Я всегда говорил себе, что неудача на переговорах – не конец света, успех всей команды не зависит от одного игрока в ее рядах. Если для перемен вы нуждаетесь в конкретном человеке, считайте, что вам не удалось построить хорошую организацию. До того как Серхио Агуэро пришел в «Манчестер Сити», мы могли купить его, но агент затребовал слишком много. Незадолго до моего ухода из «Манчестер Юнайтед» мы хотели подписать бразильца Лукаса Моуру – невероятно талантливого правого полузащитника, тогда он играл за «Сан-Паулу». От нас поступило предложение в 24 миллиона фунтов, которое сначала увеличилось до 30, а потом и до 35 миллионов. Но «Пари Сен-Жермен» дал 45 миллионов фунтов. Мы с Дэвидом не были готовы к таким огромным расходам. Иногда переговоры заходили в тупик, зато в конечном итоге мы приобретали другого игрока, даже лучше того, насчет которого договаривались. В 1989 году у меня не получилось договориться о трансфере из «Фиорентины» Гленна Хюсена, но вместо него мы подписали Гари Паллистера. Попытки заполучить голландского футболиста Патрика Клюйверта из «Милана» тоже зашли в тупик – к счастью, чуть позже мы нашли Дуайта Йорка.

Зачастую ход переговоров не поддавался логическому объяснению. Дом, компания, акции или футболист – все покупается и продается по разным причинам. И предсказать итог переговоров бывает нелегко, поскольку точно никогда не знаешь, какие карты на руках у второй стороны, а также не понимаешь всех ее соображений и обстоятельств. Впрочем, я точно знал, что лучше иметь как можно больше вариантов развития событий. Например, в 1989 году, после поражения от «Ноттингем Форест» в четвертьфинале Кубка Англии, я предложил председателю совета директоров Мартину Эдвардсу продать Гордона Стракана. «Шеффилд Уэнсдей» был заинтересован в нем, но я получил телефонный звонок от главного тренера «Лидса» Ховарда Уилкинсона, до которого дошли слухи о наших планах. Я сообщил Стракану об интересе со стороны «Лидса», но он почему-то захотел перейти в «Шеффилд Уэнсдей». Тогда я сказал Гордону, что из вежливости он лично обязан сообщить о своем решении Уилкинсону. «Кроме того, – добавил я, – неизвестно, может, Ховард пообещает вам достать Луну с неба. Никогда нельзя знать заранее, что тебе предложат». На тот момент клуб второго дивизиона «Лидс» был на подъеме, а его председатель совета директоров Лесли Силвер делал инвестиции в команду. Тем же вечером Стракан позвонил мне: «Босс, я только хотел сказать вам, что подписал контракт с “Лидсом”. И кстати, мне предложили две Луны». В возрасте 32 лет Гордон Стракан заключил отличный контракт с «Лидсом» на гораздо более выгодных условиях, чем были в «Манчестер Юнайтед».

Самый полезный урок искусства ведения переговоров я получил в августе 1989 года от Колина Хендерсона. Для укрепления линии обороны наш клуб собирался подписать Гари Паллистера. Хендерсон, председатель совета директоров «Мидлсбро» и коммерческий директор ICI[22], обычно помогал нам. Я очень сильно хотел заполучить Паллистера как можно скорее в расчете на то, что он сыграет с нами против «Норвича» двумя днями позже. И Хендерсон об этом догадался. В результате к моменту окончания нашего разговора Паллистер вместе со своим агентом уже сидел в машине возле нашего отеля в Мидлсбро, и мы немедленно подписали все необходимые документы.

Мартину Эдвардсу и юрисконсульту «Манчестер Юнайтед» Морису Уоткинсу я сказал, что за Паллистера стоит заплатить максимум 1,3 миллиона фунтов. Для 1989 года то была огромная сумма; в частности, до этого случая максимальные деньги, заплаченные за футболиста, составляли 1,8 миллиона фунтов. Столько мы отдали в 1988 году за Марка Хьюза. Мы с Морисом целый вечер торговались с Хендерсоном. Первоначальное предложение равнялось 1,3 миллиона фунтов, но в конце концов сошлись на 2,3 миллиона. Рекордная цена для трансфера в Великобритании! Я уже собрался было вздохнуть с облегчением, как вдруг Хендерсон заявил, что деньги придется выплатить сразу. От изумления у нас подкосились ноги: в те времена трансфер обычно выплачивали по частям.

Я с одобрением отнесся к заключению сделок во время двух трансферных окон, введенных в сезоне-2002/03. Другие главные тренеры жалуются на эту практику, но мне такая идея нравится – в основном потому, что после ее внедрения мне не приходится общаться с агентами футболистов шесть месяцев в году. Конечно, никому не хочется, чтобы тебя прижали к стене. В такие моменты понимаешь, что время на исходе и всем вокруг известно, что клуб отчаянно нуждается в некоторых игроках. Тем не менее я согласен обменять этот цейтнот на свободу, получаемую благодаря такой практике в остальное время года. Летом, еще до моего ухода в отпуск в июне, в нашем клубе составлялся план приобретения игроков, хотя трансферное окно не закрывалось до конца августа. Мы старались заявить о своих намерениях заранее, после чего Дэвид Гилл связывался с топ-менеджером того клуба, откуда мы хотели забрать футболиста. Важно было вступить в игру как можно раньше, чтобы успеть собрать необходимую информацию. В мае 2007 года Дэвид Гилл в сопровождении говорившего на португальском Карлуша Кейроша отправился в Португалию, чтобы подписать Нани из лиссабонского «Спортинга» и Андерсона из «Порту». И все это ему удалось сделать за сутки. По чистой случайности в том же месяце за десять недель до закрытия трансферного окна мы заполучили Оуэна Харгривза из мюнхенской «Баварии».

Место проведения переговоров тоже имеет значение. Как я уже рассказывал, отель на юге Франции, где мы с Кэти обычно проводили отпуск, очень подходил для того, чтобы убедить игрока связать свою судьбу с «Манчестер Юнайтед». Людей здесь немного, а виды на солнечное Средиземноморье гораздо лучше иллюстрируют надежды игрока на светлое будущее, чем маленькая комната для совещаний на стадионе или номер в лондонской гостинице, за окном которого непрерывно льет дождь. Фил Джонс (и не только он) привел своих родителей и агента в наш любимый отель. Мы немного поболтали в этом живописном местечке – и дело в шляпе. Иногда для заключения трансферной сделки я использовал неповторимую атмосферу «Манчестер Юнайтед», предлагая перспективному кандидату прогуляться по полю или устраивая ему небольшую экскурсию по тренировочной базе в Каррингтоне. На игроков всегда производил огромное впечатление наш тренажерный зал.

Беседу в такой умиротворяющей обстановке не сравнить с переговорами, проводимыми под давлением. Председатель совета директоров «Тоттенхэма» Дэниел Леви просто прибил нас гвоздями к флагштоку в 2008 году: он до последнего дня трансферного окна тянул с согласованием деталей контракта по переходу талантливого болгарского форварда Димитара Бербатова, которым мы давно интересовались. Когда мы поняли, что параллельно Леви ведет переговоры о переходе игрока в «Манчестер Сити», то решили ускорить дело и, арендовав чартер, привезли парня в Манчестер для обсуждения деталей и (по моим расчетам) суммы отступных для клуба. Затем явился Леви и заявил, что ему нужен наш юный нападающий Фрейзер Кэмпбелл, который должен стать частью сделки. Дэвид Гилл сказал «нет», на что Леви немного поднял плату за переход Димитара. Чтобы наконец сдвинуть переговоры с мертвой точки и одновременно выразить свое недовольство его требованиями, мы отправили молодого Кэмпбелла в аренду на «Уайт Харт Лейн», согласившись заплатить больше за трансфер Бербатова. До самой полуночи мы упорно трудились, подписывая документы и отсылая их по факсу, чтобы успеть оформить все бумаги до закрытия трансферного окна. Все это было гораздо неприятнее, чем даже моя операция по замене тазобедренного сустава.

Футбольные агенты сегодня напоминают назойливых мух: они проникают повсюду. Причем почти все они заняты исключительно стрижкой купонов и разрушением отношений игроков с клубами и главными тренерами. Из-за действий агентов футболисты превратились в товар, а беседа с «мухами» напоминает торговлю на восточном базаре.