Герцогиня же смотря вслед уходящему сообщнику, качала головой, о том что граф не отличался умом знали все, но нельзя же быть настолько недалёким. Надеясь получить высокое место при дворе, он совершенно не догадывался, что никто в здравом уме не станет рядом с собой терпеть кредитора, жизнь которого стоит гораздо меньше суммы кредита.

Обсуждение плана заговора с герцогом было полной противоположностью, в отличие от графа, он сразу перевёл разговор в практическое русло: Кто и в какой последовательности стоит в списке непримиримых врагов, и как конкретно будет решаться судьба каждого? Кто и каким образом поддержит заговор, по каким причинам и что хочет получить взамен? Как конкретно будет приведён в исполнение план по смещению претендентки на престол.

— Не могу согласиться с Вами герцогиня, — вспылил герцог при обсуждении дальнейшей судьбы принцессы, — пока она будет жива, она будет представлять для нас опасность. От неё следует избавиться сразу. В конце концов, можно будет объявить, что это мы раскрыли заговор, и заодно на законном основании расправиться с остальными.

— Убийство принцессы насторожит многих, — возражала знатная дама, — и вряд ли кто поверит нашим словам, хоть об этом и не будет говориться открыто. К тому же поддержка церкви нам будет необходима, а кровь племянницы не позволит кардиналу сделать вид, что ничего существенного не произошло. Зато ни у кого не возникнет подозрений, если болезнь Её Высочества возьмёт своё, но для этого нужно время, нам нельзя торопить события.

Герцог скрипнул зубами, он готов был спорить с женщиной по любому поводу, тем более, что требовалось не мало времени для занятия престола, но это был как раз тот случай, когда железная логика была сильнее его отношений к слабому полу:

— Хорошо, согласен, — выдавил он из себя спустя некоторое время, — однако есть ещё король Гальгред, он вряд ли согласится с нашей интерпретацией событий и почти наверняка станет препятствовать нашим планам.

— О да, в результате Мекония может потерять многое, но кто сказал, что мы не в состоянии хоть немного компенсировать эти потери?

— И о каких компенсациях может идти речь?

— Ну, например, закрепить за Гальгредом право использовать часть северных территорий, что даст Меконии выход на торговые пути.

Глаза герцога вспыхнули огнём:

— Что? Вы предлагаете мне отдать земли, за которые не одно поколение воевал мой род, и войти в историю предателем интересов Интании?

— Помилуйте, — герцогиня изобразила на лице возмущение, — Я говорила не о передаче земель, а лишь о закреплении права конкретного человека на их использование. В своё время земли Гальгреда перешли в пользу короны, а сам он был изгнан, теперь настала пора примирения.

— Зачем ему часть, если он может получить всё?

— Получить всё сможет только его наследник, и то только в известном нам случае. Но, не замирившись с ним, мы можем получить не только войну Севера, но и войну Юга. Вряд ли при нынешнем состоянии финансов нам будет просто отбить притязания с двух сторон.

Опять логика герцогини оказалась безупречной, герцог был в бешенстве, несмотря на его неприязненное отношение к ней, он был вынужден соглашаться почти во всём, и всё же обстоятельства требовали от него успокоиться, хотя бы внешне, иначе его мечты могли остаться только мечтами. Предприняв неимоверные усилия герцогу удалось подавить проявление раздражения:

— Чуть позднее мы обсудим эту проблему дополнительно, однако вы до сих пор не затронули главный вопрос, — герцог вопросительно уставился на сообщницу, — не зря же это всё затевается?

Герцогиня кивнула, разговаривая с герцогом, она уже поняла, что он видит себя только на месте короля, теперь не оставалось ничего иного, кроме как торговаться с ним за привилегии:

— Меня бы вполне устроило нынешнее положение.

— То есть, вы претендуете на должность первого министра? — Без тени улыбки спросил герцог. Герцогиня благоразумно промолчала. — Хорошо, договорились. Но без права распоряжения казной.

Когда герцог ушёл, женщина перевела дух, всё прошло даже лучше, чем она ожидала, будущее отлучение её от казны не страшило, когда исполнительная власть снова вернётся к ней, деньги сами потекут в её руки.

Сообщники подобраны, роли распределены, теперь оставалось приступить к конкретной реализации планов.

Велена прошла в кабинет, который временно занимал Озерцов:

— Добрый день Юрий Иванович, — поздоровалась она с его спиной, так как тот сделал вид, что что-то внимательно разглядывает в окно, — Вы хотели со мной поговорить?

Хозяин кабинета мрачно повернулся к девушке, чуть кивнул, отвечая на приветствие, потом сделал шаг к своему креслу, и слегка двинул рукой в направлении стула, приглашая её присесть.

— Поговорить с вами я действительно хотел, — после долгой паузы начал говорить Озерцов, стараясь не встречаться с собеседницей взглядом, — но вот только не знаю о чём.

— То есть? — Брови Велены слегка приподнялись, — Принято какое-то решение, и Вам не доставляет удовольствия его озвучивать?

Юрий Иванович слегка ухмыльнулся:

— Представьте себе удовольствия в этом действительно мало.

— Неужели всё настолько плохо, что вы не хотите ознакомить меня с этим решением.

— А Вы считаете, что всё хорошо? — Наконец поднял глаза на Велену Озерцов.

— Нет. Я так не считаю, но… — девушка положила на стол несколько листов, — но, говорить о том, что всё очень плохо тоже будет неправильно.

— Я хорошо ознакомлен с результатами Вашего управления, — Юрий Иванович кивнул в сторону документов, — и именно поэтому принял решение о назначении нового управляющего фирмой. Наш разговор больше будет касаться вашей дальнейшее судьбы.

— И Вы хотите мне что-то предложить?

— Ничего предложить вам я не могу, но если вы докажете, что можете быть полезной в каком либо качестве, правление может пойти навстречу.

Продолжать разговор дальше не имело смысла, поэтому Велена решила чётко пояснить свою позицию:

— Юрий Иванович, мне прекрасно известно, кто и какие решения принимает. Вы вправе решать любые кадровые вопросы, связанные с руководящим составом дочерних фирмам, но решать, может быть полезен человек в одной из этих фирм или нет, это не ваш уровень, это уровень управляющего. Вот пусть он и решает, в каком качестве можно использовать работника.

— Тогда давайте действительно закончим этот разговор. — Поставил точку Озерцов.

Велена кивнула и положила перед ним новый лист бумаги.

— Что это? — Уставился он на листок.

— Заявление об уходе, — пояснила девушка.

— Никто не гонит вас прямо сейчас. Вы можете ещё поработать месяц, другой.

Велена пожала плечами:

— А смысл?

— Причём здесь смысл?

— Мне выражено недоверие, руководить строительной фирмой после этого будет неправильно, именно поэтому прошу удовлетворить мою просьбу. Тем более, как я понимаю, это в ваших интересах.

— Что ж, как хотите. — Озерцов поставил свою подпись, — но это только формальность, решение правления будет оформлено позже.

— Для меня это уже не формальность, — возразила Елена забирая заявление, и не прощаясь покинула кабинет.

Раздражение хозяина кабинета вдруг вырвалось наружу, и он в сердцах швырнул ручку на стол:

— Соплячка, — подумал он, — от горшка два вершка, а уже права качает. Даже своим хилым умишком должна понимать, что не место ей в директорах, амбиций целый воз, а сама как есть пустое место.

Да… С ним так странно ещё никто себя не вёл, обычно либо отмалчивались, надеясь на благоприятный исход, либо пытались оправдаться, а тут сразу с готовым заявлением пришла, будто заранее уже всё знала. Хотя, если знала, зачатки ума всё же имеются. Поразмышляв ещё немного в том же направлении, Озерцов взялся за телефон, раз он в одночасье уволил директора строительной фирмы, надо было срочно решать кадровые вопросы.