Я приглашал на танец Иголочку, Зигурд — Сармиту, Мадис — Яутриту. Одну Изольду не приглашал никто. Но вот к ней подошел сам Павел и поклонился — ух ты! Гордая Изольда изволила милостливо улыбнуться. А ведь она единственная из наших девчонок, которой Павел оказал такую честь! До этого он танцевал с одной только Кайей.

Пока они отплясывали, Кайя потянула меня за рукав:

— Позаботься, пожалуйста, Гунар, чтобы никто из наших девочек не стоял бы у стены во время танца.

— Верно! — поддержала ее Иголочка. — Вы, мальчишки, совершенно не умеете себя вести.

И это говорит Иголочка, которую я приглашал на все танцы! Обидно!

Я стал подбирать слова, чтобы возразить ей. Мол, она меня оскорбляет своим замечанием.

Но пока я собирался с мыслями, танец кончился.

— Так что давай приглашай Изольду! — и Иголочка исчезла в толпе.

Нечего делать! Когда снова грянула музыка, я направился прямо к Изольде.

Вот так получилось, что в тот вечер все мы, мальчишки, поочередно приглашали на танец нашу великую зубрилку. И Сильвию тоже вниманием не обошли — она, оказывается, вполне «в курсе». Пример всем нам опять показал Павел. Честно сказать, и Изольда, и Сильвия — девчонки как девчонки, есть чувство ритма, танцуют легко.

Сам Павел всю оставшуюся часть вечера танцевал с одной только Кайей.

Неспроста это! Не знаю, как у других, а у меня такое чувство, что наша старшая пионервожатая Павлу далеко не безразлична.

С приближением Восьмого марта, как обычно, начинается пора мучительных головоломок. Не так-то просто придумать, что подарить нашим дорогим мамам. Вот и получается, что главная роль принадлежит девчонкам. К тому же — это еще и их праздник. Ребятам ничего другого не остается, как подчиниться.

Так произошло и на этот раз.

— Давайте сошьем нашим мамам нарядные фартуки, — предложила Сармита. — И красиво, и практично.

— Да, да, правильно! — сразу пришли в телячий восторг все девчонки.

У ребят же, в том числе и у меня, придумка Сармиты особой радости не вызвала.

— Уж лучше купить в магазине, — внес я дельную поправку. — Наверняка будет красивее.

Но девочки и слушать не хотели.

— Будет мамам радость от магазинного, как же! Будто они сами купить не могут!

— Не пойму, где тут логика? — недоумевал Ояр. — Какая разница: самодельный или купленный.

Никто из нас не испытывал желания шить.

— Это девчачья работа. Вот если выпилить что-нибудь!

— Кошечку или хаврошечку? — прыснула Иголочка.

— Почему именно кошечку? Почему именно кошечку? — завелся Мадис, и волосы у него вздыбились, как иголки у ежа. — Конечно, если ничего другого не уметь… А мы, слава богу, можем и вешалку для полотенца, и рамку для картины, и коробочку для ниток. Да еще орнамент выжжем!

— Что вы, ребята, все артачитесь! — взялась за нас Иголочка. — Вечно одни и те же разговоры: мужская работа, женская работа. Уж поверьте: в таких случаях мы лучше знаем, что делать. Ну, шить вы не умеете, верно. Велика беда! Что-нибудь придумаем, поможем, на крайний случай. И будет такой передник для мамы намного ценнее какой-то там фанерной коробочки, пусть даже с орнаментом.

— Почему — какой-то там? — опять взвился Мадис.

Но Иголочка лишь отмахнулась.

— Не лезь в бутылку! Лучше сам подумай: нитки и иголки у нас всегда под рукой. А где взять фанеру? Пилки? Да еще рубанки, напильники, прибор для выжигания — намучаешься со всем этим. Или у вас у каждого дома по рубанку?

Как всегда, Иголочка говорила разумно и убедительно. Пришлось согласиться с ней.

Классной руководительнице тоже понравилась мысль самим сшить фартуки.

Прежде всего, нужен был материал. Денег мы собрали немало, поэтому решили купить покрасивее.

— Шелк! — предложил Вилис. — Шелк — это вещь!

— Хи-хи-хи! Шелк! — захихикала Иголочка. — Где ты видел шелковые фартуки?

— Тогда сатин. Тоже неплохо блестит, — поспешил Вилис исправить свою оплошность.

Но девочки все завопили, словно сговорившись:

— Не годится! Не годится!

— Я предлагаю пойти в магазин и решить на месте, — внес Ояр вполне разумное предложение.

Отправились за покупкой чуть ли не всем классом. Но ничего хорошего из этого не вышло. Известно ведь: сколько голов, столько и умов. Одному нравится льняная ткань в полоску, другому ситец с цветочками, третьему креп с точечками, четвертому тоже креп, но в клеточку… Не можем никак решить! А продавцы то смеются, то ругаются: с такими «купцами» лишь время тратить.

Так ничего и не купили. Зато пришли к выводу, что покупку надо доверить специалисту. Таким специалистом оказалась тетя Сильвии. Из рассказов самой Сильвии мы знали, что она работает в большой швейной артели, Должна разбираться в тканях.

Дня через два-три ткань была уже у нас. И какая! Светло-зеленая, с мелкими красными цветочками. «Очень весенний вид, — решили мы, — вполне подходит».

Теперь можно было приступить к работе. Каждый день после уроков весь класс оставался в школе готовить свой сюрприз. Наши мамы и не подозревали, на какие муки мы обрекли себя ради них.

Повизгивали ножницы, падали на пол наперстки, путались нитки, иглы втыкались в пальцы. И все это называлось шитье!

Ребята вздыхали, охали и ругались. Ах, зачем только мы послушались девчонок!

Девчонки — совсем другое дело. Просто чудо, как быстро и сноровисто они управлялись. Посмотришь на них, и кажется — иголки снуют сами по себе. А сами они лишь следят за тем, чтобы не кончилась нитка.

Особенно ловко получалось у Сильвии. Кто бы мог подумать, что она, из которой на уроке приходится чуть ли не клещами вытягивать ответ, которая сонно движется даже под звуки польки, тут чувствует себя как рыба в воде. Чуть выпятив губу и прищурив глаза, она стремительно поворачивается то к одному, то к другому, раздавая дельные советы направо и налево. Косички прыгают на спине, как две коричневые белочки. А какие она знает слова: шлицы, штрипки, рюши, оборки!..

Я попробовал было сказать, что и слов-то таких нет. Сильвия обиделась:

— Много ты знаешь! Все швеи так говорят.

Хуже всех получалось у Гельмута. Особенно он мучился со швами. То большим пальцем прижмет подгиб, то локтем, то даже коленом. Никак ровно не выходит. В одном месте слишком широко, в другом чересчур узко, а то ткань морщится, и никак ее не выровнять. Ни за что не хочет поддаваться передник неудачливому портному…

Когда же с помощью булавок Гельмут наконец кое-как справился со швами, то оказалось, что все его старания были напрасными. Первой это заметила та же Сильвия:

— Послушай, у тебя же швы на лицевой стороне!

— Как?!

Гельмута всего перекосило. Сообразив, в чем дело, он в отчаянии запустил пятерню в волосы.

— Что же ты раньше не сказала?

— Откуда мне знать, что ты не можешь даже отличить лицевую сторону от изнанки?

Нечего делать! Пришлось бедному Гельмуту все распарывать и начинать мучения сызнова.

У меня тоже шло не лучше. Хоть я и отличал лицевую сторону от изнаночной, зато, наметывая шов, умудрился пришить передник к собственным брюкам. Значит, опять пороть, опять шить.

Ояр не той стороной приделал карман. Зигурд слишком коротко обрезал лямки. Валдис, Вилис, Мадис… Все, хоть по разу, да переделывали.

Так мы шили, распарывали, снова шили. Но время шло, и работа близилась к завершению. Теперь оставалось только выстирать и поутюжить — и через несколько дней, утром Восьмого марта, передники вручать счастливым мамам.

Девочки во главе с Сильвией еще раз придирчиво проверили нашу работу.

— Ай-яй-яй! Как же так! — разглядывая фартук Гельмута, горестно воскликнула Сильвия. — Куда ты пришил лямки?

— Как куда? — удивился Гельмут. — К фартуку, куда же еще?

— Да, но к какому месту? Видел ли ты когда-нибудь лямки внизу фартука? Или ты считаешь, их надевают на колени?

Мы окружили Гельмута и с веселым интересом рассматривали его творение. Всякое случалось и у нас, но тут действительно трудно было удержаться от смеха.