— Макс говорит то же самое, — сказала Элли.

— Кто такой Макс?

— К нему перешла практика Дока Фишера.

— Наверное, для него это слишком трудный случай. Надо позвонить в университет. Там есть специалисты по аутизму.

— Она ничего не говорит. Может быть, и не умеет.

— Это обычно для больных аутизмом. Создается впечатление, что они живут в другом мире. Часто эти дети…

— Ты не видела ее, Джулия. От ее взгляда меня бросает в дрожь. Я никогда не видела такого… ужаса в глазах.

— А ее поведение? Жесты, ходьба и все прочее?

— Она просидела на этом дереве в течение нескольких часов не шевелясь, у нее даже ресницы ни разу не дрогнули. Когда же в конце концов она спрыгнула, то двигалась с быстротой молнии. И все обнюхивала, как собака.

Теперь Джулия всерьез заинтересовалась этой историей.

— Она совсем не издает звуков? Может быть, она глухонемая. Поэтому и потерялась. Не слышала, когда ее окликали.

— Она не глухонемая. Она кричит и рычит. Да, и когда она решила, что мы убили ее волка, она завыла.

— Волка?

— Волчонка. Он сейчас на ферме. Воет день и ночь.

Джулия откинулась на спинку кресла.

— Ты все выдумала.

— Такое не выдумаешь. И самое неожиданное: у нее шрам от ножа. А на ноге — след от привязи.

Джулия подалась вперед:

— Это очень важно.

Джулия прикидывала варианты. Аутизм. Отставание в развитии. Раннее начало шизофрении. Или нечто более страшное. Возможно, этот ребенок убежал от кого-то, кто держал его в неволе. Немота — обычная реакция на подобные травмы.

— Знаешь, мне ее очень жалко. Я боюсь, если к делу подключатся большие начальники, ее сдадут в какой-нибудь приют, пока не отыщутся родители. А я думаю, ты сумеешь найти к ней подход. Твоя квалификация вне всяких сомнений.

— Разве ты не следила за новостями? — тихо произнесла Джулия. — Твои начальники будут от меня не в восторге.

— С каких это пор меня заботит, что думают другие? Ты единственная, кто может спасти эту девочку.

— Спасибо, Эл.

Если бы сестра знала, как много значила для нее эта фраза!

Элли кивнула:

— А теперь иди распаковывай вещи. Я пообещала Максу, что мы встретимся с ним в больнице около четырех.

За полчаса Джулия приняла душ, подкрасилась и переоделась в потертые джинсы и светло-зеленый свитер. Элли была в своей сине-черной форме. На воротнике поблескивали три золотые звездочки. Даже в этом мешковатом костюме она выглядела изящной и красивой.

По дороге они мило беседовали, Джулия подмечала, что нового появилось в городе за время ее отсутствия, а Элли показывала сестре дома, не изменившиеся со времен их детства. На больничное крыльцо они взошли бок о бок.

У закрытой двери одного из кабинетов Элли остановилась. Достала пудреницу, посмотрелась в зеркальце.

Джулия нахмурилась:

— В чем дело? Предстоит фотосъемка?

— Сама увидишь. — Элли постучалась.

— Войдите, — послышался голос.

Он стоял в углу комнаты, на нем были выгоревшие джинсы и черный свитер крупной вязки. Русые волосы. Внимание Джулии привлекли глаза. Ярко-синие, лучистые.

— Вы, должно быть, доктор Кейтс, — проговорил он, направляясь к ней.

— Прошу вас, зовите меня Джулией.

— Только если вы будете звать меня Максом.

Джулия сразу же поняла, к какому типу мужчин он принадлежит. Актер, человек, который осознает свою привлекательность и пользуется этим. В Лос-Анджелесе таких полно. Она нисколько не удивилась, заметив, что у него проколото ухо. Изобразила профессиональную улыбку.

— Как я поняла, ваша пациентка… аутична?

— Поставить диагноз — это ваше дело. Детская психология не моя специальность.

— А какая ваша специальность?

— Писать рецепты. У меня прекрасный почерк.

Джулия взглянула на дипломы, вывешенные в рамках на стене. Степень бакалавра Стэнфордского университета, медицинский диплом Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Она нахмурилась. Что этот тип здесь делает? Приезжие в Рейн-Вэлли по большей части делились на две группы: одни бежали сюда от чего-то определенного, другие — от всего сразу. Интересно, к какой категории относится он.

— Пойдемте со мной, — сказал он, беря ее под руку.

Джулия пошла рядом с ним по широкому белому коридору.

Элли присоединилась к ним. Несколько раз повернув, они подошли к большому окну. Макс стоял так близко, что почти касался Джулии. Она непроизвольно отстранилась.

За стеклом была обычная игровая комната.

— Где она?

— Подождите, — тихо сказал Макс.

Они молча ждали. Появилась медсестра, вошла в комнату, поставила поднос с едой на столик и вышла.

Джулия готовилась задать очередной вопрос, но тут девочка молниеносно выскочила из-под кровати. Джулия подалась вперед, разглядывая девочку, которая низко склонилась над едой, словно дикий зверек.

По спине у Джулии побежали мурашки. Она открыла сумочку, достала блокнот и ручку.

— Что о ней известно?

— Ничего, — ответила Элли. — Просто в один прекрасный день она появилась в городе.

— Откуда она пришла?

Теперь ответил Макс:

— Из леса.

Лес. Национальный парк «Олимпик». Сотни тысяч гектаров густого девственного леса. Большая часть его даже не изучена.

— И она не говорит?

Макс покачал головой:

— Нет. Похоже, она не понимает нас. Все время сидит под кроватью. Мы вымыли ее и надели на нее памперсы, пока она спала, но сейчас не можем даже подойти и их сменить.

— Расскажите мне, что за шрам у нее на ноге.

— Мне кажется… — Тут Макса прервал интерком, его вызывали в отделение скорой помощи.

Он отдал Джулии папку:

— Все здесь. Если вы захотите обсудить…

— Сейчас мне достаточно будет записей. Спасибо, Макс.

Элли не удивилась, увидев возле больницы толпу. Люди стояли строем, впереди всех сестры Гримм. И как всегда, возглавляла их Дейзи. Сегодня она была в цветастом домашнем платье и толстом свитере. Ее седые волосы были собраны в пучок.

— Шеф Бартон, — сказала она. — Мы узнали, что вы здесь.

— Нед видел, как вы сворачивали с шоссе, — кивнула Вайолет.

— В чем дело, шеф? — выкрикнул Морт Элзик, репортер «Рейн-Вэлли газетт».

— Тихо, Морт! — повелительно сказала Дейзи. — Мы собирали вещи по всему городу, шеф. У нас есть игрушки, книги, настольные игры и одежда. Бедное дитя не будет ни в чем нуждаться.

— Что стало с волком? — Это снова Морт. Расталкивая остальных, он пытался подобраться поближе.

Вдруг все заговорили разом.

— Кто она такая? — выкрикнул Морт.

Тут воцарилась тишина.

— Самый трудный вопрос, Морт! Нат сидит в участке и делает все возможное, чтобы это выяснить.

— Я хотел бы взять у девочки интервью.

— Думаю, мы все бы этого хотели. Я привела ей психиатра. Как только у нас будет информация, я вам сообщу…

— Это Джулия! — воскликнула Вайолет, всплеснув руками.

Морт подскакивал на месте от нетерпения:

— Я должен взять интервью у твоей сестры.

— Я не подтверждаю ни того, что Джулия Кейтс связана с этим случаем, ни того, что она здесь. — Элли смотрела на Морта в упор. — Я не хочу, чтобы ее имя попало в газеты.

— Может быть, если ты пообещаешь мне эксклюзивное…

— Не лезь в эту историю, Морт. Пожалуйста.

Она говорила сейчас с ним не как начальник полиции с репортером, а как королева красоты с парнем, кропающим заметки в школьную стенгазету. В маленьких городках, таких, как Рейн-Вэлли, социальные роли застывают накрепко, как бетон.

— Ладно, — неохотно пообещал он.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Элли.

— А что делать с вещами? — спросила Дейзи.

— Положите их вон туда, под навес для автомобиля. Проверьте, везде ли есть имя дарителя. Спасибо всем за помощь. Девочке просто повезло, что она попала в наш город.

— Мы будем заботиться о ней, — сказал кто-то из толпы.

Элли села в машину и поехала в полицейский участок.