Сережка простонал, вздохнул глубоко и, открыв глаза, уставился на незнакомую женщину. Ничего не поняв, прикрыл веки, точно пытался заснуть, но тут же встряхнул головой, снова открыл лаза и уже осмысленно оглядел избу.

— Где я? — тихо спросил Сережка, с трудом приподнимаясь на локтях.

— Лежи, мальчик. Не бойся. У своих ты, — ответила женщина. — А ведь было чуть не замерз там, у речки.

— Что со мной?

— Ничего страшного. Утомился, видать, очень. Я тебя увидела, когда по воду шла.

Сережка вспомнил все сразу: и как бежал по лесу через поле, и как поднялся в гору, сделал несколько шагов и упал в снег.

За первым воспоминанием всплыло другое — приказ командира. Испугался, подумав о пакете. Он быстро сунул руку под гимнастерку — конверт был на месте.

Женщина наблюдала за ним, но не подала вида, а лишь спросила:

— Далече ты так торопился?

— По делу, тетя, — хмуро ответил Сережка. — Не спрашивайте.

Он посмотрел на часы.

— Долго я у вас лежал?

— Да всего с полчасика.

— Ого! — Сережка спустил ноги на пол, посидел. — Пойду я.

— Отдохнул бы, согрелся. А потом и пошел бы.

— Нельзя.

— А если хочешь, я за тебя схожу, куда накажешь.

— Я сам, — Сережка застегнул гимнастерку, потянул к себе телогрейку.

— Наши войска далеко от вас?

— Верст пять отсюда по большаку. Дорога тут одна.

— Спасибо вам, тетя, за все, — сказал Сережка, одеваясь.

— Господи, за что спасибо-то? — женщина утерла концом платка глаза и тоже встала.

Она молча проводила его до калитки и долго глядела вслед, пока он не скрылся за ветлами, росшими вдоль дороги.

И снова он бежал трусцой, в горку шел скорым шагом. Дорога хорошая, накатанная санями, бежать по ней одно удовольствие. Но скоро он почему-то устал, почувствовал, как закололо в боку и дышать стало трудней, но он старался не обращать на это внимания.

К радости Сережки, за перелеском наконец показалось село. Он прошел к центру и тут увидел группу красноармейцев в белых маскировочных костюмах и с лыжами.

— Товарищи бойцы, — обратился Сережка к красноармейцам, — где мне найти вашего командира?

— А ты кто такой будешь?

— От партизан я послан, мне скорее надо, — взволнованно сказал Сережка.

— Пошли со мной, — ответил один из бойцов в маскхалате, поняв, что у мальчика какое-то очень спешное дело.

В середине села, возле кирпичного двухэтажного дома, прохаживался часовой в белом полушубке. Пропуская вперед Сережку, боец поприветствовал часового, спросил:

— Командир полка у себя?

— Так точно, товарищ лейтенант.

Сережка удивленно посмотрел на «бойца». Тот весело подмигнул мальчику:

— Шагай вперед, партизан.

Командир полка сидел за столом и о чем-то оживленно разговаривал с тремя командирами. Увидев вошедших, они смолкли.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — сказал лейтенант. — Этот малец от партизан, говорит, по срочному делу.

Лейтенант легонько подтолкнул Сережку в спину и кивком головы указал на плотного, невысокого роста мужчину: мол, вот он, кого ты хотел видеть.

Сережка вскинул ладонь к шапке, выпалил:

— Товарищ командир, боец Корнилов прибыл к вам с пакетом из партизанского отряда имени Щорса.

Полковник встал, шагнул мальчику навстречу.

— Ну, что у тебя, выкладывай, боец Корнилов, — улыбнулся командир.

Сережка распахнул ватник, расстегнул гимнастерку и, выхватив из-за пазухи серый пакет, протянул полковнику.

Командир взял пакет, вернулся к столу. И тут силы оставили Сережку, его замутило, он покачнулся и упал бы, но стоявший сзади лейтенант вовремя подхватил его под мышки.

Полковник кинул на Сережку быстрый взгляд, приказал лейтенанту:

— Немедленно отправьте мальчика в санчасть, пусть сразу же осмотрят его.

— Есть, товарищ полковник, — ответил лейтенант.

Он поднял мальчика на руки и вынес его из дома.

Прочитав донесение, полковник обо всем доложил по телефону командиру дивизии. А оттуда тревожное сообщение партизан было срочно передано в штаб армии.

Несколько дней спустя после освобождения Красной Армией Вельского и Вадинского районов от фашистских оккупантов состоялась встреча представителя Центрального штаба партизанского движения и члена военного совета Калининского фронта с секретарем райкома партии Борисовым и командиром партизанского отряда имени Щорса Андрюхиным.

Они внимательно выслушали Андрюхина, который докладывал о боевых действиях своего отряда. Он подробно рассказал, сколько было проведено боевых операций, сколько уничтожено фашистов, захвачено и выведено из строя военной техники и взорвано вражеских эшелонов, количество поданных в центр разведданных.

Когда Андрюхин закончил свой доклад, член военного совета спросил:

— А как вам удалось выйти из окружения? Насколько мне известно, в районе вадинских лесов у вас сложилась тяжелая обстановка.

— Да. Если бы не помощь частей Красной Армии, нам бы не вырваться из котла. Да еще выручил нас связной боец Сережа Корнилов. Он стал хорошим и смелым разведчиком. А когда сложилась критическая обстановка, он добровольно вызвался прорваться сквозь кольцо, чтобы доставить мою записку командованию Красной Армии. И выполнил поручение.

— Интересно. Как он сумел это сделать?

— Мы закопали его в снег в лесу, а сами отошли с этого участка. Немцы преследовали нас, но тем самым освободили путь Сереже Корнилову. И он, не жалея сил, добежал до наших. Ну а с карателями расправился один из полков двадцать второй армии.

— Как отчество вашего бойца?

— Михайлович.

— Молодец твой парнишка. Действовал замечательно, геройски. Не забудьте написать реляцию. Будем ходатайствовать перед командованием о представлении Сергея Михайловича Корнилова к правительственной награде. Кстати, при составлении подробного отчета укажите имена особо отличившихся партизан, кто отважно сражался с немецко-фашистскими захватчиками…

Две недели пролежал в медсанбате Сережа Корнилов, поправился, окреп и наконец вернулся в отряд, который после зимних боев в блокаде был выведен на отдых в одну из деревень.

С радостью встретил Андрюхин своего юного отважного бойца. Справившись о его здоровье, попросил подробно рассказать, как он добирался до штаба полка. Затем начались расспросы: кто где, какие новости.

— Ну, Сергей Михайлович, готовься в путь, — сказал Андрюхин и загадочно подмигнул мальчику. — В Москву поедешь.

Сережка в изумлении смотрел на командира и не понимал — шутит он или говорит всерьез.

Сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, Андрюхин спросил! Сережку:

— Не веришь? Все точно. Это приказ.

— А зачем? — робея, спросил Сережка. — Чего я буду делать?!

— Военная тайна, — усмехнулся командир. — Приедешь в Москву — узнаешь сам. Да обмундирование свое приведи в порядок.

Поезд прибыл в Москву утром. Сережа и Полетайкин, которому Андрюхин поручил сопровождать мальчика, вышли на Комсомольскую площадь, огляделись. Шум машин, звон трамваев, говор людей — все это было так незнакомо и неожиданно, что они оба в первые минуты растерялись.

Сережка и в метро не переставал удивляться, дергал Полетайкина за рукав, восторженно шепча:

— Здорово-то как! Вот это да!

— А ты как думал, — отвечал Полетайкин, поправляя на плече вещмешок с сухим пайком. — Она такой и должна быть. Одно слово — столица.

Они вышли на станции «Охотный ряд». Полетайкин неторопливо закурил, обдумывая дальнейшее действие и ориентируясь, как пройти на Красную площадь. Он и сам никогда до этого не был в Москве, а те напутствия и разъяснения Андрюхина при отъезде теперь от волнения совершенно перепутались в голове. Наконец он остановил женщину с девочкой, проходивших мимо, спросил:

— Извините, гражданка. Нам вот к Кремлю, на Красную площадь надобно. Не подскажете, как пройти туда.

Женщина махнула рукой.

— Идите вот так прямо. Потом направо, там будет музей Ленина, а за ним сверните налево и сразу выйдете на Красную площадь.