— Видел озеро? — я испугался и одернулся назад, врезавшись в кристалл на противоположной стороне. Оперившись локтем на свод, по пояс в воде, как и я, стоял учитель. Его рубашка вымокла, да и закатанные до колен брюки тоже. Близость Акаши и правда меняла его. На его лице была печальная и скорее одинокая улыбка, но все такая же добрая, похожая была у него, когда он был в моем видении. Волшебник не зол на меня, хотя я и пришел сюда почти без спроса.

— Что это такое? — решил спросить, вдруг, раз у него спокойное настроение ответит.

Подняв ладонь чуть-чуть над поверхностью, он понаблюдал, как сверкающая жидкость медленно стекает обратно. Помедлив с ответом, учитель горестно вздохнул. Почему же он еще не сказал мне ответ. А мне уже стало так страшно и невообразимо грустно.

— Синдром Пустоты…. Синдром, которым страдают обособленные источники силы и энергии. А Источник Всезнания таковым и является. А его носитель Акаша — больна синдромом Пустоты.

Он снова опустил руки в переливающуюся слизь, и, подняв в сложенных ладонях, немного плеснул себе на лицо.

— Учитель?

— Тебе лучше так не делать. Любой автономный источник может испытывать синдром Пустоты. Но Акаша была первой, у которой он проявился. Силу истечения знаний из источника контролирует разум Акаши, пока контроль возможен. Но наступает такой момент, когда сознание отключается или погружается в сон, и оно больше не способно сдерживать брешь, через которую просачивается сила в определенных размерах. Сидром Пустоты — явление в результате, которого в сознание образуется брешь, через которую истекает сила.

— Так вот почему Акашу надо разбудить во чтобы то ни стало! — сила меняющая мир вокруг.

— Я создал еще один канал для отвода, и смотри что стало — он превратился в водопад. Нельзя отводить разливающуюся силу и в другие измерения, она зальет их тоже. У нас нет выбора. Если не разбудить Акашу и не вернуть ей способность мыслить, Вселенная превратиться в безжизненную кристаллическую пустошь…. - в его глазах стояла невообразимая печаль. Самое дорогое ему существо разрушало миры и разрушалось само, а он ничего не мог сделать, кроме как надеяться на то, что она очнется. Я не понимал, страшно ли мне от того, что я вижу. Или же мне жаль учителя, который обречен нести бремя в одиночку.

— Сколько у нас еще есть времени, до того как сила Акаши перельет критический минимум этого мира?

— Вспомни, сколько мы искали ее. И сколько раз ошибались. Она здесь уже очень давно. У нас нет времени Гвэн, оно истекло уже очень давно.

— Как вам удавалось сдерживать синдром Пустоты когда она бодрствовала, ведь ее сознание очень не стабильно, она постоянно теряет воспоминания и впадает в сон?

— Главное, чтобы я был рядом с ней, если мы вместе, и она находится в сознании все хорошо, я могу управлять ее сознанием, как создатель и удерживать дыру от разрыва. Теперь иди наверх, я хочу побыть еще немного здесь…. - его взгляд был пустой и неживой, будто происходящее на поверхности больше его не волновало. Осталась только боль, живущая здесь и пропитавшая стены и воду, и его разгоряченное лицо. Он нес бремя в одиночку, и не хотел, чтобы его увидели лишенным сил идти дальше.

Я поплелся назад, оборачиваясь, и видя, как удаляется его фигура в темноту и все больше погружается в воду. Наверное, быть там для него было важнее, чем его игра на поверхности. Тем не менее, все более становилось ясно — у мастера много причин принимать подобные решения и не спрашивать ни у кого разрешения. И я понимал, что сейчас получил от него высшую степень доверия, он показал мне боль, которая разъедает его мозг, бремя, которое лежит на его плечах каменным грузом. Его враги считали — пробуждение Источника нанесет вред Вселенной, именно поэтому, пытаясь сорвать планы учителя, они были уверены, что опасность кроется в пробуждении Акаши. Только учитель мог знать о своем творении правду — истинная опасность как раз в нахождении Источника в седативном состоянии. Чем больше подавляется или усыпляется сознание Акаши, тем менее подконтрольной становится ее внутренняя сила. Видимо кристаллы вокруг и слизистая жидкость — модифицированный вид Созидания. В Источнике содержаться и Хаос и Созидание. Если Ёни — порождения Хаоса. То светящаяся слизь и те невероятные кристаллические насекомые, растения и животные, вырастающие из материи Созидания, просто проистекая из Источника без контроля, она меняется и принимает такую странную форму.

Наверное, мое состояние сейчас было таким же подавленным, как и учителя. Я вернулся радостный, что нам удалось провести управление и продолжить игру с ними. Но после увиденного не могу заставить себя быть равнодушным. Как учителю удавалось так скрывать свою печаль? Как он может так улыбаться? Равнодушно и жестоко, когда его сердце так страдает, когда самый величайший волшебник не может исполнить собственное желание. Или все же это не его желание? А желание всей Вселенной? Без разницы, чьим желанием является благосостояние Вселенной, учитель не может его исполнить. Оно исходное. Он никогда не причинит вред Акаше — возлюбленной, что понимает его сердце.

Лифт поднимался в лаундж. Кайра с Хаори пытались видимо подраться, но увидев меня, остановились, убрав мечи. Ох, уж эти асуры! Такие же глупые как животные! Они постоянно цепляют друг друга и в результате постоянно вот-вот готовы изрубить друг друга.

— Страйфилд…. Что случилось? — остановившись, они обе подняли на меня глаза. Темнело. С момента последнего теракта прошел почти месяц, сейчас 30-ое августа. Взглянув на часы, с ужасом обнаружил, что пробыл в тоннеле почти четыре часа.

— Эй, вы. Еще раз подеретесь, посажу вас в клетку. Теперь слушайте. Кайра. Хаори. Никому, ни вам, ни кому-либо постороннему вход на нижний этаж башни запрещен. Хаори, отвечаешь свей шкурой. Никто и никогда, кроме учителя, спускаться вниз не должен…. - не зря моему телу стало легче. Невидимая энергия Созидания полностью исцелила мои раны и восполнила запас магических сил, но вот морально я был на пределе. Увидев учителя одного там внизу и эти кристальные творения, меня сразу же поразил страх и леденящая жалость к нему. Как можно было существовать почти на грани безумия? Любить того, к кому не можешь прикоснуться и при этом осознавать ответственность за всех, и ради общего блага не давать себе ни на секунду усыпить бдительность. Теперь я понимал, даже когда она была пробуждена и короткое время они были вместе, учитель не мог позволить себе любить, иначе он был бы слаб и неспособен управлять Источником.

— Страйфилд, ты неважно выглядишь? Где волшебник? Причем тут нижний уровень башни? — Хаори конечно, в отличие от Кайры, решила выяснить причину моего панического состояния.

— Ты что не поняла! На нижний уровень башни никто не должен спускаться, считайте правило ценой своей жизни…. - снова и снова у меня перед глазами всплывали фантастические картины из голубоватых кристаллов. Фигурки животных и даже люди из безжизненного, блестящего стекла. Неужели Источник может так изливаться? Даже представить себе, сколько слизи уже вытекло в подземное озеро, может уже само ядро планеты покрылось кристаллом. Учитель прав. Время вышло. И вышло давно. Изначально в плане учителя было пожертвовать лишь людьми Токио, ради создания «призрачного ключа», и теперь я понимал, как мала цена по сравнению с истинным желанием. Малая жертва ради спасения мира. Учитель действительно любил людей и хотел спасти их мир. Но? Хватит ли сейчас цены, чтобы спасти мир? Только учитель всегда знал, какие последствия возможны, после усыпления Акаши. Именно поэтому, он так отчаянно искал ее, мир за миром, неудача за неудачей. И осознание — время тает, вытекающая мощь Источника меняет все вокруг.

— Успокойся…. Гвэн, что с тобой? — я чувствовал, что из глаз начинают течь слезы.

— Просто не смейте никогда спускаться вниз…. Мне нужно отдохнуть. Я должен поспать. Разбудишь меня, Хаори, если мастер вернется.

Кайра, удивившись моему поведению, сдвинулась на диване. Не стал садиться на диван. Как обычно, сел внизу. Оперившись спиной к дивану, начал ощущать провалы — сон накатывал. Как только я начал засыпать, стал понимать, что видения неизбежны. Я был переполнен магической силой, да и увидел сегодня много пищи для видений. Они неизбежны после всего произошедшего. Поэтому еще до того, как я полностью заснул, сознание будто ощутило тяжесть наступающего видения, и я закрыл глаза.