И все же Холлидей многое узнал. Банда, несомненно, существовала, ее члены узнавали своих по запаху духов и, руководствуясь им, следовали друг за другом. Пэнн так и не сказал, был ли убит его прежний хозяин членами этой банды, но запах одежды мертвеца давал совершенно точный ответ. Также секретарь отрицал, что фальшивая госпожа Браун состояла в банде – заявление по меньшей мере абсурдное. Несомненно, она была их агентом, которого подсылали для убийств. Наконец, тот факт, что госпожа Джарсел использовала те же самые духи с Суматры, говорил о том, что она связана с убийством в Хэмпстеде, что бы там ни говорил Пэнн. Дэн понял, что напал на след, который рано или поздно приведет его к убийцам отца мисс Мун и к уничтожению опасной организации.
Поразмыслив, молодой человек решил, что Пэнн мог сказать много больше, если бы и дальше, как он считал, оставался лицом к лицу с неминуемой смертью. Он сказал достаточно, чтобы стало ясно: эти секреты опасны не только для него, но и для Холлидея, ведь если бы члены банды обнаружили, что их секреты под угрозой, то, вероятнее всего, убили бы человека, выведавшего все их тайны, так же как и того, кто их раскрыл. Поэтому Дэн был уверен, что Пэнн никому ничего не расскажет о своем маленьком приключении и будет держать язык за зубами. Если бы он что-то рассказал кому-то из банды, к которой предположительно принадлежал, это бы выглядело так, словно секретарь сам признался, что выдал секрет духов, и в этом случае его бы тут же приговорили к смерти. Смерть Дэна скорее всего последовала бы незамедлительно, но юноша верил, что Пэнн, заботясь о собственной шкуре, будет избегать любого риска последующей мести. Более того, господин Холлидей не был ничуть удивлен тем, что в последующие дни ничего не услышал о Пэнне вплоть до момента начала великой гонки. Между тем Холлидей все рассказал Лоуренсу.
Молодой человек вернулся в Лондон переполненным сожалением, поскольку у него возникли определенные разногласия с Милдред Винсент. Прежде чем выйти за него замуж, девушка хотела, чтобы молодой человек обеспечил себя стабильным доходом, поэтому, приехав в Лондон, Лоуренс с головой окунулся в журналистскую работу, трудясь и днем, и ночью, чтобы получить удвоенный гонорар. Когда Дэн заглянул к нему, его приятель работал над политической статьей и не смог выделить другу даже минутки своего драгоценного времени.
– Хочу, чтобы вы, Холлидей, заходили ко мне в нерабочее время, – раздраженно проворчал он.
– Не дури, – одернул его Дэн. – Ни у одного журналиста нет четко очерченного рабочего времени. Журналист, как король, всегда при деле. Фредди, почему мне нужно напоминать тебе такие элементарные истины?
– Мне нужно закончить важную статью.
– Десять минут погоды не сделают. Я надолго тебя не задержу.
Лоуренс устало отодвинул бумаги, откинулся в кресле и потянулся за сигаретой.
– Что случилось? – спросил он обреченно.
Дэн, меря шагами офис, поведал о своих приключениях.
– Итак, дорогой мой, эти духи имеют гораздо большее значение, как я и подозревал раньше.
Лоуренс кивнул.
– Видимо, так и есть. Но если это правда, то почему этот человек раскрыл секрет, опасный для его собственного здоровья?
– На дыбе люди раскрывают любые тайны, – пожимая плечами, заметил Дэн. – А биплан – моя дыба. Осел действительно поверил, что я могу выбросить его за борт, и все рассказал, лишь бы спасти свою проклятую шкуру. Если бы он не выкинул такой хитрый фортель, то я бы узнал еще много нового.
– Сомневаюсь. Если, как он намекнул, за раскрытие тайны ему грозила смерть, то ты мог бы убить его, а он так ничего бы тебе и не рассказал. Однако теперь мы можем быть совершенно уверены, что банда, о которой говорил сэр Чарльз, существует. Несомненно, его убрали с дороги, потому что он слишком много знал.
– Жаль, что он сам не рассказал все это инспектору Дарвину.
– Он собирался это сделать, но его прикончили, прежде чем прибыл инспектор, как нам известно. Кстати, инспектор Дарвин тоже занимается расследованием. На днях я встречался с ним, и он сказал, что ищет доказательства существования банды. Почему ты, Дэн, не рассказал ему о том, что узнал? Инспектор разговорил бы господина Пэнна.
– Господин Пэнн больше ничего не скажет, – резко возразил Дэн. – Думаю, он очень боится мести своих товарищей.
– Инспектор Дарвин работает на Скотленд-Ярд, и у него есть возможность загнать господина Пэнна в угол так, что тот разоткровенничается. Думаю, тебе в любом случае стоит проконсультироваться с господином Дарвином на эту тему.
– После гонки.
– А почему не перед ней? До гонки-то еще пара дней.
– Не хотелось бы делать что-то в спешке, – с беспокойством возразил Холлидей. – Я еще хочу порасспросить госпожу Джарсел и посмотреть, знает ли она что-нибудь.
– Если она и в самом деле имеет какое-то отношение к банде, то откажется разговаривать. Но я до сих пор не могу понять, каким образом госпожа Джарсел может быть связана с этой бандой.
– Ты забываешь о духах.
– М-м… да, – задумчиво протянул Лоуренс. – Возможно, ты прав. Но я хотел бы получить больше доказательств, прежде чем выскажу свое мнение. Но поскольку господин Пэнн так много рассказал, разве тебе не угрожает смертельная опасность?
– Думаю, нет. Господин Пэнн, трясясь за свою шкуру, будет держать язык за зубами. Не станет он никому ничего рассказывать.
– Это не значит, что он ничего не предпримет. Я бы на твоем месте очень внимательно проверил биплан перед гонкой.
– Всенепременно! За это время я хорошо изучил машину, и, если кто-то попытается повредить ее, я сразу замечу. Ну а теперь, когда я ввел тебя в курс дела, пойду. Работай на здоровье.
– Одну минутку. Мисс Мун придет, чтобы посмотреть на то, как стартует гонка в Йорке?
– Да. Я получил от нее письмо сегодня утром. Она и госпожа Болстреаф придут посмотреть на старт. Правда, с ними будет лорд Карберри. Впрочем, черт с ним! – И, сердито нахмурившись, Дэн засобирался уходить. Хотя ничего особенного он в виду не имел и был дружелюбно настроен по отношению к своему сопернику.
Следующие два дня ничего особенного не происходило. Судя по всему, Пэнн и не думал наказывать Дэна за то, что тот испугал его. Холлидей был слишком занят подготовкой к гонкам и внимательно следил за бипланом Винсента, который оставался в Блэкхите, поскольку именно там машину было проще всего оградить от постороннего вмешательства. Старт гонки должен был состояться в Блэкхите, и в назначенный день все пятеро участников были на месте. Место старта окружила огромная толпа зевак, желавших стать свидетелями покорения воздуха. Среди присутствующих был и инспектор Дарвин. Он направился в то место, где стоял присматривающий за аэропланом Дэн. Авиатор не замечал этого тощего, внимательного человека, пока полицейский не коснулся локтя Дэна.
– Все в порядке, господин Холлидей? – поинтересовался инспектор Дарвин, кивнув в сторону биплана.
– Идеальная машина. Она прекрасна, и не ее вина будет, если она не долетит до Йорка до захода солнца. А что вы тут делаете, инспектор Дарвин? Не знал, что вас интересует авиация.
– Меня интересует убийца сэра Чарльза, – сухо объявил Дарвин, а потом тихо добавил: – Господин Лоуренс встретился со мной и пересказал то, что вы узнали. Так что я тут в поисках господина Маркуса Пэнна. Хотел бы задать ему несколько вопросов.
– Да, он может быть где-то в толпе, – согласился Дэн, оглядываясь. – Лорд Карберри живет вон в том каменном особняке. Но господин Пэнн говорить не станет.
– Я заставлю его все рассказать, – заверил молодого человека инспектор Дарвин, помрачнев. – Что же касается гонок, я надеюсь, вы выиграете, господин Холлидей. Когда вернетесь, я хотел бы с вами поговорить.
Дэн не мог оставить биплан и последовать за полицейским, хотя у него появилось несколько вопросов, на которые он хотел получить ответы. День выдался холодным и сухим, редкие облака и много солнца, так что условия для гонки были достаточно хорошими. Дул сильный ветер, и авиаторы сетовали на это, поскольку искусство полета еще не достигло нужного совершенства, чтобы сопротивляться слишком сильным ветрам. С другой стороны, полет против ветра – отличный способ проверить летные качества машин. Старт должен был состояться в час дня, а конкурсанты надеялись добраться до финиша около пяти. Некоторые аэропланы могли развить скорость в сорок миль в час, другие в пятьдесят, но, насколько Дэн знал, только его машина летала со скоростью шестьдесят миль в час. Если Винсент был прав, то сто восемьдесят километров биплан в хорошем состоянии смог бы пролететь часа за три. А сам Дэн, уверенный в своей машине, собирался преодолеть это расстояние за еще более короткий срок. Но все это еще требовало подтверждения.
