Он принялся лихорадочно искать глазами Эдрида. Его люди, большинство из которых были забрызганы кровью и до сих пор не могли отдышаться после напряженного боя, ходили между поверженных датчан и добивали тех, кто был еще жив.

Увидев Эдмунда, он подбежал к нему и схватил его за руку.

– Эдрид упал, – сказал он. – Помоги мне его найти.

– Он здесь, милорд, – откликнулся один из его людей, Бирстан.

Этельстан, за которым по пятам следовал Эдмунд, быстро подошел к тому месту, где возле лежащего на земле тела Эдрида присел Бирстан.

– Крови нет, милорд, – сказал Бирстан, – но я не могу привести его в чувство. Тем не менее он жив.

– Вы двое, – показал Этельстан на воинов из своего отряда, – заберите его в церковь Всех Святых, вместе со всеми остальными, кто требует помощи. – Он обернулся к Бирстану. – У нас потери есть?

– Всего несколько раненых, – ответил тот, – но еще очень много нужно сделать, судя по ситуации.

Этельстан проследил за его взглядом, направленным на север, откуда через городскую стену под аккомпанемент отдаленных воплей и криков продолжал литься дождь огненных стрел. Он кивнул.

– Возьмешь двадцать человек, – сказал он Бирстану, – и очистишь все это место, отсюда и до реки. Убедись, что здесь не осталось других водяных крыс, прячущихся возле хитов или пытающихся попасть в город. А вы, – он показал на стражников, поставленных охранять этот участок стены, – снимите с убитых врагов оружие и все остальное, что может представлять ценность, и отнесите к себе в караульное помещение, чтобы разобраться с этим позже. Когда покончите с этим, перебросьте их трупы через стену. – Он скривился в гримасе. – Пусть Торкелл и его северный сброд посмотрят, как в Лондоне встречают незваных гостей. Остальные из вас пойдут со мной, чтобы усилить Алдгейт.

Но отправился он туда не сразу. Остановившись, они с Эдмундом следили за тем, как Эдрида аккуратно укладывают на щит.

– Он поправится, – сказал Эдмунд. – Просто сильно ударился головой.

– Будем надеяться на Господа, чтобы ты оказался прав, – вздохнул Этельстан, глядя, как уносят Эдрида. – Не хотелось бы мне сообщать королю, что он потерял еще одного сына.

– А я не хотел бы сообщать ему, что он потерял Лондон из-за этого Торкелла, – проворчал Эдмунд. Он похлопал Этельстана по плечу. – Пойдем. Здесь нам делать больше нечего, мы будем нужнее в другом месте.

Этельстан кивнул, и вместе они повели своих людей по направлению к воротам Алдгейт, выставив над головой щиты от стрел, которые продолжали дождем сыпаться на город.

Эльгива стояла возле своей лошади; в животе все сжималось и выворачивалось от нетерпения, когда она ждала разрешения войти в главную залу дома Сиферта. Она очень устала, ноги и руки были тяжелыми, словно каменными, и ей хотелось поскорее уйти с улицы в тепло. Однако стражники, стоявшие на входе, смотрели на ее спутников с подозрением. Снег, который норовил пойти все утро, все-таки начал падать большими влажными хлопьями. Наконец к ней подошел Алрик, который вел переговоры с вооруженной охраной.

– Я должен сопровождать вас в дом, миледи, и с вами пойдет Тира. Ваши воины, однако, должны будут остаться в конюшнях под охраной.

Эльгива кивнула. Она уже боялась, что ее просто развернут, прежде чем она успеет переговорить со своей кузиной.

Внутри заширмленного прохода седобородый дворецкий неприветливо потребовал от них назвать свои имена и дело, по которому они прибыли, а затем, оставив их под бдительным присмотром четырех стражников, отправился проинформировать свою госпожу, что Алрик из Йорвика и его сестра Илхвин просят разрешения переночевать.

– Ты должен был назвать этому старику мое настоящее имя, – пробормотала она Алрику. – В доме своей кузины я нахожусь в относительной безопасности.

– Сейчас вы находитесь южнее Хамбера, миледи, – ответил Алрик, – и, если здесь произнесут вслух ваше настоящее имя, вы не будете в безопасности даже в зале собственной кузины. Можете не сомневаться, что ваша кузина и так прекрасно догадается, кто находится у ее ворот.

Нетерпеливо постукивая пальцами по ширме рядом с собой, она выглянула из-за нее и увидела, как старый слуга медленно идет в сторону помоста. Им еще раньше сказали, что лорд Сиферт по-прежнему находится с королем в Уорчестере, и это было уже хорошо. Эльгива считала, что, будь он здесь, она смогла бы заручиться его поддержкой в деле продвижения Свена на трон Англии, но для нее стало большим облегчением, что ей не придется начинать это непростое дело прямо сегодня. Она устала, а некомфортное состояние, связанное с ранней беременностью, казалось сейчас даже более неприятным, чем отложилось у нее в памяти. Семь дней пути по зимним дорогам вымотали ее больше, чем она ожидала. Зелья, которые готовила для нее Тира, мало помогали от тошноты и постоянной боли в руках и ногах, и в данный момент ей больше всего на свете хотелось взять в руки чашу подогретого вина и сесть к огню на выложенную подушками скамью.

Дворецкий наконец дошел до другого конца залы, где ее кузина в окружении двух пожилых женщин расхаживала взад и вперед с раскричавшимся ребенком на руках. Должно быть, это был сын Альдит. Легкая зависть змейкой сдавила ее сердце, но скоро и у нее тоже будет свой собственный сын.

Казалось, ее кузина была слишком занята разбушевавшимся отпрыском, чтобы обращать внимание на старого слугу, и Эльгива не заметила признаков того, что Альдит поняла, кто именно просит увидеться с ней, когда старик развернулся и кивком головы позвал их.

– Оставайся здесь, – сказала она Тире, – и ни с кем не разговаривай.

Она кивнула Алрику, который повел ее через шумную, заполненную людьми залу.

Подданные Альдит занимались обычными зимними делами: группа мужчин чинила кожаные ремни на кольчугах и конской упряжи, тогда как другие точили с помощью оселков ножи и мечи. Три женщины сидели за ткацкими станками, а группа девушек приглядывала за стайкой маленьких детей, которые возились в загородке, расположенной подальше от центрального очага. Несколько женщин сидели в кругу с веретеном и пряжей в руках, а другие отодвигали от стен столы на козлах и готовились накрывать ужин.

Ко времени, когда они достигли помоста, Альдит отдала своего сына служанке и теперь вышла вперед, чтобы поздороваться с ними. Ее густые темные волосы под матерчатой повязкой были заплетены в косу и уложены в узел на голове, так что она казалась даже более высокой, чем запомнилось Эльгиве. Одно плечо ее дорогого темно-зеленого сиртеля было мокрым от слез сына – или, возможно, чего-то похуже. Эльгива поджала губы, прикидывая стоимость платья на Альдит, застежек с драгоценными камнями, которыми была подколота повязка на голове, и вышитой драпировки, украшавшей стены за ее спиной. В этой зале чувствовалось богатство, здесь было золото, которому Свен и Кнут могли бы найти хорошее применение. Она улыбнулась Альдит, но та в ответ взглянула так холодно, что Эльгива почувствовала, как от тревоги и страха у нее опять больно сжался желудок.

– Вы, Алрик, – и ваша сестра, – добро пожаловать, – сказала Альдит, хотя голос ее звучал вовсе не приветливо. – Хотелось бы узнать, какие дела привели вас так далеко на юг.

Жестом она пригласила их следовать за собой и отвела в небольшой отгороженный уголок за вышитыми портьерами. Там друг напротив друга стояли два кресла с искусной резьбой, а на металлической цепи висела масляная лампа. В тот же миг, как только портьеры закрылись за ними, Эльгива почувствовала, как пальцы кузины вцепились в ее запястье, словно когти ястреба.

– Кому еще известно, что ты приехала сюда? – прошипела Альдит.

Ошеломленная Эльгива вырвалась из длинных и цепких пальцев своей двоюродной сестры.

– Никому, – резко бросила она. – Я приехала сюда втайне. До сегодняшнего дня я даже не надевала женского платья. Я же не дурочка, моя кузина. Тебе нечего бояться.