Будут ли гудеть моторы на пруду? — спрашивают одни с надеждой, другие с раздражением, даже с этаким нескрываемым озлоблением. Как же: я мотор купил, а мне не дают пользоваться. Да, не дают. И правильно делают там, где не дают. Поглядите, сколько радужных пятен плавает на воде. И не случайно местные Советы вынуждены прибегать к ограничению использования моторного транспорта на водоемах с питьевым режимом.

Даже табак, даже табак — сильнейший яд для рыб. Помни, курильщик, и не оставляй окурки на льду, не бросай в воду. А ведь бросают. А сколько всякого мусора остается после каждого «сидельца»!

В конце 1974 года на значительной части Урала, в результате сухого лета и малоснежной зимы, осложнилось положение с водой. Засуха повторилась и в 1975-м. А все ли сделали из этого для себя надлежащие выводы? У каждого ли рыбака болело сердце за рыбу? В Свердловской области в середине зимы, ввиду малой водности, было спущено Верх-Макаровское водохранилище, рыба спасалась лишь в самом русле, и, чтобы помочь ей, сохранить зимовальные ямы, инспекция рыбоохраны запретила вплоть до таяния льда всякое рыболовство. Было дано оповещение в газетах.

Увы, когда стрясается такая беда, и тут находятся отдельные жадные до легкой наживы люди. Рыба бьется на мелководье, — нет, чтоб помочь, сохранить, выручить безгласную из беды…

Мы часто говорим о воспитании охотника, рыболова. А воспитание, в общем-то, простое: будь совестлив, не бери того, что нельзя брать, береги природу — тебе же лучше, когда она богата. Тогда и щедрости ее нет конца. Мудрено сотворено. А всего и требуется-то не нарушать правила да законы.

…Рыбалка в Кировграде. Мороз лютует, а тут, в голубой снежной раме, открытое пространство темной воды, на пруду рыбачат удочкой. В пруд стекает горячая вода Верхне-Тагильской ГРЭС. В свое время ГРЭС задала немало работы рекультиваторам из УрГУ (они этот экзамен выдержали — отвалы в Верхнем Тагиле теперь зеленые); она же породила это незамерзающее ни в какие морозы, парящее озеро и необычную рыбалку среди облаков пара. И рыба в теплой воде растет хорошо. Клюет на славу! На берегу утонувшие в сугробах опрокинутые лодки, а тут чистое разводье и в белесых клубах, как в финской бане-сауне, плавают челноки с рыболовами. Вот так, под напором техники, меняется в наши дни даже рыбалка, сдвигаются и трансформируются понятия о сезонности.

Добрую славу завоевал Миасский напилочный завод — передовик в делах охраны природы. Особенно энергичной защитницей зарекомендовала себя секция охраны вод. Активисты учредили дежурство на пруду, прогнали браконьеров. Зимой устроили аэрацию — компрессором накачивают воздух под воду, чтоб не было заморов (зимой рыба часто задыхается под водой от недостатка кислорода, это и есть замор). Развели толстолобика, белого амура. Приобрели специальную машину, чтоб чистить пруд…

Тут мы, пожалуй, вплотную подобрались к проблемам, которые ставит перед нами неудержимо стремительный и все ускоряющийся рост городского населения и так называемая урбанизация со всеми вытекающими из нее последствиями.

Город и пригород. А пригород теперь, при современных средствах передвижения и сообщения, понятие весьма относительное. И вообще, именно городской житель прежде всего и задает задачи, решить которые подчас не в состоянии кумир и бог нынешнего века — кибернетическая машина. Даже общество называют индустриальным. А природу? Индустриализированная? Не найду точного определения, но что природа стает все более зависимой от этого «индустриального» общества и все сильнее и болезненнее ощущает на себе его тяжелую длань, — это факт.

Охотники, рыбаки… а о любителях цветов надо говорить? Один жаждет принести домой добрый улов рыбы или рябчика, а иной… цветок, букет ромашек. А есть еще грибники, ягодники; наконец, просто туристы и отдыхающие…

Всяческого осуждения заслуживает широко распространенная некультурная привычка расписываться там, где ты побыл, «увековечивать» себя вырезыванием своей фамилии или имен своих близких, друзей, знакомых девушек — на стволах деревьев, на камнях. Сколько таких обезображенных деревьев с разными надписями на стволах, с датами посещений и именами «Витя», «Маша», «Лера»… а иногда еще и с рисунком в виде пронзенного стрелой сердца встречается в наших пригородных и более отдаленных лесах!

Поезжайте в дачную местность под Москвой, под Челябинском ли, еще где-то, места везде расчудесные и, разумеется, народу туда летом наезжает масса, — все березки стоят черные, все ободраны ножом, изрезаны, исчерканы, изборождены глубокими незалечимыми ранами. Белоствольные красотки-невесты сделались похожими на полосатые верстовые столбы, потемнели, подубели, они погибнут.

На скалах «Чертово Городище», близ станции Исеть, что в двадцати километрах от Свердловска, все камни исписаны, не осталось «живого» места: были члены БОКС-фильма УПИ, горняки, тогда-то и т. д. А под одним из камней даже припасены заботливо мазилка и банка с краской — для очередных посетителей, желающих также оставить свою визитную карточку — забраться повыше и «расписаться». И мажут. Все, кому не лень.

То же самое на скалах «Семь братьев» близ Верх-Нейвинска. В годы царизма в бору около «Семи братьев» собирались тайные рабочие сходки. Именно в ту пору появилась на одном из самых недоступных утесов знаменательная надпись, приводившая в бешенство жандармов: «Да здравствует социальная революция!» Написанная яркой краской, она читалась издалека. Надпись эта — реликвия революционной борьбы уральского пролетариата. Ее не смогли ликвидировать, замазать даже царские сатрапы. Так вот теперь выискался «герой», который влез на кручу и поперек этой исторической надписи сделал свою, новую и другой краской: «Петров». Не дрогнула рука…

Есть на Южном Урале знаменитая Капова пещера. Запрятанная в сердце Уральских гор, в безлюдной лесистой местности, на берегу быстрой, порожистой реки Белой, она до самого последнего времени оставалась мало обследованной, считалась труднодоступной для туристских посещений, — вероятно, это и спасло ее.

Археологи и любители природы открыли там сокровище, которому нет цены: подземную Третьяковскую галерею… Да, да, настоящую «Третьяковку», созданную двести или триста веков назад, в эпоху палеолита. В самой недоступной части стены оказались покрыты наскальными изображениями, сделанными красной краской. Тут были мамонты, носороги, саблезубые тигры, лошади… Их начертал первобытный художник, наш далекий собрат. Открытие величайшего научного значения, ибо оно опрокинуло установившийся взгляд, что колыбелью современного человека была только Западная Европа: гораздо раньше переход от примитивного неандертальского типа человека, каким уже его знаем мы, совершился здесь, на Востоке…

Так ведь и там начали расписываться, в этом подземном дворце, и уже попортили древние писанцы, плохо их стало видно.

Цена всеобщей грамотности? Наверное, уча грамоте и разным сложным наукам, мы забываем прививать некоторые важные истины, простые, но важные. Наверное.

Цветы, цветы, кто вас не любит! Нет на земле такого человека. Сколько чудесных поэтических легенд-сказаний связано с цветами. Извечен миф о прекрасном юноше Нарциссе, превращенном в цветок. В самой бедной японской семье вы обязательно увидите веточку зелени с распускающимся бутоном. Искусство икэбаны — составления букетов — древнее искусство японцев, получившее признание во всем мире. Большие традиции цветоводства у нас, у русских. Цветы — непременная принадлежность всякого праздника.

Руководители одного завода рассказывали: стоило вместе с ремонтом и перекраской стен и цехов, ну и некоторыми специальными мероприятиями, создающими большие удобства на работе, выставить в цехах живые цветы, а на территории завода разбить газоны, посадить яблоневую аллею, — и заметно повысилась производительность труда, резко сократился брак. Люди стали подтянутее, аккуратнее, стали больше следить за чистотой, курильщики — меньше разбрасывать окурки.