— Я запыхался, не успевая ко времени, — продолжал рассказ Валерий. — Изредка светил фонариком, обходя занесенные снегом рвы. Один раз постоял, отдыхая. Ночь была ясная, сухая, чувствовался сильный холод, вынуждавший двигаться. Что слегка поразило — немигающие звезды. Они будто застыли. И ни одного спутника Земли, сколько ни всматривался в небосвод.

Он не видел никакого корабля, никакого технического сооружения. В темноте у подножия сопки вроде бы различил серую массу, похожую на облако, вытянутое вертикально и наклоненное под углом к земле. «Это, что ли?» — мелькнула мысль. Направился в ту сторону.

— Подхожу, — вспоминает Москалев. — Да, серая масса, как туча. Думаю, может, туда надо? Ткнулся: что–то мягкое, как кисель, упругое — раз! — и я внутри. Пахнуло легким запахом мужского дезодоранта, но вокруг все так же темно. Шагнул назад — рюкзак уперся в стенку, не пускает.

В то же время окружающий объем стал наполняться светом, шедшим непонятно откуда. Сбоку появились двое мужчин высокого роста, не меньше двух с половиной метров. Одеты в облегающие костюмы матово–серебристого цвета, у каждого широкий пояс, переливающийся цветами радуги.

— Тепло я сразу почувствовал, снял шапку и перчатки, — вспоминал подробности мой собеседник. — Рассмотрел пришельцев. Оба красивые, белая с золотистым отливом кожа, светлые волосы, у одного прическа до плеч, замечательные глаза. Я бы даже сказал, глаза лучезарные, с изумрудом в радужной оболочке — просто не оторваться! Брови черные, ровные, как карандашом выведены. Скажу без обиняков — у меня к ним сразу возникла невольная симпатия. И тут же в мозгу не моя фраза: «Пройдите вперед. Встаньте на дорожку». Что за дорожка? Смотрю, действительно, выше моих ног — а я стою по–прежнему на снегу — коричневого цвета дорожка шириной больше метра, длиной метров пять. Под нами снег, вверху проглядывают звезды, смутно видна стена леса неподалеку. То есть оболочка прозрачная, не из техногенного материала. Я снял рюкзак, оставил его на снегу, а сам ступил на дорожку. Твердая, как пол, шероховатая, стоять удобно.

Валерий продолжал разглядывать незнакомцев. Любопытно было устройство их костюмов — нигде не обнаружил ни застежек, ни молний, все обтянуто, словно цельное; он, как литой, на них. Взглянул на ноги — комбинезон переходит в обувь, видна толстая подошва, без каблуков. Как они их надевают? — недоумевал землянин.

Оба представились. Один из них Фэн, имя другого можно было разобрать как Тайсик. Первый более общительный, второй, скорее, молчаливый. Между собой они разговаривали на незнакомом певучем языке, а с ним — телепатически, мысль рождалась в мозгу. В какой–то момент Валерий попросил разрешения использовать цифровой фотоаппарат, маленький, удобный — взял на этот случай у сына. Вынул его из кармана куртки.

Фэн заинтересовался:

— Покажите–ка… — взял, повертел в руках: — Подарите! Покажем друзьям, какой старинной техникой вы пользуетесь.

— Нет, не могу, аппарат не дешев, сын не обрадуется, — отказал Валерий Борисович. — А вы какими пользуетесь? Вы фотографируете?

— Да, конечно, сейчас покажу.

Валерий не заметил, откуда — карманов на одежде нет — однако в руке Фэна появилась штучка, по форме и размерам напоминающая полупрозрачный светло–коричневый ластик, с такими же округленными краями. Фэн выдвинул из стены–оболочки небольшой столик и направил приборчик на него. На столешнице тут же появилась группа из четырех человек: сам Фэн, красивая женщина рядом с ним и двое детей — мальчик и девочка лет по 10–12. У всех такие же облегающие костюмы, но других расцветок. «Это моя семья», — появилась мысль в голове Валерия. Он рассматривал женщину — она была потрясающе красива! Тоже золотисто–коричневая кожа, изумительно красивые глаза, фигурка очень женственная, светлые локоны по плечам, комбинезон отделан золотистой и красной отделкой — выглядит классно. «Видимо, голография», — подумал Валерий и прикоснулся к изображению. На удивление, рука не пересекла поле снимка, а задела твердую, как металл, конструкцию, словно изображение было трехмерной скульптурой, и было ощущение тепла, идущее от статуек.

Фэн улыбнулся, и изображение исчезло. А Валерий занялся невесть как появившимся столиком. Он был размером полметра на полтора, светлый, словно из лунного полупрозрачного минерала. Валерий глянул под стол — никаких ножек. Двинул столик — он легко сместился и снова стал на место.

«Смешно наблюдать за вашими реакциями», — пришла чужая мысль.

К тому времени Валерий снял куртку, положил на дорожку рядом, оставшись в свитере. Пользоваться фотоаппаратом ему разрешили, но без фотовспышки, и при условии — их не снимать. Он нажал на спуск, направив объектив на следы ног в снегу под ними. Снимок получился смазанным, с признаками нехватки освещения.

— Что еще необычного было в аппарате? — не терпелось мне с расспросами.

— Ты знаешь, у меня не было ощущения, что это аппарат, то есть техническое сооружение, — задумался Москалев. — Слегка приглушенный свет шел отовсюду, не давая теней. Но, допустим, каких–то пультов, дисплеев, иллюминаторов, органов управления — ничего этого не было. В какой–то момент подумалось, что все это голограммное изображение, и мне это транслируется в мозг… Однако я все ощущал реально, не чувствовал холода, даже вытер пот со лба. Два кресла светло–коричневого цвета обтекаемых форм в какой–то момент появились, и я мог сесть в одно из них, но не стал этого делать. Через оболочку я мог рассматривать окружающее… Я не знаю, какой формой передвижения они пользовались — может, это пространственно–временная капсула? Ума не приложу…

— То есть, ты хочешь сказать, что летал в ней?

— Да, летал. В какой–то момент в моей голове возникла мысль: «Мы хотим показать тебе нашу планету». Я спросил: «А назад меня вернете?» «Мы обещаем», — протелепатировали они. Я почти не раздумывал: «Согласен. Долго лететь?» Пришел ответ: «По вашему летоисчислению, около двух тысяч световых лет, однако мы летаем через порталы. Это занимает немного времени».

Валерий не почувствовал никакого давления при взлете, но увидел, как стремительно удаляется спящая земля, а потом вокруг сгустилась темнота. Летели, действительно, недолго, может, минут 10–12. В какой–то момент появилась мысль: «Подлетаем». Валерий увидел на фоне черного пространства белесый круг с серой массой шарообразной планеты, по краю окружности располагался огромный цилиндр — судя по всему, корабль инопланетян. «Защитное поле вокруг планеты, — последовала подсказка. — Корабль имеет охранные функции».

Ему объяснили, что их планета водная: суша занимает около 10 процентов, остальное — вода. Однако за счет того, что планета в три раза больше Земли, суши не так уж мало. Их города и производства располагаются главным образом под землей и под водой. Самое досадное, на взгляд Валерия, — они приземлялись в ночное время их дня. Почему? Было задумано так или случайное совпадение? — ему не объяснили.

— Я почувствовал под ногами твердую почву, возможно, искусственного происхождения — что–то типа шероховатого асфальта, — вспоминал Валерий. — Мы вышли наружу оболочки: просто шагнули с дорожки, и оказались вне капсулы. Меня сразу охватила влажная атмосфера и духота, подобная духоте морских побережий. Состав воздуха тоже показался необычным. Мне пояснили, что кислорода здесь значительно больше, чем на Земле, но не хватает углекислого газа, и его в сжиженном состоянии вынужденно транспортируют с Земли и других планет.

«У нас нет животных и растений», — эта мысль очень удивила Москалева. «Как же они живут без этого?» — посочувствовал он. Пришла мысль–ответ: «Наш максимальный возраст — 45 лет по земным меркам. Окислительные процессы не позволяют организму жить дольше». Что означают 45 лет в их исчислении, Москалеву не пояснили.

— Притяжение планеты тоже почувствовалось, едва я сделал первые шаги, — рассказывал путешественник. — Оно было раза в три мощнее. Было тяжело поднимать руки и ноги, труднее передвигаться. Словно сильный магнит действовал на ступни.