— Ну…, вообще всё началось с того, как рухнули сфинксы, и золото в рудниках стало иссякать, и нам удвоили нагрузку. Нас заставляли копать глубже и заходить далеко в тоннели, в которых находиться было опасно для жизни, а мы ведь маленькие и немощные и многие из наших погибли. Поэтому главари нашей деревни учинили бунт, — быстро протороторил со страху Мыша.

— Глупцы, где же вы хотели спрятаться от императоров за пределами колонии, — удивился Томас.

— У нас есть более защищённая деревня, в которой живут все сбежавшие заключённые. Императоры знают о ней и пытаются проникнуть в неё, чтобы уничтожить, но им ещё пока это не удавалось сделать, поэтому они и боятся так бунтов, и следят, чтобы никто не сбежал туда.

— Ну, раз такое дело, то мы тебя отпускаем. Можешь бежать в свою деревню, если успеешь туда добраться, — спокойно заявил Томас, а у бедного карлика просто пропал на мгновенье дар речи от такого заявления.

— Да вы что, издеваетесь! Я же раб, вы не должны меня отпускать! Вы, либо новенькие и не знаете здешних правил, либо что-то замышляете. Потому что демоны не пощадили ещё ни одного раба.

Детям очень хотелось сказать ему, что они не демоны, а такие же рабы, как и он. Они не знали каторжного труда, но выполняли куда более грязную работу.

— Мы ничего не замышляем. Просто беги отсюда и не задавай лишних вопросов, пока мы не передумали и не отправили тебя в клетку к остальным! — уже не выдержала его нерешительности Нора, и гаркнула на Мышу своим и так устрашающим голосом.

Больше ей повторять не пришлось. Мыша быстро подскочил со своего места и ринулся со всех ног вглубь сгоревшего леса, не оборачиваясь назад.

— Томас, к чему были все эти расспросы? Чего ты хотел добиться от него? — тут же поинтересовался Дэвид.

— Ничего я от него не добивался. Просто теперь нам будет, где скрыться после побега. У Корнелии мы спросим, где находится это убежище, и временно там поживём.

Друзьям понравилась его идея. Как только карлик скрылся из виду, дети похоронили в огне старика и быстро направились в обратный путь, пока их не стали розыскивать. Когда дети добрались до центра колонии, императоры и принцессы уже отчаливали, не желая долго задерживаться в этом месте, а Наблюдатель ждал их возле фургона.

— Сколько можно бродить! Вы здесь не на прогулке, а на работе! — сразу накинулся он на детей.

— А нас сильно далеко завели и мы невольно заблудились, и едва нашли дорогу обратно, так что скажи спасибо, что мы вообще пришли сами, и тебе не пришлось за нами бегать и грохотать своими костями на весь лес, — дерзко ответила ему Марианн.

Наблюдатель чуть не подавился от злости своей вонючей сигарой, но ничего не сказал в ответ.

Дети быстро забрались в фургон, стараясь не смотреть в сторону огромной клетки с несчастными рабами. Они себя ненавидели за то, что лишили их надежды на относительную свободу, которая их ждала за пределами колонии. Как только детей привезли обратно в мрачный замок, их сразу отправили наверх к императорам. В огромной комнате, как обычно, царил полумрак. Воланд стоял напротив окна и держал в руке большой бокал с огненно-красной жидкостью, похожей на эликсир Парфюмера. Такое же питьё было и у Селины, которая расположилась в кресле, возле камина. Несмотря на победу, Воланд был в скверном расположении духа. Он даже не сразу заметил присутствие детей, которых Наблюдатель оставил стоять возле двери, а сам подошёл к хозяину.

— Узнай, кто посмел убить Парфюмера и притащи этого мерзавца ко мне, — холодным тоном приказал Воланд Наблюдателю, после чего тот быстро удалился прочь.

— Вы хорошо справились со своей задачей, но я всё же ожидал от вас большего, а не просто показ впечатляющих фокусов, — наконец-то обратился к детям император.

— А вы хотели, чтобы мы убивали оставшихся каторжников, так знайте, мы никогда не будем убийцами! — выпалил в ответ Томас.

— Это мы ещё посмотрим. В отличие от тех батраков, у вас есть одно лишь предназначение — уничтожать! — отчеканил Воланд. — И хоть вы пока не согласны с этим, вам не куда не деться от своего «я» и от нас тоже. Мы руководители большого театра, а вы лишь наши марионетки, — с этими словами он подошёл к детям, которые попятились назад, все кроме Томаса. Очевидно, только он не боялся хладнокровного императора. Он оставался спокойным и тогда, когда Воланд приблизился к нему и опустился перед ним накорточки. В его глазах отражалась холодная непреклонность, а красивое лицо искажала гримаса жестокости. Чем больше Томас всматривался в это лицо, тем больше он убеждался, что очень похож внешне на своего деда и это его угнетало.

— Знаете, мистер Андерсен, вам всем очень крупно повезло играть главные роли в моём грандиозном представлении, которое подходит к долгожданному финалу. Первую репетицию вы прошли успешно, но в дальнейшем я ожидаю от вас лучших результатов.

После неприятного разговора с императорами детей отправили в столовую, а потом по комнатам. За хорошую работу в устранении бунта детей освободили от круглосуточного наблюдения Чистильщиков, теперь они только отводили их в соседнюю башню на занятия и заводили обратно в мрачный особняк. Однако весь замок был напичкан камерами, которые находились в потолке и мешали им продвигать свой план. Дети намеренно вели себя хорошо и смогли выпросить у Тинхама, навестить Джека. После визита в тюремной башне дети узнали у Стефана, как можно взломать систему видеонаблюдения. Ночью камеры работали только в вестибюле и дети решили испортить систему на третьем этаже, чтобы на них упало меньше подозрений. В замке было сыро и поломку можно было объяснить замыканием, и вину бы не свалили на детей.

Ночью Томас и Нора пробрались на третий этаж и еле нашли в потолке замаскированный люк, где находилась камера. Они подпалили главный кабель, который связывал вместе все камеры. В результате произошло такое замыкание, что перегорела вся система, и сгорел весь потолок на третьем этаже. Сделав пакость, дети, как ни в чём не бывало, удалились в свои апартаменты.

На следующий день прилетел Наблюдатель и так отчихвостил Чистильщиков за не досмотр, что от его крика сотрясались все стены. Затем он переключился на детей. Он знал, что это было их рук дело, но не мог этого доказать и это его просто бесило. Однако отсутствие фактов не помешало ему наказать детей. Систему должны были починить в течение недели и на этот период детей заперли в комнатах без выхода на занятия. На этот раз их план не сработал. Пока бы справляли систему, они хотели посетить левое крыло замка, проверить потайной ход и походить на той стороне, чтобы постараться найти свои медальоны с эльфами. Дети хотели подключить их к общему делу. Они были незаметными и могли бы проникнуть в Зимний дворец и узнать, где именно держат Валерию и как её можно вызволить. К сожалению, и этот их план развалился, как карточный домик.

Перспектива сидеть целыми днями взаперти для детей была худшей участью. Одни сутки они выдержали с горем пополам. В голову не лезли никакие идеи. Наблюдатель всё тщательно продумал и «связал их по рукам и ногам». На следующие сутки дети пытались успокоиться и немного вздремнуть, чтобы скоротать время, но им не удалось даже вздремнуть. Сон уже перестал быть частью их жизни.

Маясь от одиночества, Томас решил проделать не плохой трюк, чтобы вырваться на свободу. Расколов стакан из под воды, мальчик глубоко порезал себе вены на руках. Такие раны у них не сразу заживали. Боли он почти не ощущал, так как к ней уже успел привыкнуть, но кровь хлестала хорошо и быстро залила одежду и испачкала простынь. Томас тут же поднял вопль о помощи, а глотка у него была лужённая. Его крик тут же услышали Чистильщики и остальные обитатели замка. Один из Чистильщиков сразу отворил двери и вихрем ворвался в комнату.

— Это, что ещё за выбрыки, захотел разыграть сцену самоубийства! — прорычал он, после увиденного.

— Нет, у меня просто случился нервный срыв, и я вовсе от этого не умру, — наигранно возразил Томас. — Просто сидя взаперти, я становлюсь буйным.