животные субстанции. Подозреваю, что ему было несладко: не все эти субстанции были аппетитны. Он мне объяснял примерно следующее: я, мол, таким образом превращаюсь в химическую фабрику, выделяющую вещества, которые заставляют увидеть именно то, что я хочу… уважаемый Олег Эдвардович, – сказал бы, наверное, он, если бы знал мое отчество. Но он не знал.
Мимо рывками, с паузами на светофорах проматываются казино «Ruhl» – его хозяин когда-то построил для себя особняк, в котором теперь живет уважаемый Олег Эдвардович, – и знаменитый отель «Negresco» – его когда-то построил честолюбивый эмигрант из Румынии, романтический апокриф сообщает, что для своей возлюбленной вамп, но на самом деле – для вип-клиентов, и там живали Хемингуэй, Дитрих, Саган, Шанель… Теперь с гениями напряженка, и там живут русские богачи и состоятельные европенсионеры; аэропорт Кот д’Азур – ничего личного или романтичного – бегло оглушает ревом очередного аэробуса, круто идущего на взлет.
– Это – магия, – говорит Олег Эдвардович. – Но не та.
«Вольво» резко ныряет вправо с целью вынырнуть на трассе А8.
– Магия второго типа, – говорит Олег Эдвардович, щелкая кнопкой GPS-навигатора прямо на руле, – есть трансформация того, что вы, Альсан Петрович, и полагаете объективной реальностью. Это когда человек, например, проходит – не заставляет вас увидеть, а действительно проходит – через запертую дверь. Как он делает это? А вы представьте себе модель атома. Представьте пространство кафедрального собора, огромную гулкую пустоту – и только высоко-высоко, где-то у витража, парит ма-аленькая пылинка… Вот так примерно и выглядит атом. И запертая дверь, и человек, и вот это… – он стучит кончиком пальца по приборной панели джипа. – Любая материя на самом деле состоит из пустоты. И маг просто заставляет себя ощутить эту пустоту…
Куда уж проще, думаю я, и заканчиваю мысль:
– Ну да, и почему бы одной пустоте не пройти через другую?
– Вот! – соглашается Олег Эдвардович. – Вы улавливаете.
Мы всасываемся в туннель. Бетонные стены и зарешеченные лампы сливаются в серо-желтую пульсирующую трубу. GPS растерянно заливается синим. По встречной сплошняком прут здоровенные траки с тевтонскими забралами.
– Не думаю, – осторожно говорю я, – что мое понимание нам поможет, если сейчас мы въедем какой-нибудь фуре в лобовуху.
– Отчего же? – судя по скептической складке губ, водитель всерьез оценивает наши шансы проскочить фуру насквозь.
– Хотя бы оттого, что лично мне, чтобы достоверно ощутить свою пустоту, нужно как минимум пол-литра.
– Вот! – вновь констатирует он радостно. – А говорите, что ничего не смыслите в магии! Пол-литра – это ваша личная техника перехода в нужное состояние?
– Не хуже других, – бурчу я.
Мы выскакиваем из туннеля в подсвеченные гроздьями вилл сумерки. GPS оживляется и начинает торопливо давать полезные советы приятным мужским голосом.
– Так что же для вас чудо? – настаивает Олег Эдвардович. Профиль у него не то чтобы мефистофельский, но, пожалуй, бог-трикстер Локи по ходу какой-нибудь успешной каверзы вполне мог бы глядеться таким: рыжеватым, горбоносым, самоуверенно-ироничным и не обращающим особого внимания на встречное движение.
– Я понимаю, к чему вы клоните. Давайте сначала договоримся о терминах. Я готов признать, что никаких чудес не бывает. Что бывает только проявление еще не известных нам физических законов, позволяющих обходить законы уже известные. Летать, проходить через запертую дверь. Только совершенно непонятно, как это способен делать с помощью волевого или еще какого усилия самый обыкновенный, с руками-ногами, человек…
– Ну, может, и не человек, – соглашается Олег Эдвардович с удовольствием. – Помните, как дон Хуан говорил Кастанеде? «Знаешь, Карлос, мы не совсем люди!» – и он, окончательно обернувшись от дороги ко мне, искренне, заливисто смеется.
* * *
Говорят, что один даос, в III веке обретший бессмертие и святость при помощи заветной киноварной пилюли, обрел заодно способность летать, проходить сквозь стены и пребывать в трех местах одновременно: встречая гостей у ворот, развлекая уже пришедших и удя рыбу на реке; тело его могло покрываться чешуей, а зрачки – становиться двойными.
Говорят, что при экзорцизме очень полезны чемерица, розовое масло и рута, и не спрашивайте, что всё это такое, – главное, что бесы очень их не любят.
Говорят, что колдуны-бвили умеют превращаться в животных, но чаще всего в кур и соколов.
Говорят, что одержимый Бароном Субботой, одним из божеств-лоа в гаитянском вуду, становится невоздержан в еде, курении сигар, питье рома и сексе (поскольку Барон – Хозяин Кладбищ – с мудростью бывалого единоросса совмещает ряд должностей, отвечая заодно и за деторождение), и неважно, если многие из ваших знакомых соответствуют этому описанию.
Говорят, что северный шаман, определив, какая у человека болезнь – болезнь жара (от избытка духов огня), холода (от избытка духов льда) или влаги (от избытка духов пара), бросается в погоню за духом и в случае успеха отбирает у него душу заболевшего.
И еще говорят – на одном портале в Рунете – что «практический тантрический курс на основе легендарной книги «Бардо Тодол», известной как «Книга Мертвых», позволит вам эффективно управлять тонкими энергиями на любом уровне реальности. Двухнедельные занятия от 800 у.е.».
Много чего, короче, говорят.
Илья, герой написанного Олегом Эдвардовичем романа, лично убеждается, что всё это не просто разговоры. Со своей возлюбленной, креолкой Адри, он едет в Парамарибо, столицу Суринама, знакомиться с ее родней, чертовски богатым кланом Рутгелтов. Парамарибо, город утренней зари, экзотичен и прян, даром что румбу-пасадорес с морем там никто не танцует, потому что город стоит не на море, а на реке; хасиенда Рутгелтов прекрасна; сами они милы и светски-универсальны, как и положено богачам, смешавшим в своих жилах множество угнетаемых и угнетенных кровей. Вот только они всерьез относятся к магическому культу уатта-водун. И не сомневаются в диагнозе семейного колдуна Ам Баке, утверждающего, что дух Ильи делит его тело с куда более сильным духом Папавинти, одной из малых богинь-куманти. И что куманти надо изгнать, потому что иначе Илья никогда не проживет собственную жизнь. Из Парамарибо Илью везут в джунгли и несколько дней подвергают странным, пугающе достоверно описанным ритуалам. Но в итоге оказывается, что дело вовсе не в его двоедушии, и фамилия прекрасной Адри вовсе не Рутгелт, и вообще нет никаких Рутгелтов, и Илья давно уже идет вслепую по конспирологическому лабиринту, выстроенному для него неведомыми людьми с неведомой целью. По лабиринту, ведущему из понятной реальности (в которой эзотерика – пикантная приправа к разговору в кафе) в суринамские джунгли и в топи гностической космогонии, откуда не факт, что можно выбраться, и точно нельзя выбраться прежним.
