У меня такое чувство, словно мне вручили награду. Такое чувство, словно фамилия моя зазвучала совсем по-новому. Слышите: Стребейко! Стребейко! Стребейко!

Разве это не великолепно? Во всей школе ни у кого больше нет такой фамилии. Стребейко!..

До сих пор моя фамилия никому ничего не говорила. Я даже слегка завидовал Ояру, Мадису, Агрису, Зигурду, Индулису и даже Гельмуту. Какие у них великолепные фамилии! Озол — Дуб! Лиепкалн — Липовая Гора! Бруниниек — Рыцарь! Димдан — Грохотун! Дижбриедис — Благородный Олень! Вэтра — Буря!.. А что означало Стребейко? Ровным счетом ничего!

Но с началом учебного года все изменилось. Моя мать стала директором нашей школы — до этого она работала завучем в соседней средней школе. И теперь я — сын директора. Гунар Стребейко.

Не могу пожаловаться, что в прежние годы ко мне в классе относились неуважительно или что мне не хватало друзей. Но теперь у меня, говоря словами преподавателя физики Мурцелиса, совсем другой удельный вес. Это понимает даже легкомысленный Томинь. «Все, больше с тобой ничего случиться не может! — произнес он однажды с явной завистью. — Такие тылы!»

Ну, тылы тылами, а самочувствие у меня и в самом деле великолепное. Даже старики из одиннадцатого, кажется, больше не смотрят на меня высокомерно, как на обычного семиклашку. Сын директора!

И еще одна новость: наша старшая пионервожатая вышла замуж и переехала в другой город. Мы не слишком горевали: у нее одни интересы, у нас — совсем другие. Для старшей пионервожатой главным было добиться первого места в республиканском конкурсе по художественному чтению, и тут основная роль отводилась нашей Сармите. В остальном же больше ровным счетом ничего не делалось. Пионерская работа казалась нам скучной, как серый осенний день. Случилось, правда, однажды, что мы активно включились в сбор металлолома и даже победили отряд параллельного класса — сколько было веселья и радости! Но никакой заслуги пионервожатой здесь нет: все это произошло еще до того, как она стала работать в нашей школе.

Я слышал, что в других школах здорово действуют «красные следопыты». Но только не у нас! Вся наша следопытская работа сводилась к нудным прогулкам вблизи школы.

И вот теперь эта новость: старшей пионервожатой уже больше нет. Думаю, она рада-радешенька, что избавилась от своих подопечных. И похоже, что это взаимно. Во всяком случае, в нашем классе никто по ней плакать не стал.

В начале учебного года нам сообщили, что назначена новая пионервожатая. Ну и пусть! Назначили и назначили, великое дело!

Но от безразличия не осталось и следа, едва только мы узнали, кто она. Это было как гром среди ясного неба. Комарик! Кайя Комарик — хоть стой, хоть падай! Та самая, с птичьим именем, с комариной фамилией! Лишь этой весной закончила нашу школу. И знали все: главная артистка школьного драмкружка. Совсем еще недавно, на первомайском вечере она читала сказки о цветах. Да какие там сказки — сплошная философия! Скукотища, тоска зеленая! Мы вздохнули с облегчением, когда Комарик наконец кончила, а старшеклассники вдруг стали хлопать будто ненормальные. Да и учителя были в восторге: прирожденная актриса!.. Как бы не так: актриса! Пыталась поступить на театральный факультет, но не прошла по конкурсу. Небось был бы талант, приняли бы без всяких.

Пока наша прежняя вожатая ездила по селам с экспедицией, собиравшей народные песни. Комарик все лето пробегала почтальоном, разносила газеты и письма. А теперь подыскала себе подходящее местечко. Юмор и сатира!

С нетерпением мы ждали первой встречи. Она вошла в класс, слегка постукивая каблучками. Сказала:

— Здравствуйте!

Точно такая же, как весной, когда кончала школу. Вообще-то выглядит Комарик не ахти. Росточком не вышла, поменьше даже, чем наша Иголочка. Лицо круглое, как луна, волосы собраны в пучок. Нос словно цыплячий клювик. Вот потому и в актрисы не взяли. Красивых девчонок, что ли, мало. Только вот глаза у Комарика… Зеленоватые, сияющие, с длинными ресницами. Где-то я слышал, что актрисы наклеивают искусственные ресницы. Комарику это ни к чему.

Говорят, по взгляду можно узнать, что у человека на уме. У Комарика ничего не узнаешь — глаза затенены ресницами. Вот и во время нашего «знакомства» так и осталось непонятным, что у нее на душе. Радость? Страх? Недоверие? Смелость? Замешательство?.. Поди угадай!

По правде говоря, вначале казалось, что вообще у нас с ней ничего не выйдет. Держится, как опытный преподаватель со стажем. А мы ее — на «ты»! А мы ее — «Комарик»! Что бы она ни предложила, смеемся, всерьез ничего не принимаем. Ну-ка, поруководи нами!

Словом, Комарику было дано понять, что с нами, со старшим пионерским классом, ей так просто не справиться.

Когда Комарик после очередной паузы заговорила вновь, в голосе ее звучало чуть ли не отчаяние:

— Нет, с вами невозможно говорить серьезно. Как маленькие! А ведь через год будете в комсомоле.

Но нас ее слова не трогали. Наверное, если бы на ее месте перед нами стоял кто-нибудь чужой, мы бы вмиг унялись. Но Комарик… Что бы она ни говорила, казалось таким смешным.

— Тогда скажите сами: что вас больше всего интересует? — снова попыталась она утихомирить нас.

— Театр! — тотчас отозвался я, вспомнив о ее неудаче.

Впрочем, я действительно люблю театр. Да и всему нашему классу нравится ходить на спектакли.

— Да, да! Театр! — ехидно заулыбались все остальные.

Комарик густо покраснела. «Все, сейчас пойдет заикаться!» — подумал я. А Эгил и Мадис уже приготовились заржать.

— Отлично! — Кайя хлопнула в ладоши и повторила решительно: — Отлично! — Она снова обрела твердость, лишь голос слегка дрожал. — Если вас привлекает театр… Давайте тогда внесем в план работы вашего отряда постановку пьесы.

— Какой?.. Кого мы будем играть? Взрослых или детей? — градом посыпались вопросы.

— Мне кажется, вы вполне можете сыграть и тех, и других.

Предложение Комарика нас озадачило. Но не надолго. Через минуту опять стали веселиться.

— Эгил у нас известный сочинитель, пусть напишет собственную пьесу, — сострил Робис.

— Лучше киносценарий, — хмыкнул Мадис. — Фильм снимем.

— Хватит, ребята, хватит! — Иголочка хлопнула рукой по парте. — В конце концов, Кайя пришла к нам работать, а не шутки шутить.

Иголочка — это, разумеется, прозвище; ее настоящее имя Марита. Не боится идти против всего класса.

— Может, классику? «Майю и Пайю», например, — примирительно предложил Индулис.

— Почему бы и нет? — ответила вместо пионервожатой Югита. — Вот ты бы, например, прекрасно подошел на роль ленивца.

— Значит, будем ставить пьесу, а остальное все побоку? — проворчал Дидзис. — Столько еще всяких интересных дел!

— Так что же вас все-таки интересует по-настоящему? Я ведь как раз этого и добиваюсь! — Комарик сразу раскрыла свой блокнот и приготовилась записывать наши предложения.

— Техника! — объявил Дирт и расплылся в кривой ухмылке.

Хитрец! Ведь совершенно ясно, что Комарик в технике ничего не смыслит.

— Наука и техника, — уточнил Лаймдот и, скрестив руки на груди, прищурился. Видно, он тоже придерживался мнения, что в этих вопросах Комарик ни бум-бум.

— Спорт! — Олаф взмахнул рукой.

— И корабли! — перекрикнул всех Томинь.

— Да, корабли! — поддержала его Югита.

Когда все высказались, Комарик захлопнула свой блокнот и произнесла задумчиво:

— А что, если пригласить в ваш отряд комсомольца с завода?

Такого хода мы от Комарика не ждали. Все сразу притихли.

— В самом деле! — продолжала между тем Комарик. — Я как раз знаю одного парня. Отлично разбирается в технике. К тому же спортсмен. Посоветуюсь-ка я с директором школы…

Когда Комарик вышла из класса, я повернулся к ребятам.

— Ну, что скажете?

— С этим комсомольцем — совсем неплохо. Но сама она пусть пасет своих октябрят — и баста! К нам пусть не суется.