Руку дружбы — природе!
Помощь может быть разной. В селе Гонсерки Поморского воеводства, сообщает «Экспресс вечорны» (Польская Народная Республика), произошла «семейная трагедия»: высиживавшую птенцов лебедиху бросил легкомысленный муж.
«Возмущенные жители села установили дежурства и подкармливали покинутую жену, которая ни за что не соглашается оставить родное гнездо…»
Что ж, как говорится, пример для всех.
А вот вроде бы самое заурядное происшествие. Работник Мало-Истокского лесничества, что близ Свердловска, ехал на лошади около берега по застывшему пруду. Внезапно лед затрещал, расступился, лошадь оказалась в воде, на глубоком месте. Конюху — после того как он справился с первым испугом и растерянностью — удалось распрячь Зорьку, освободить из плена хомута. Но вытащить ее никак не удавалось: лед обламывался, животное вновь и вновь погружалось.
Это увидели плотники, два брата Шабалины. Захватив доски и веревки, они прибежали на помощь. Однако и этого оказалось недостаточно. Потом подоспели механизаторы, оставившие неподалеку свой трактор. Один сам провалился в студеную воду (дело происходило в марте), его вытащили. Потом прибежали еще с радиостанции. Более часа боролись люди со стихией, а Зорьку все-таки выручили.
Помощь природе начинается и от системы строго продуманных мероприятий, и от случая, и просто от доброго, умного сердца.
В Ленинграде любители природы по сей день признательно вспоминают о деятельности Сергея Мироновича Кирова на пользу родной природе. Об этом нам рассказывал Иван Андреевич Случевский, с 1922 года работавший в охотничьем хозяйстве, а ныне проживающий в Пулкове. Лес с его обитателями да еще любовь к собакам свели, познакомили и сблизили его с Кировым.
Случевский утверждает, что заселение Кольского полуострова ондатрой было начато по инициативе С. М. Кирова. Расселение енота и нутрии тоже началось при Кирове.
…Здесь как опять не вспомнить дорогого нашего Ильича.
Алексей Вержбицкий (Предтеченский) вспоминает (журнал «Охота и охотничье хозяйство»). В 1920 году, когда он жил в деревне Минино, в Московской области, к ним приехал Ленин на охоту.
Напились чайку с медом, заслужившим одобрение Владимира Ильича, после — ружья за спину. Пошли. Для охоты выбрали богатый дичью Самарский лес, расположенный в трех верстах. День стоял безоблачный, жаркий. Сушь…
«Ленин шел молча, с наслаждением вдыхал густые запахи разогретой хвои, прислушивался к птичьим голосам. Вдруг он тревожно остановился.
— Слышите, товарищи? Дымом пахнет! Пошли быстрее!
Мы ускорили шаг. Из-за деревьев показалась густая сизая пелена. Она стелилась по сухому валежнику. Кое-где сквозь нее пробивались уже красные языки пламени.
— Вот грех какой! — сокрушенно сказал отец. — Кто-то ночью костер жег, огонь оставил. Сейчас не потуши — будет пожар.
Он обернулся к Ленину.
— Я пошлю в деревню за народом, Владимир Ильич…
Ленин пожал плечами:
— Зачем же отрывать людей от работы! Мы и сами справимся. — Он быстро снял с плеч ружье и патронташ, повесил их на дерево, засучил рукава черной косоворотки и первым принялся за дело.
Мы затаптывали огонь. Сгребали в кучи дымящийся валежник. Работа оказалась нелегкой. Вот уж всюду покончено с огнем, над землей еще ползет далекий жидкий дымок, как вдруг в сухой траве с тихим треском взвивается ожившее пламя. Мы бросаемся к нему, дружно топчем ногами. Возбужденный, раскрасневшийся Ильич весело смеется:
— Смотрите-ка! Никогда не думал, что огонь может быть таким коварным!
Усталые, пропахшие дымом, мы почти весь день, спасая лес, боролись с пожаром. Но вот огонь окончательно побежден. Ленин поднял голову, вытер вспотевшее лицо.
— А солнышко-то уже на закате.
— Эх, не удалось вам, Владимир Ильич, поохотиться, отдохнуть, — огорченно сказал отец.
— Это почему же не удалось? Я отлично провел день, и кости размял, и дело полезное сделал. А охота от нас, Михаил Александрович, не уйдет: не в последний раз встречаемся…»
Там, где не прозвучит выстрел
…Долго ль нам еще так ехать, скоро ли прибудем на место! Многострадальный экипаж наш заляпан грязью снизу доверху, даже на ветровом стекле грязные подтеки, с которыми не могут справиться трудолюбивые «дворники», мотающиеся туда-сюда, туда-сюда; прошел ливень, и дорога превратилась в жидкое месиво, без всяких признаков колей. Зато воздух — бальзам, а не воздух, влажный, напоенный ароматом трав, кажется, рукой можно ощупать его струи, что врываются в открытые окна, принося свежесть и прохладу! Пейзаж — поля, степь, колки, желтые березы, следствие небрежного опыления полей, и ширь, ширь. Кажется, что мы одни на всем белом свете. Лишний раз убеждаешься, что Земля вовсе не такая уж обжитая, чтоб нельзя было найти укромного уголка.
Водитель машины, Владимир Пантелеевич — Володя, и наш старшой группы Колчин, все время пререкаются, пытаясь решить, куда ехать. Ау! Ау-у! Отзовитесь, хоть кто-нибудь! Ну где же вы, люди-и?..
Мы едем в степной заповедник, что под Троицком. Организован он около полувека назад, когда еще была Уральская область. В 1951 году заповедник ликвидировали. Чтобы спасти то, что там есть, создали заказник. Официально он называется учебно-опытное хозяйство Пермского университета, территория которого охраняется как заказник областного значения. Пермские ученые, преподаватели ведут здесь научные наблюдения, ставят опыты, студенты университета проходят летнюю практику. С Троицкого заказника началась наша поездка, рейд по примечательным местам Южного Урала. Но где же он, если он вообще существует? Хоть бы знак какой поставили! Впрочем, как раз никакие знаки не нужны, чем меньше народу прознает про него, тем лучше… увы, да. А хорошо-то, привольно-то как! Чистые краски, радующие душу, умиротворяющая тишина… не так ли вся природа влияет на нас? И как же обидно, что приходится (все еще приходится!) доказывать важность сохранения определенных территорий — для будущего, для людей… и не только для будущего: каждая заповедная территория уже сегодня — резерват жизни!
Для чего предпринят рейд: давно идет разговор, чтобы эти места заповедать раз и навсегда, однако… Каково же положение сейчас? В каком состоянии эта территория?
О ландшафтном разнообразии Челябинской области говорилось уже немало: горы, степь и лесостепь, озерный ландшафт и т. д. — все есть здесь. Таков весь Урал.
Чарующе красива лесостепь, умытая дождем, благоухающая, с чистыми, яркими красками! Житель гор, кондовый уралец, я до этой поездки как-то пренебрежительно, эдак сверху вниз, поглядывал на равнинный пейзаж. Заказник у Троицка перевернул мои представления. В степи лиственница! Бересклет, шиповник иглистый, смородина золотистая, снежноягодник, разнообразные сорта яблони, дикая вишня. Роща строевой осины. Красная травка — кермек, на солончаках везде. Даже примерная карта-схема заказника дает представление о разнообразии и богатстве здешней природы. Степи чередуются с березовыми и осиновыми колками, озерами и болотами, пышное лесное разнотравье соседствует с ковыльно-типчаковой растительностью. Словно по заказу, богатейший набор почв. Сорок разновидностей почв, двенадцать видов солончаковых.
Почти одну шестую часть площади заказника — 200 га — занимает степное озеро Кукай (по-башкирски «яйцо»). Более пятидесяти видов лесных, степных и водоплавающих птиц обитает в этом удивительном уголке. Есть чем заняться пытливому уму. Для ученого-естественника истинный кладезь.
Здесь изучают растительность, почвы, грунтовые воды, их взаимодействие. Естественное возобновление леса и растительного покрова — тема на много лет. Освоение солонцовых почв Зауралья, мелиорация солонцов, влияние гипса на солонцы и т. д. — все важно, большие надежды на эти темы. Влияние химической мелиорации на микробиологические процессы: если внести отходы Челябинского лакокрасочного завода? Имеются обнадеживающие показания, что это благотворно воздействует на микрофлору солонцовых почв. Вернуть плодородие солончакам — благородная задача. Особо надо отметить ценность почти сорокалетнего непрерывного изучения солонцов. Пермяк профессор А. И. Оборин и его сотрудники установили многие закономерности. Выявлены связи между уровнем грунтовых вод и свойствами почв, характером и степенью заселения.
