1928 Привет воде Не в круговом ли бурь движении До розовых долин Аму Дошел песчаным наваждением Сахары огненный самум? Теченья рек границы сломаны, И где зеркалился узбой — Все оказалось завоеванным Песками, зноем и тоской. Невыносимое видение — Безводная сухая ширь. Из ночи в ночь ты шла, Туркмения, Вращая вековой чигирь. Ты на песках была распластана Страна неволи и беды, И солнце жгло, и ветер властвовал, И люди гибли без воды. Там в пустыне за колодцами, По беспамятным пескам Ходит, бродит вместе с овцами Одногорбая тоска. Ни воды, ни корма малого, А колодцы пусты. Только ветры, ветры шалые Да колючие кусты. Ой, кочевье невеселое, Суховейный, черный год! Горевал, повесив голову, В Кара-Кумах скотовод… И вдруг вода речная, полая Крутой, широкой полосой, Вода, как свет, в пустыню голую, В Келифский хлынула узбой. Привет воде! Цвети, Туркмения! Идет вода, кипит волной, И ей навстречу с упоением Шуршат пески на водопой. Там, где когда-то бесполезная. Бесплодная была земля, Машина поступью железною Открыла новые поля. И ныне там встают оазисы, И, славя первый водомет, Унылая пустыня Азии Сама себя не узнает. И ветром влажным, небывалым Шумит песчаный океан… Так здесь открытием канала Был начат пятилетний план. 1930 Сельская кузница Кукует в кузнице кукушка — Кует кувалда по станку Свою докучную частушку: Ку-ку, ку-ку. Лучится утро чистой сталью, Звенит и вторит молотку, И над проселочною далью Ликует звонкое — ку-ку. Кудрявится вдали опушка Кустами кучными в шелку. Кукует в кузнице кукушка: Ку-ку, ку-ку. 1920 Дмитрий Семеновский Товарищ Весенним дыханьем, нежданно и ново, Меж нами промчалось заветное слово, Заветное имя одно: — Товарищ! — Как песня, звучит нам оно. То — песня во славу труда-миродержца, То — мост, переброшенный к сердцу от сердца, То — братьям от братьев привет. — Товарищ! — Прекрасней воззвания нет. Из темных подвалов, из глуби подполья Помчалось оно на простор, на раздолья Кипящих толпой площадей. — Товарищ! — То — новое имя людей. Лучистее взгляды, смелее улыбки. И кажется: майским сиянием зыбким Вся жизнь озарилась до дна. — Товарищ! — Мы — сила, мы — воля одна. 1917
«Юных глаз счастливое сиянье…» Юных глаз счастливое сиянье И волненья радостного дрожь, Как заветное воспоминанье, Ты всегда в душе моей найдешь. Помнишь: увидала, подбежала, Хорошея сердцем и лицом, И сияла взором и дрожала Молодым сквозистым деревцом? И недаром в том правдивом взоре Так душа играла и цвела: На любовь, на радость и на горе Нежную ты руку мне дала. В дни сомнений, в дни разуверений Вспоминал я, милая, не раз Трепет твой безудержный, весенний, И сиянье необманных глаз. И когда на ложный путь разлада Мы сбивались, счастья не храня, Свет того девического взгляда Возвращал тебе всего меня. Дни летят. Весна сменилась летом, В листьях плод таится золотой. Ты лучишься новым ровным светом — Материнства теплой красотой. 1930 Никифор Тихомиров Братья Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты — мужик, Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык. Я кую, ты пашешь поле, Оба мы трудом живем, Оба рвемся к светлой воле, С бою каждый шаг берем. Я сверлю земные недра, Добываю сталь и медь. Награжу тебя я щедро За твои труды и снедь. Наши руки мощью дышат, Наши груди крепче лат, Наши очи местью пышут, Постоим за брата брат. Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты мужик, Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык. 1917 Шершавая ладонь Расту. Расту. Стальные нервы Закалены среди машин. Я не последний и не первый Пришел от голубых равнин. Пришел, пропахнувший лесами, И с песнями плакучих ив, Смотрел я детскими глазами На стянутый ремнями шкив. Смотрел и думал молчаливо Под пляску звонких молотков, И пряталась в душе пугливо Семья печальных васильков. Так с каждым днем все реже, реже Всплывало дальнее село. И новый мир в душе забрезжил, Запело сердце, зацвело… Я полюбил душой глубоко Заводский грохот и огонь. Насыщена железным соком Моя шершавая ладонь. |
