Снаружи заведение выглядело пустым, ни в одном окне не горел свет, словно все сотрудники давно разошлись по домам. Даже Себастьяну почти не верилось, что там, внутри, на импровизированной кровати лежит Анарх Пик, и уж доктор-то Сайн за ним присматривает.

— Просто потрясающе, — сказала Энн Фишер, прижимаясь к Себастьяну всем своим гибким телом. — Холодно, прямо дрожь пробирает, скорее бы попасть в помещение. Мне не терпится его увидеть; ты и представить себе не можешь, как я тебе благодарна, что ты меня взял.

— Только мы совсем ненадолго, — предупредил Себастьян, берясь за ручку двери.

Дверь распахнулась, и в них уперся ствол пистолета. Пистолет был в руке Боба Линди, по-совиному моргавшего на свет и бдительного уж всяко не меньше совы.

— Это я, — сказал Себастьян; хотя он на мгновение и испугался, но был рад, что его сотрудники несут постоянную стражу. — И одна знакомая.

Войдя следом за Энн, он закрыл за собою и запер дверь.

— Я очень боюсь всяких пистолетов, — нервно сказала Энн Фишер.

— Да убери ты эту штуку, Боб, — сказал Себастьян, — все равно ею никого не остановишь.

— А может, и остановишь, — возразил Боб Линди, направляясь в дальний угол приемной. Из распахнутой двери служебного помещения хлынул поток света. — Он заметно окреп и принялся диктовать свои воспоминания, Черил едва успевает записывать. А это кто?

Он окинул Энн Фишер критическим взглядом.

— Покупательница на миссис Тилли М. Бентон, — объяснил Себастьян, направляясь к кровати; Энн Фишер шла следом, едва не на цыпочках. — Ваше Могущество, — поклонился он. — Говорят, вам значительно лучше.

— Я столько всего хочу записать, — сказал Анарх заметно окрепшим голосом. — Ну почему у вас нет магнитофона? В любом случае я глубоко благодарен мисс Вейл за то, что она любезно согласилась за мною записывать. Как и за все ваше гостеприимство и за то внимание, которым я здесь окружен.

— А вы правда Анарх Пик? — спросила Энн Фишер дрожащим от волнения голосом. — Это сколько же минуло времени… вы ощущали, как оно течет?

— Я только знаю, — сказал Анарх, будто снова уходя в воспоминания, — что мне представилась бесценная возможность. Бог позволил мне — и многим другим — увидеть значительно больше того, что видел Павел. Я обязательно должен все это записать. Мистер Гермес, — взглянул он на Себастьяна, — вы не могли бы достать мне магнитофон? Я уже начинаю забывать… все словно растворяется, неудержимо уходит.

Он судорожно сжал кулаки.

— У нас же был магнитофон, — повернулся Себастьян к Бобу Линди. — Куда он вдруг подевался?

— Протяжка стала заедать. — В голосе Линди слышалось что-то вроде вины. — Вот и отнесли его в гарантийку.

— Это было полгода назад, — резко бросила Черил Вейл.

— Да как-то все было не съездить, — объяснил Боб Линди. — Завтра прямо с утра и заберем.

— Но ведь все уходит, испаряется, — почти простонал Анарх. — Неужели так ничего и не сделать?

— У меня есть дома магнитофон, — вмешалась Энн Фишер. — Только не слишком хороший.

— Для записи речи, — сказал Себастьян, — качество не так уж и важно. А нельзя ли тебя попросить, — повернулся он к Энн, — слетать домой и привезти его сюда?

— И не забудьте прихватить побольше пленки, — вступил Линди. — Этак с дюжину семидюймовых бобин.

— Вы даже себе не представляете, какая это мне радость. — Глаза Энн Фишер расширились от возбуждения. — Помочь в таком потрясающем… — Она порывисто сжала руку Себастьяна и метнулась к двери. — Я вернусь буквально через секунду, ты, главное, впусти, когда я постучу.

— Нам это будет очень кстати, — сказал Боб Линди и повернулся к Себастьяну. — Старикан чешет с такой скоростью, что Черил за ним не поспевает. Совсем не похоже на прежних, — добавил он недоуменно. — Обычно они позаикаются немного и тут же бросают это дело.

— Он хочет, чтобы до нас дошло, — сказал Себастьян.

«Ведь это он хочет, — подумал он, — сделать то, что хотел сделать я, и что для меня, как и для всех остальных, оказалось непосильным делом. И он от нас просто не отстанет, пока мы что-нибудь не придумаем». На Себастьяна это произвело большое впечатление. Судя по блеску в глазах Энн Фишер, когда он открывал ей дверь, увиденное во «Флаконе Гермеса» произвело впечатление и на нее.

— Вернусь через полчаса, — пообещала она.

Шпильки Энн зацокали по мостовой; Себастьян увидел, как она машет рукой пролетавшему мимо такси, а затем захлопнул и запер дверь.

— Не могу понять, с какой такой радости ты притащил сюда эту девицу, — сказал доктор Сайн, присевший на минуту отдохнуть.

— Девять месяцев назад, — объяснил Себастьян, — эта девушка инкорпорировала младенца, а сегодня затащила меня в постель. Она принесет нам магнитофон, тут же уйдет, и мы вряд ли когда-нибудь снова ее увидим.

Раздался звонок видеофона.

Рука Себастьяна рванулась к трубке. Возможно, это звонила Лотта.

— Гуд бай, — сказал он с надеждой в голосе.

На экране нарисовалось незнакомое мужское лицо.

— Мистер Гермес? — Незнакомый субъект говорил спокойно и предельно отчетливо. — Я не стану представляться, потому что это не является необходимым. Мы с другом сидим в укрытии прямо напротив вашего витария — и наблюдаем.

— Да? — удивился Себастьян, стараясь говорить по возможности беспечно. — Ну и?

— Когда вы входили в дверь с этой девушкой, мы успели ее сфотографировать, — продолжил незнакомец. — С той, которая только что отбыла на такси. Мы передали снимок в Рим и проверили по нашим архивам. И вот мне пришел ответ. — Он взял со стола лист бумаги и пробежал его глазами. — Это Энн Магайр, дочь Мэвис Магайр, заведующей Тематической публичной библиотекой. Искоры время от времени прибегают к ее услугам.

— Понятно, — пробубнил Себастьян, его язык вдруг стал толстым и неповоротливым.

— Так что они до вас добрались, — закончил незнакомец. — Нужно сейчас же переправить Анарха в какое-нибудь надежное место, пока в вашем витарии не появились они. Я имею в виду искоров. Вы согласны со мною, мистер Гермес?

— Согласен, — кивнул Себастьян и положил трубку.

Несколько секунд все молчали.

— Может, ко мне, — предложил доктор Сайн; в его голосе звучало сомнение.

— А может, все это совсем безнадежно, — сказал Себастьян.

— Тащим скорей старика в машину, у нас их на крыше целых три штуки, — сказал Боб Линди, напряженно слушавший разговор Себастьяна с незнакомцем. — Все равно куда, лишь бы отсюда. Да не сидите вы как неживые! — Его голос сорвался на крик.

— Да вези куда хочешь, — сказал Себастьян пустым механическим голосом.

Доктор Сайн и Боб Линди исчезли в служебном помещении; безвольно стоявший Себастьян слышал, как они поднимают Анарха с кровати, как протестует при этом Анарх — он не хотел прекращать диктовку, — как открыли они дверь на лестницу и как потащили его на крышу.

Звук запущенного двигателя. И снова тишина.

В приемной появилась Черил Вейл.

— Улетели. И его с собой взяли. Как ты думаешь…

— Я думаю, — сказал Себастьян, — что я трепло и подонок.

— И ты ведь женатый, — добавила Черил. — И Лотта такая прелестная девочка.

— Этот итальянский покупатель, — сказал Себастьян, словно ее не слыша. — Джакометти. Думаю, мы остановим наш выбор на нем.

— Да, ты в долгу перед ними.

«А ведь она была со мною в постели, — подумал Себастьян, — какой-то час тому назад. Ну как же такое можно? Так использовать свое тело?»

— Теперь сама видишь, — сказал он, — почему Лотта ушла от меня.

Он чувствовал себя полным ничтожеством. И потерпевшим разгромное поражение. Не поражение в обычном смысле слова, а какое-то интимное, личное, уходившее вглубь; он был разгромлен как мужчина и как человек.

«Я когда-нибудь встречусь с ней снова, — сказал он себе. — И что-нибудь с ней сделаю, чтобы поквитаться».

— Иди домой, — сказал он Черил.

— Я так и собиралась.

Она взяла свой плащ и сумочку, открыла дверь и растворилась в ночной темноте. Себастьян остался один.