Земля, где я под отчей кровлей
Увидел свет и вырастал,
Где за излучиной коровьей
Дремал бревенчатый вокзал,
Где все проселки мне знакомы,
И колокольня, и погост,
Крыльцо родительского дома,
Над речкой сгорбившийся мост…
У пристани скучает лодка,
Зовет в болото коростель…
О мать, Заморина слободка,
Отцов и дедов колыбель!
Весною, в поле, на ночлеге,
Под вечер тянет холодком,
А ты на дедовской телеге
Под синезвездным потолком…
У шалаша, на огороде,
Орава сверстников ребят,
Стучит клюкой белобородый
Утешный сказочник Ипат.
И давней повести страница
Поспешно память шевелит:
«Степная скачет кобылица.
Звенят тугие ковыли…»
И бредить сказками Ипата
Всю ночь, до третьих петухов…
Не потому ль всегда ребятам
Желанна радуга стихов?!
Воспоминанья детства звали
К родным местам, к родным полям,
И паровоз в степные дали
Бежал по гулким колеям!
И так приветливо встречает
Меня крутой степной народ,
И прост и так необычаен
Весенний гомон у ворот…
Расспросы зреют урожаем,
А где же дедушка Ипат,
У шалаша ли утешает
Ораву озорных ребят?
Не омрачать бы мне вопросом
Воспоминанье детских лет…
Но каждый путник утром росным
В траве оставит свежий след.
И так на мой вопрос ложится
Мужицкий ровный разговор,
И новой повести страницы
Раскрыл соломенный простор:
«Ребята бредят многопольем,
Разделывают целину,
Своим задором комсомольим
Под корень рушат старину.
А в воскресенье на базаре
Сноха слыхала от снохи,
Что по ночам у них в разгаре
Собранья, песни и стихи.
И девки явно, без обмана,
Задорно признаются там —
Любили Бедного Демьяна,
Когда читали по складам…»
Ах, разве можно без волненья
Внимать бесхитростным речам,
Когда нащупано биенье
Животворящего ключа!
Заглянет ли в такую местность
Тупая дедовская грусть,
Когда улыбчивой невестой
Глядит разбуженная Русь!
Эх, не напрасно тяжкий молот
Вздымали сотни крепких рук,
И орудийный гул по селам
Перекликался на ветру!
Страна ль бедняцкого сословья
Глядит в сыновние глаза,
Где за излучиной коровьей
Просторный каменный вокзал?!
И мать, Заморина слободка,
Села Серебряных Прудов,
Идет уверенной походкой
И четким шагом городов…
И только в длинных небылицах
Да на страницах старых книг —
Скакать косматой кобылице
Беспутьем ковылей тугих.
Хозяин боевых годов,
Он знает души городов,
Он знает тяжесть рабских дней
И знал, какой тропой идти,
О прямого не свернув пути.
И внуку позднему стыдиться
Не доведется в свой черед,
Когда страница за страницей
Он повесть дедову прочтет…
Легко ль от отчего порога
С котомкой горя на плечах
Шагать ухабистой дорогой
И след сельчанам намечать,
И много-много лет в токарной
Упругость мускулов пытать
И на допросах у жандармов
Лица позором не пятнать.
Потом с острога на острог
Выносливым упорством ног
Простор Сибири проверять
И силу воли не терять.
И по тайге бескрайной снова
Бежать, скрываться каждый раз, —
Не потому ль черты лица суровы
И необманчив зоркий глаз?!
Не потому ль ударил час расплаты
И раскатился гулом за моря
И стала самой памятною датой
В истории победа Октября!
Тебе б гигантским, тяжким ломом
Дробить унылой жизни льды
И поднимать мятежным громом
Суровых пахарей труды.
Тебе б дождей веселых бусы
Рассыпать на землю, любя…
Но робкие душою трусы
Позорно предали тебя.
Идя с опущенным забралом,
В борьбе кружась, как муравьи,
Они пред гордым капиталом
Склоняли головы свои.
И лживым, сумрачным покровом
Тебя сковали на заре,
Но ты рванулася и снова
Весной запахло в Октябре.
