«Неужели я так мало спал? А чувствую себя совершенно отдохнувшим», — сказал он про себя.

К нему подошел один из мужчин, врач с «Тильзина».

— Ну и как вы, после трех суток сна?

— Я проспал трое суток?

— Вы были так измотаны, что мы вкатили вам изрядную долю снотворного. Вы нуждались именно во сне.

— А как Анаэна?

— Еще не проснулась.

Тинкар уселся на поваленное дерево — слабость все еще ощущалась. Кроме врача, все в лагере носили строгую одежду паломников. Стало быть, добровольная сегрегация поддерживалась даже при высадке на планету. Но что здесь делал врач галактиан? Среди менеонитов хватало компетентных докторов.

Мужчина словно прочел его мысли.

— Я нахожусь здесь по просьбе текнора и патриарха, но не для того, чтобы лечить вас — мои коллеги прекрасно справляются с этим и без меня. Мне поручено узнать у вас, что случилось. Тан Экатор хотел бы вас видеть, и как можно скорее.

— Где он?

— В нашем лагере, в двухстах километрах отсюда. Рядом с вулканом.

Врач удалился, и Тинкар вновь погрузился в свои мысли. Он был смущен, более того, потерял уверенность. Будущее выглядело слишком сложным. Любил ли он Анаэну? Иолию? Или обеих вместе, как он заявил при их встрече? Он и сам не знал этого. За время долгого пребывания среди паломников молодая галактианка постепенно выветрилась из его памяти, по крайней мере, он так считал. Но несколько суток, проведенных на опасной планете, показали ему, что это не так. И однако же у него была Иолия…

В Гвардии не поощряли самоанализа, и хотя за последние месяцы он не единожды задавался вопросом, как будет жить дальше, пока что он в себе так и не разобрался. Одна часть его существа желала спокойной жизни рядом с Иолией, жизни спокойной, но, разумеется, не без приключений. Он знал, что обретет в ее лице спутницу верную, невинную и нежную. Но другая его часть, та самая, которую его товарищи прозвали «Тинкаром-Дьяволом», тянула его к Анаэне. С ней его существование превратилось бы в ежедневное сражение, возможно, это была бы битва характеров, но зато какая жизнь!.. Он колебался и, будучи привычным к принятию решений быстрых и безапелляционных, страдал от того, злился на обеих девушек.

«Идеалом было бы, — размечтался он, — иметь под рукой Анаэну на время тяжелых испытаний, а Иолию — на периоды спокойствия».

Но он знал, что ни та, ни другая не согласятся с таким разделом. Он отбросил ненужные мысли и задумался над тем, что будет делать после возвращения на борт. Разумеется, он мог бы и дальше жить у паломников. Но в этом случае ему пришлось бы жениться на Иолии, дело зашло слишком далеко. Или же вернуться в свою квартирку, которая, как ему сказала галактианка, все еще ждала его? Злость, вызванная кражей чертежей, давно улетучилась. После недавней одиссеи его примут вновь. При необходимости он даже сможет восстановить чертежи, отдать их текнору…

Но примут ли его? Да и считали ли его вообще там когда-либо своим? Быть может, в момент стыковки? С другой стороны, если он женится на Анаэне…

К тому времени, когда из палатки вышла галактианка, он еще ничего не решил. Перенесенные испытания, казалось, прошли для Анаэны бесследно, только на лбу ее виднелся небольшой шрам. Она вновь стала сама собой, племянницей текнора, руководителем отдела по борьбе с мпфифи. Девушка с улыбкой подошла к нему, и он встал.

— Ну что, Тинкар, как ты себя чувствуешь?

В ее голосе прозвучала нотка тревоги, и от этого ему почему-то стало радостно на душе.

— Прекрасно, а ты?

— Замечательно! Готова начать все сначала.

Ее бахвальство ему не понравилось.

— И снова бить ногами по гнезду… — съязвил он. Лицо ее посуровело.

— Сколько раз ты будешь напоминать мне об этой глупости?

— Я не хотел тебя оскорбить, Ана. Любой может допустить ошибку, главное — не повторять ее.

Она снова расплылась в улыбке.

— Прости. Это была моя первая оплошность на планете.

— Надеюсь, и последняя… Но оставим эту тему. Полагаю, ты отправляешься в свой лагерь?

— Да, и ты тоже.

— Я еще ничего не решил.

— Послушай, это твое добровольное изгнание абсурдно! Уверяю, в городе у тебя больше не возникнет ни малейших неприятностей. Я сама позабочусь об этом. И потом… я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной.

— Что касается первой части твоих планов, то защититься я способен и сам. Относительно второй, повторюсь, я еще ничего не решил.

— Ты нужен нам. Тан намерен поручить тебе оборону города.

— И мне обязательно для этого покидать анклав?

— Люди едва ли станут подчиняться паломнику.

— Я не паломник. К тому же планетянину они станут подчиняться с еще меньшей охотой.

— Ты перестанешь быть планетянином, как только передашь нам локаторы.

— Разве их у вас еще нет?

— Я уже говорила тебе, что это не мы украли твои чертежи! Я сказала тебе это в тот момент, когда думала, что нам не выжить, и у меня не было ни малейших причин лгать тебе! Повторяю тебе это еще раз, Тинкар, — последний!

Она побагровела от гнева.

— Хорошо. Но и это не обязывает меня уходить из анклава. Мне там уютнее, чем у вас, Ана. Ваша цивилизация мне чужда.

— А цивилизация полумонахов ближе? Тинкар-гвардеец среди монахов! Скажи лучше, что ты меня не любишь!

— Не знаю. Полагаю, в вечер стыковки я тебя любил, но с тех пор немало воды утекло.

— А главное, появилась эта серая мышка! Святая недотрога Иолия! Маленькая грязная паломница! Тинкар-герой, соблазненный девицей, не знающей ничего, кроме своих молитв!

— Замолчи! Не тебе ее судить! И потом… не забывай, что это она нас спасла.

— Это было проще простого! На удобном сиденье катера!

— И после тридцати часов непрерывных поисков! Тридцати часов без сна — со слезящимися от усталости глазами, без устали вглядывающимися в джунгли, в горы, в саванну!

— Я бы сделала то же самое! И я охраняла твой сон, когда нас окружили хищники!

— Я знаю это!

— Ты спас меня дважды, — вдруг сказала она с нежностью. — Я тоже это знаю и никогда не забуду. Но разве ты не видишь, что испытания связали нас неразрывными узами? Подумай обо всем том, что мы могли бы совершить вдвоем! Когда разгорится война с мпфифи, твоя помощь будет неоценимой. Через несколько лет ты сможешь стать текнором! Городам придется тесно сотрудничать, а во главе их должен стоять человек решительный, умелый, привыкший командовать. Таким человеком можешь стать ты, Тинкар! Ты можешь встать во главе всего Звездного народа!

— А ты спрашивала себя когда-нибудь, желаю ли я этого? Поверь, я вас вовсе не презираю. Но все же я планетянин. Да, я люблю космос! Но я родился на одной из планет, а не где-то между ними. Мне иногда нужно ощущать твердую землю под ногами, небо над головой, чувствовать ветер, видеть облака, траву, которая стелется под моими ступнями…

— Я и не знала, что ты поэт, — насмешливо произнесла она. — И что, кстати, у тебя под ногами сейчас? Конечно же, не трава. Наши друзья паломники тщательно очистили место лагеря, очистили до самой земли! Что тебе мешает высаживаться на планету каждый раз, когда у тебя возникнет подобное желание? Планет хватает!

— Что ты видишь во мне, Ана? Того человека, каким я и являюсь? Или же образ, сотворенный тобой и не соответствующий действительности? Я прошел военную подготовку, но я не гений-стратег! А может быть, ты видишь во мне инструмент для достижения своей мечты о могуществе? Что я для тебя? Возможный спутник или инструмент? Мне надоело, что меня подталкивают то к одному, то к другому! Отдай локаторы, Тинкар! Обучи полицию, Тинкар! Будь мне пьедесталом, Тинкар! С меня довольно!..

— Мы подобрали тебя…

— Когда я плавал в космосе? Это неправда. Вы помогли не человеку, вы подобрали рабочий инструмент. Одни лишь паломники ничего от меня не требовали, даже перехода в их религию!

— О нет! Они более хитрые! Женим его на одной из наших девушек, а уж потом…

— Замолчи! Я не хочу ссориться с тобой. Дай мне подумать. Но если я приду к вам, то — заруби себе это на носу — вовсе не в качестве инструмента для каких-то целей. Ни для тебя, ни для других!