– Зачем? – в очередной раз повторил Бэкхён. – Зачем ты сделал это?

– Это конец, Бэк. Конец всему. Я не хотел убивать их. Не хотел… Но я просто оборвал эту дорогу, выложенную костями. Больше никто не пострадает. Больше никто не потеряет своих близких. И Семья Пак должна для этого исчезнуть.

– А как же ты?

– А что я? Я один из них, Бэк… Не человек, а зверь. Я грязен, мои руки в крови. Я уйду вместе со своей семьей, потому что так же не заслуживаю жизни. И уж точно не заслуживаю тебя, – Чанёль ласково провел пальцами по щеке Бэкхёна. – Уходи. Вернись домой, и постарайся забыть все ужасы этого дома.

– Нет, нет, нет, – словно в забытьи бормотал Бэк. – Ты не такой, как они, слышишь? Ты… ты…

Бэк не находил слов, и слезы стояли в горле, заставляя задыхаться и мешая говорить. Он готов был умолять Чанёля не умирать, но понимал, что это так глупо. И уже поздно. Жизнь медленно покидала Чана с каждым вздохом.

Пак Чанёль разжал руку, словно без слов требуя от Бэка, чтобы тот ушел. Но тот не пошевелился, больше не в силах сдержать дрожь беззвучных рыданий, и лишь прислонился лбом к груди Чанёля, пытаясь услышать угасающее сердце.

– Чанёль, не надо… – прошептал он. – Я не хотел, чтобы все так закончилось. Пожалуйста… Пожалуйста. Не вздумай умирать сейчас. Прошу, скажи, что мне надо сделать. Что же мне сделать, чтобы... Чанёль?

Бэк внезапно вскинул голову и поднялся на ноги, смахивая слезы. Вот он, последний шанс. Он схватился за соломинку, и если это не поможет, то уже ничто. На окаменевшем лице Чанёля появилась тень беспокойства.

– Бэк, что ты… – он протянул руку.

– Только дождись меня, – на ходу крикнул Бэк и поспешил прямо по коридору, а затем скрылся за углом. Рука Чанёля бессильно упала на пол. Он тяжело вздохнул, пытаясь сфокусировать взгляд, но глаза закрывались сами по себе. Возможно, он не дождется Бэкхёна, но просто хотелось бы увидеть его еще раз…

Веки Чанёля опустились, и он погрузился в темноту.

Тем временем Бэкхён пулей вылетел из дома, и, выбежав за калитку, устремился по знакомой лесной дорожке. Ветки хлестали его по ногам, но он не обращал на это внимание, и только бежал вперед, глотая все подступающие слезы.

Боже, не дай Чанёлю умереть. Да, порой он несносный тип, который не умеет держать себя в руках. В его комнате и голове постоянный бардак. Он не умеет по-человечески выражать свои чувства. На нем не мало грехов, но он… Он…

«Ты нужен мне. Я перегрызу горло любому, кто обидит тебя».

«Ты мне давно и сильно нравишься, Бён Бэкхён. Будешь моим?»

«Как я позволил человеку украсть свое сердце?»

«Я бы хотел остаться здесь на целую вечность, если бы ты тоже остался. Меня дерет изнутри. Вот как ты мне нужен».

«Наверное, если бы я мог такое предвидеть, то я бы никогда не хотел встречаться. Тогда я не узнал бы, какого это чувство, когда хочешь разодрать себе грудную клетку и поместить тебя туда, чтобы ты всегда был как можно ближе».

«Я люблю тебя».

Почему-то Бэкхён хочет спасти его.

Он уже начинал задыхаться, но тут между деревьями показался заветный просвет. Бэк буквально скатился вниз к пруду, пачкая колени влажной землей. Он встал, и, не отряхиваясь, начал быстро искать что-то в траве. Пусть надежды и мало, но лучше пусть Бэкхён попытается, чем будет корить себя всю оставшуюся жизнь.

Наконец, он увидел их – маленькие фиолетовые цветочки, которые некогда появились на его заборе в аккуратном букетике. Лесные звезды – единственное противоядие, о котором со слов Чанёля знал Бэкхён. Может, они ничем не помогут, но… Надежда – последнее, что осталось у Бэка.

Он в спешке нарвал пучок цветов, помня, что Чанёль упоминал то ли о листьях, то ли о лепестках, и побежал назад к дому.

Солнце садилось за горизонт, и издалека казалось, что в окнах плещется пламя. Отблески заката плясали на черепице дома, чьи хозяева, наверное, уже никогда его не покинут.

Бэк забежал в дом, полный тишины, и устремился в темный коридор, где оставил Чанёля. Рукой он нащупал где-то на стене переключатель и зажег лампы. Чанёль сидел, прислонившись к стене, и его глаза были закрыты, а лицо напоминало маску. Бэкхён упал перед ним на колени и потряс за плечо.

– Чанёль. Чан, слышишь меня?

Липкий страх пополз по спине Бэка. Он схватил Чана за запястье, пытаясь прощупать пульс. И ничего не почувствовал. Бэкхён не знал, что же ему делать. Нет, этого не могло произойти на самом деле.

– Чанёль! – Бэк срывающимся голосом позвал, обхватывая руками холодное лицо и пачкая его в земле. Не угасай. Не уходи.

Но тут веки Чана дрогнули, и парень слабо приоткрыл глаза.

– Бэк… хён?

– Чан, – обрадовался Бэк. – Чан, посмотри на меня. Ну же, смотри на меня. Видишь, я здесь? Я никуда не уйду, и ты не должен здесь оставаться.

Пак провел рукой по волосам Бэкхёна, словно пытаясь утешить. Ему остались считанные минуты, что уж говорить о том, что у него нет сил даже встать. Только вот, почему руки Бэка перепачканы в земле?

– Смотри, что я принес, – Бэк поднял в руках и показал Чанёлю маленький букетик лесных звезд. – Ты сказал, что это противоядие от многих ядов.

– Некоторых…

– Что? – севшим голосом. – Значит, это не поможет?

– Нет, они… – собрался с силами Чан. – Еще могут, так как это вторичное отравление. Антидот в лепестках… Но еще нужен спирт. На кухне.

Бэк опрометью побежал на кухню, но остолбенел на пороге. На одном из стуле сидел Шин, положив голову на стол и пустыми глазами смотрел на Бэка. Несомненно, дворецкий был еще жив, но, как и остальные, был почти парализован действием яда.

Бэкхён переборол себя и все же вошел на кухню. Он принялся открывать все ящики подряд, в одном из которых нашел открытую бутылочку с соджу. Бэк бросил последний взгляд на Шина, покинул кухню, стараясь отогнать и эту жуткую картину.