– Нет, совсем другого выходца из Нидерландов.

– Но кто же это? И не понимаю, разве не Густав Адольф сумел заставить капитулировать нашу Ригу? И разве не сравнивают его с Юлием Цезарем и Александром Македонским?

– Да, несомненно, король был очень умен. И однажды принял весьма мудрое решение: пригласил из Нидерландов к себе на службу финансиста Луи де Геера.

– Что-то слышал о таком, но немного. Он, кажется, снарядил за свой счет флот для короля?

– Он родился в Брабанте. После окончания войны за независимость Северных Нидерландов в Южных Нидерландах[41] испанцы стали преследовать местных лютеран. Именно тогда к нам, в Швецию, перебрались, не желая переходить в католичество, прекрасные рудокопы из Фландрии. Семья Луи де Геера поначалу бежала в Амстердам, где Луи де Геер и возглавил местный банк. Он не только давал кредиты королю Швеции, но и помогал ему получать деньги в Англии, во Франции. Густав Адольф был должен де Гееру огромную сумму и, на счастье Швеции, предоставил ему в залог один из шведских железных заводов. Де Геер переселился в Швецию, используя знания рудокопов Фландрии, улучшил разработку руды, построил еще ряд заводов, усовершенствовал и металлообработку. В результате доходы казны увеличились, а в Швеции появились лучшие в мире мушкеты. Только шведский солдат, единственный в Европе, мог совершать более одного выстрела в минуту – отчего бы не побеждать с таким оружием?! О, он был человеком большого масштаба. По его предложению была основана компания, которая вела торговлю в Африке; когда Швеции потребовались корабли для войны с Данией, он построил на свои деньги флот для государства – свыше двадцати морских судов. Вот откуда могущество Швеции! Недаром, король не только произвел его в дворяне, но и удостоил титула графа.

Банкир вздохнул:

– Если бы я организовал банк в Риге, то, подобно де Гееру, изменил бы ход истории. А де Геер, несомненно, поддержал бы меня, будь он жив. Увы, он умер уже пять лет назад.

– Хватит о грустном, – решил сменить тему хозяин дома.

Хенрик учтиво налил гостю пива. Казалось, ему все равно, что в доме присутствуют полковник и капитан, – сейчас он общался только с банкиром. Тот ждал, что разговор может пойти о личной жизни, о Герде, но неожиданно купец поинтересовался:

– А что ты думаешь о русском воеводе Ордине-Нащокине, чьи конные разъезды порой появляются в двадцати милях от Риги?

– Конечно, он неглуп и знает, что делает. Но беда его в том, что в России нет своих фабрик. И эта страна настолько велика, что даже де Геер не смог бы быстро изменить ее. Поменьше думай о русских: в ближайшие сто лет у них не будет ни городов на Балтийском море, ни флота. Я не представляю себе гения, который мог бы за одну жизнь создать в ней мануфактуры, школы, морские суда… А талантливый Нащокин всего лишь слуга своего царя – умного, но не гениального монарха. А почему он тебя заинтересовал?

– Ну, видишь ли, – после паузы произнес Хенрик Дрейлинг, – я уже говорил, что его разъезды могут появляться даже близ Риги. Завтра я еду в Курляндию.

– Для чего же? Что тебе там делать, Хенрик?

«Так я и скажу тебе правду», – подумал купец. Вслух же пояснил:

– Дела мои плохи. Этим летом я не заключил ни одной сделки, так как русские плоты и ладьи с товарами больше не плывут до Риги по реке Дюне[42]. А в Курляндии уродился неплохой урожай зерна. Быть может, я смогу выгодно купить хлеб, привезти его в Ригу и получить хоть какую-то прибыль.

«Лучше бы ты разорился!» – подумал про себя немолодой уже полковник Глазенап. Ход его мыслей был таков. Если купец разорится, ему понадобится срочно выдать Герду замуж. Тогда Глазенап предстал бы выгодным женихом. Получил бы возможность встречаться с Гердой, лишил бы красотку невинности, а потом оценил бы, стоит ли она в постели того, чтобы он, полковник шведской армии, женился на потерявшей невинность девице неблагородного происхождения! От этих явно не сопрягавшихся с рыцарской моралью мыслей офицер повеселел и стал вальяжно крутить ус. Вот уж, как говорится, седина в бороду, бес в ребро!

Иоганн Шталкер, как оказалось, в отличие от полковника, не предавался мечтаниям, а думал о вещах практического характера. Он спросил:

– Вы уедете, а Герда?

– Как я могу оставить свое чадо в столь тяжелое время?! Конечно же, Герда поедет со мной.

– И вы не боитесь разъездов русских?

– Так ведь мы поедем в другую сторону.

– Я охотно поехал бы с вами, – сообщил полковник Глазенап.

После паузы он так обосновал свое желание:

– Поучился бы коммерции…

– Что с тобой, Хенрик? – озабоченно спросил банкир.

Дрейлинг вдруг сделался бледным, как снег. Было видно, что с хозяином дома происходит нечто ужасное. Держась за сердце, он опустился на стул.

Герда бросилась к отцу, наполнила его кружку простой водой.

– Пойти за лекарем? – спросил у нее полковник.

Девушка растерянно молчала.

– Не знаю, что и делать?! Как некстати, мне необходимо завтра утром отправляться в рейд под Кокенгаузен с кавалерийским отрядом, – посетовал Глазенап. – Я получил приказ и завтра уже ничем не смогу помочь. Я и так попал в Ригу всего на несколько дней, прибыв с поручением из лагеря, в котором сейчас находятся почти все войска генерал-фельдмаршала Делагарди.

– Так вы не поедете со мной? – медленно выговаривая слова, спросил занемогший было купец.

– Ну да! Я как раз начал вам объяснять: поехал бы, но не могу!

«Слава богу!» – подумал Дрейлинг и чуть было не произнес эти слова вслух. В его поездке не требовались сопровождающие.

– А вам и нельзя никуда ехать, – заметил полковник. – Пойду приведу врача.

– Нет, не надо, мне уже лучше, – возразил купец. – Право же, мысль о безденежье угнетает меня и губит мое здоровье. Только поездка поправит мои дела, настроение и я стану здоровее.

Иоганн Пальмструк встал и тактично сказал:

– Я откланяюсь, тебе ведь надо отдохнуть перед дорогой, Хенрик.

Остальные гости поняли, что должны последовать примеру банкира. Когда они ушли, Герда с тревогой спросила:

– Что с тобой было, папа?

– Этот Глазенап мог бы нас разоблачить, – ответил купец.

Мысли его были далеко. Русский шпион думал о том, что необходимо как можно скорее сообщить Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину, что граф Делагарди находится при смерти, а полковник Глазенап отправляется в рейд.

Ранним утром купец Хенрик Дрейлинг с дочерью Гердой выехали в Митаву. Все так же накрапывал мелкий дождик, дул неприятный ветер. Купец, так и не решив, какой товар выгодно было бы везти в столицу Курляндии, ехал налегке вместе с дочерью и двумя вооруженными приказчиками. Герду он переодел в мужскую одежду, чтобы красавица не привлекала излишнего внимания. Издали девушку вполне можно было принять за сына купца, отправившегося в путь вместе с папой, чтобы помогать ему и на практике учиться коммерции.

Когда кавалькада уже покинула город, сзади послышался конский топот. Одинокий всадник быстро нагонял путников. Наездник на лихом коне и в довольно дорогом одеянии явно не был стеснен в средствах. Когда он приблизился настолько, что можно было разглядеть лицо, Герда поняла, что ее догадка отказалась верной. Их настигал господин, который за последнее время несколько раз побывал у купца в гостях – Юстус Филимонатус.

Поравнявшись с Хенриком, один из самых необычных людей города воскликнул:

– Какая неожиданная встреча, господин Дрейлинг!

Купец поприветствовал собеседника и сообщил:

– Я еду в Митаву по торговым делам.

– А я по утрам люблю упражняться в верховой езде, – громко произнес Филимонатус.

Так как конь важного российского резидента в Риге продолжал скакать рысью, Хенрик, чтобы не отстать, пришпорил лошадь. Вскоре приказчики остались позади и уже не могли слышать, о чем говорят купец и его собеседник. Юстус Филимонатус тут же изменился, сделался сух и деловит: