Бинбир бросил тогда свой кушак, и в чаще перед ним открылась широкая тропа. По этой тропе Иванчу добрался до одного колодца, чтобы коня напоить. А тут как раз мимо проходил какой-то человек, лесной житель. Иванчу его спросил:

— Не пробегал ли здесь главарь разбойников?

— Только что пробежал, — ответил тот, — одна челюсть на земле, другая — на небе. Пробежал, деревья по пути ломая.

— Подожди, — говорит Иванчу, — вот напою своего коня, и тотчас его догоню.

Пока он поил коня, увидел, что в желобе для воды один жук-жучок тонет. Стал тот жучок Иванчу просить-умолять:

— Спаси меня, брат, большое доброе дело я тебе за это сделаю!

«Гм, — подумал Иванчу, — какую пользу может мне принести такой жучок?» Но был он добросердечным по характеру и потому сказал:

— Давай я тебя спасу. Если ты сделаешь мне добро, хорошо; если не сделаешь, ты ничем мне не обязан.

— Обязан, обязан, — протрещал жучок, — вот возьми эту частичку от моего черного крылышка и положи ее в свой кисет. Когда тебе станет трудно, вытащи ее, чтобы позвать меня, и я тотчас явлюсь к тебе на помощь.

Бинбир-Иванчу и на это согласился. Напоив коня, устремился он снова по следам разбойника. И когда почти настиг его, разбойник вдруг ни с того ни с сего залился свистом, и перед Иванчу, откуда ни возьмись, появилась широкая река. Что теперь делать Иванчу? Как ему догнать разбойника?

Бросил он поверх реки свое полотенце, и превратилось оно в мост. Перешел он реку по мосту, и когда вот-вот, уже в третий раз, должен он был настичь разбойника, тот вдруг как закричит:

— Ма-а-а-мочка-а-а!!!

Тут выходит навстречу Бинбир-Иванчу страшилище — Джендем-бабу: нос крючком, глаза черные и ужасные-преужасные, из одной челюсти ветер северный дует, в другой — деготь-смола кипит, волосы у нее длиной в сорок саженей.

— Поворачивай назад, молодец, — молвит она Иванчу. — Если не повернешь, то я, Джендем-бабу, мать разбойников, выстелю перед тобой свои волосы да как подую изо всех сил ветром северным, и понесет тебя в круговерти, и не будет тебе спасения.

— А если я спасусь? — спрашивает Иванчу.

— Если ты там спасешься, — отвечает бабка, — тогда я выложу перед тобой тропу из смолы-дегтя. На ней ты застрянешь и останешься там навсегда.

Стал думать Бинбир, что же ему теперь делать. И тут вспомнил он о жучке. Вытащил частичку черного крылышка того жучка и позвал его на помощь. Тот вмиг явился и спросил:

— Звал меня, молодец? Что у тебя за трудность?

— Вот так-то и так, появилась на моем пути бабка-колдунья, и не знаю, как от нее избавиться, — рассказывает жучку Иванчу.

И тогда жучок внезапно влетел к Джендем-бабу в ухо и принялся там дырявить ей мозг. Скрутило-свертело раз-другой это исчадие ада, и мать разбойников вскоре сошла с ума. Взял Бинбир-Иванчу свой меч-кладенец и отсек ей голову. Жучок вылетел из уха бабки и вернулся в свою норку.

И снова Бинбир-Иванчу отправился вслед за разбойником, которого настиг в его золотой крепости. После того как Бинбир пооткрывал девяносто девять дверей, сотую дверь распахнул и, наконец, столкнулся лицом к лицу с главным разбойником. Принялись они биться друг с другом. Как ни был силен разбойник, однако Бинбир оказался сильнее. Три дня и три ночи бились они, пока, наконец, Иванчу не взял верх над противником.

Затворил Иванчу после всего, что здесь произошло, крепость разбойников и решил отправиться в путь-дорогу за матерью и братьями, чтобы забрать их и привести сюда, на новое житье-бытье.

А тем временем один из разбойников, тот, которого Бинбир-Иванчу забросил в колодец, выжил там, и когда подошла к колодцу мать нашего Иванчу, чтобы набрать воды, и стала тянуть бадью, разбойник принялся ее просить-умолять:

— Спаси меня! Все, что хочешь, я тебе дам, только спаси!

Бедная женщина не знала, кто это там, в колодце, и сказала:

— Если дашь торбу золотых, то вытащу тебя.

— Дам, дам, — закричал разбойник.

Спустила женщина веревку и вытащила его. Выйдя наружу, разбойник отдал женщине неведомо откуда взявшуюся торбу с золотыми монетами. А сам прикинулся калекой, чтобы остановиться у нее в доме и дождаться возвращения ее сына, Бинбир-Иванчу, а затем неожиданно убить его. Стал он жить в доме этой женщины и притворялся очень кротким.

Когда же Бинбир-Иванчу вернулся к своей матери, то дома его встретил вместе с ней и этот притворщик. Однако чудесный конь нашего Иванчу, как только увидел разбойника, стал фыркать, почуяв, что здесь что-то нечисто, тогда и Иванчу его узнал. Пришпорил он своего коня и раздавил противника, с землей его смешал.

Забрал Бинбир-Иванчу с собой и мать свою, и всех своих тысячу братьев, отправились они в крепость разбойников на новое житье-бытье. Рассказывают люди, что они и поныне там живут, все в добром здравии, в большом достатке и в благополучии.

Естек-пестек, хромому ослу подножка, кто сказку слушает, — мне ага, кто не слушает, — в лоб тому клеймо.

То ли было, то ли не было, если бы не было, не рассказывалось бы. Жил-был на свете один падишах. Был у него от первой жены один сын. Вторую жену он взял с ребенком — с дочкой. Парень и девушка крепко полюбили друг друга, но падишах не хотел их поженить: он хотел женить сына на дочери иноземного падишаха, чтобы увеличить свое царство. А Тодур — так звали сына падишаха — не представлял себе жизни без девушки. И решил он покинуть дом, отправиться в чужие края.

Долго ли, коротко ли скитался он по чужбине, наконец нанялся на военную службу в одно соседнее царство. А у падишаха той страны как раз в то время случился разлад с отцом Тодура, и пошел он на него войной.

Тодур — во главе сотни — отправился со своим отрядом воевать против своего отца. Так получилось, что попал он в плен. Отец его узнал и отдал в руки палачам, повелев отрубить сыну голову, а его печень и мизинец с кольцом ему принести.

Отвели палачи Тодура в дремучий лес, но пожалели его и стали думать, как сделать так, чтобы оставить юношу в живых. А между тем следом за ними шла одна желтая собачонка. Поразмыслив, сказали они Тодуру:

— Нам очень жалко стало тебя. Давай зарежем собачонку, возьмем ее печень, а у тебя лишь палец отсечем.

Никто ведь сам себе не враг — Тодур согласился. Зарезав собачку, вынули ее печень, а у Тодура мизинец отсекли. На прощанье рассказали-подсказали:

— Вот по этой тропинке иди, пока не выйдешь на опушку леса. Там увидишь шалаш. В том шалаше слепой старик живет. У него козы есть. Попросишь — он тебя примет. Его коз будешь пасти до тех пор, пока дома что-нибудь не изменится. А когда изменится, тогда и домой вернешься.

Пошел Тодур по той тропинке, шел-шел — видит на опушке шалаш. Недолго думая, он в нем спрятался.

Один день, два не выдает себя, а дед почувствовал, что кто-то есть в шалаше, так как ему стало не хватать еды. Его козы столько молока давали, сколько деду нужно было, чтобы наесться за один раз.

— Кто здесь? — спрашивает хозяин.

Парень молчит.

— Кто в доме? — повторил старик. — Не бойтесь, я ничего вам не сделаю.

— Я, дедушка, я! — подал голос Тодур. — Извини, что не сразу дал о себе знать. Оробел.

— Кто же ты?

Рассказал Тодур все, как было, и попросил хозяина нанять его пасти коз.

— Я тебя возьму, пожалуй, мой мальчик, но сначала твою силу испытаю. Трижды ударю тебя дубиной: если выдержишь, тогда найму тебя.

А дубина у деда была особая — целое дерево, очищенное от сучков.

— Постой, — сказал Тодур, — отдохну-ка я до завтрашнего утра.

— Пусть будет по-твоему, мой мальчик, — ответил старик.

Тодур взял три мешка, наполнил их землей, подготовился и спать улегся.

— Ну, ты готов? — спросил дед утром.

— Готов, дедушка, готов! — ответил Тодур.

— Тогда давай начнем.

Тодур, взяв один из мешков, поставил его перед хозяином.