В голове все еще звучала эта фраза. Он прав. Вот уже год, как он то и дело повторяет ей это. Никогда еще не была она так прекрасна, во всяком случае, она стала здесь куда красивей, чем была во Франции. Но Мари-то знала, откуда в ней появилось это новое очарование женственности. Это любовь, страсть, желание, вот что ее так преобразило.

— Итак, дитя мое, — вопросил генеральный управляющий, — чему обязан вашим приятным визитом?

— Я пришла сообщить вам о своем решении, которое, быть может, немало огорчит вас, но я не могу идти против своей — судьбы…

Господин де Сент-Андре уже смутно предчувствовал, что его старому сердцу вот-вот будет нанесен жестокий удар. И поспешил прервать ее:

— Дитя мое, никогда не следует принимать решения, не подумав хорошенько прежде. Вы молоды и поступаете, поддаваясь первому порыву. Вам следует всегда обращаться к моим советам…

Поскольку Мари не произнесла ни звука, пытаясь подобрать слова, чтобы сообщить ему эту важную новость, он еще более строгим голосом продолжил:

— Надеюсь, впрочем, что вы как раз затем ко мне и пришли. Так чем же я могу вам служить? Не бойтесь, говорите…

Этот покровительственный тон, эта ледяная снисходительность тотчас же подхлестнули ее.

— Ничем, — с твердостью ответила она, — вы ничем не можете мне служить, во всяком случае, самое лучшее, чем вы отныне могли бы мне служить, это забыть меня, забыть о моем существовании!

— Что я слышу? — воскликнул он. — Что вы сказали? Забыть вас? Забыть о вашем существовании? Да вы с ума сошли! Может, вы запамятовали, мадам, что являетесь мне законной женою и носите имя де Сент-Андре?

— Вы напрасно взяли со мной такой тон, сударь, — возразила она, вновь обретая уверенность. — Вы заставляете меня пожалеть о том, что я решила вести себя с вами со всей откровенностью. Знай я наперед, что вы станете прибегать к столь напыщенным речам, меня бы тогда ничуть не тревожило, что вы обо всем этом подумаете! Я бы просто ушла, даже не удостоив вас последним «прощай»!

Несколько смягчившимся тоном он заметил:

— Так, выходит, вы пришли, чтобы сказать мне последнее «прощай»? Что ж, очень мило с вашей стороны, благодарю вас! Любезней и не придумаешь! Однако позвольте напомнить вам, мадам, что если вы забыли имя, которое я вам дал, то мне это никак не пристало! А посему имею честь предупредить вас, что вы больше не выйдете из этого дома! Похоже, вы нашли себе какого-то галантного кавалера, чьи посулы совсем вскружили вам голову! Я подозревал нечто в этом роде, в этом доме я изрядно насмотрелся на светскую публику, от которой пахнет сахароварнями и винокурнями! Все эти вчерашние буржуа с только что пожалованными дворянскими титулами, мне ли с ними знаться! Я принимал их только для вашего удовольствия, полагая, что вы скучаете в этой унылой стране!.. Если бы я мог предположить, что кто-то из этой банды глупцов вскружит вам голову своими дурацкими предложениями, я бы уже давно положил конец всем этим сборищам!

Он подошел к своему креслу и снова уселся в него, стараясь изобразить полное спокойствие. Мари оперлась локтем о его письменный стол и холодно уставилась ему прямо в глаза.

— Глупец, о котором вы только что изволили упомянуть, — с легким оттенком насмешки заявила она, — не более не менее как сам губернатор Мартиники. Я люблю его, сударь, и он любит меня! А дабы лучше внушить вам, что вы ничего не сможете против меня предпринять, добавлю, что мы с господином Дюпарке любим друг друга с тех самых пор, как впервые увидели друг друга…

Она подняла голову, задумчиво обвела взглядом потолок, потом продолжила:

— Это случилось задолго до нашего знакомства, сударь, тогда я даже и не знала о вашем существовании. Это было в Дьепе! За год до того, как я оказалась в Париже…

— С чем вас и поздравляю! — резко воскликнул господин де Сент-Андре. — В сущности, мне всегда казались несколько подозрительными ваши отношения с этим человеком. Но я отказывался верить пересудам. Так, значит, это правда! Ах, мадам, вы неплохо скрывали свою игру! Однако, мне думается, это несколько странная манера поведения для губернатора Мартиники — уводить жену у человека почтенного и до сей поры неизменно почитаемого всеми! Интересно, что обо всем этом подумает сначала господин Фуке, а потом и кардинал Ришелье, когда они узнают о несколько странных повадках губернатора, которому скорее пристало бы показывать своим подопечным пример законопослушания!

Мари поднялась с кресла почти с такой же поспешностью, как это сделал несколько мгновений назад господин де Сент-Андре.

— Вы можете думать все, что вам угодно, но нынче же вечером я покину этот дом…

Он ухмыльнулся, будто сомневаясь в правдивости слов Мари.

— И куда же вы, позвольте спросить, намерены направить свои стопы?

— В Замок На Горе.

— Спору нет, это дом, достойный королевы! — по-прежнему с насмешкой проговорил он. — Так же как и готов согласиться, что, судя по всему, он был построен специально для вас! Только вы одна и достойны чести жить в нем! Впрочем, именно это-то мне и не терпится поскорее сообщить маркизу де Белилю.

Он вышел из-за стола, медленно подошел к Мари и встал напротив.

— Вам, должно быть, не известно, ведь ваши глаза постоянно обращены только в сторону замка, что вчера сюда прибыл корабль из Франции и что он вскоре возвратится назад. Так вот, имею честь уведомить вас, мадам, что капитан этого судна увезет отсюда пару-тройку писем и господин Дюпарке дорого отдал бы, чтобы узнать их содержание! Тем не менее я разрешаю вам довести до его сведения, что о его повадках очень скоро станет известно президенту Островной компании, а также и кардиналу Ришелье. Никто во Франции не потерпит, чтобы потомка славного рода Сент-Андре безнаказанно оскорблял какой-то бывший конюший, закоренелый убийца, бывший узник Бастилии! Выбор между его словом и моим будет не долог! Можете мне поверить.

Он сделал еще один шаг в ее сторону и насмешливо улыбнулся ей в лицо.

— С этого момента, мадам, вы и вправду можете считать, что замок действительно принадлежит вам! Безраздельно! Немножечко терпения, дитя мое, и вы будете преспокойно жить там, ничем не нарушая священных уз брака… Да-да, так оно и будет, только немного терпения!

— Я обещала губернатору, что появлюсь там нынче же вечером, — ледяным тоном возразила она. — Я предупредила вас, сударь, что намерена покинуть этот дом, который с тех самых пор, как я вновь встретилась с господином Дюпарке, не внушает мне ничего, кроме отвращения, как, впрочем, и вы сами начинаете внушать мне то же отвращение своими капризами и повадками, противными самой природе!

Мгновенным движением он схватил ее за плечо и сжал его так сильно, что она вскрикнула от боли.

— Что вы хотите этим сказать? — тяжело дыша, спросил он. — Что означает эта наглая выходка? Разве вы забыли, что должны во всем повиноваться своему супругу?

— Вы не супруг мне! Вы просто чудовище! Вот как вы мне видитесь с тех пор, как я узнала Жака!

От этого оскорбления господин де Сент-Андре сделался бледен словно мертвец. Он отпустил ее руку, возможно, чтобы она не почувствовала, как его всего, с ног до головы, забила дрожь.

— Что ж, пусть так! — проговорил он. — Однако это чудовище, мадам, намерено оставить вас при себе! Полагаю, господин Дюпарке не осмелится атаковать этот дом с помощью солдат, дабы освободить из него женщину своей мечты! Мы еще увидим, кто из нас сильнее, он или я!

Он несколько раз с силой ударил в ладоши, пока в дверях не появился раб.

— Аполлон, — проговорил он, — моего коня, и немедля…

Он отошел дальше от Мари и заговорил более спокойным голосом:

— Я намерен немедленно встретиться с губернатором. Клянусь честью, он сполна заплатит мне за все!

— Сударь, — обратилась к нему Мари, не показывая ни малейших признаков тревоги, — я предупреждаю вас, что по возвращении вы уже не найдете меня здесь. Я буду в Замке На Горе. Кроме того, хочу, чтобы вы приняли к сведению, что было бы безрассудно с вашей стороны являться туда и пытаться увести меня силой. Стража дежурит день и ночь, и эта стража не пустит вас в замок!