— В таком случае, — украв у принца фразу, хитро прищурился наставник, — если Вы действительно правы, соискатель руки сердца принцессы в будущем станет не только её мужем, но и полноправным королём Меконии.

Только сейчас молодой человек сообразил, что угодил в ловушку, опытного политика. Вот так особо не стараясь уговорить его, Терпельер нашёл как через самолюбие надёжно зацепить Винета, ведь он только что усомнился в справедливости слов наставника относительно ума принцессы и теперь ему предстояло доказать право на жизнь своих убеждений.

В этот день герцог встал довольно рано, настала пора со всей ответственностью взяться за дела, коих накопилось огромное множество. Так уж получилось, что последнюю неделю он пировал с давними друзьями, вспоминая старые добрые времена. Веселье получилось на славу, жалко было его прекращать, однако годы брали своё — сначала возникли рези в животе, а потом стала настойчиво напоминать о себе печень. Вот и сейчас в боку неприятно заныло, а ведь лекарь предупреждал, что с обильной пищей и вином придётся расстаться. Расстаться? А для чего тогда жить? Нет, Бог дал человеку наш мир чтобы наслаждаться, сказочки о небесной райской жизни придуманы для простолюдинов, именно это, да ещё страх наказания держит их в покорности.

Оделся герцог быстро, он никогда долго не занимался собой, считая наведение лоска недостойным настоящего мужчины, это скорее занятие для женщин. Когда мелькнула мысль о женщинах, он поморщился, и почему так было угодно богу, что никак нельзя обойтись без этих глупых созданий, вечные слёзы, причитания, жалобы на судьбу. Тьфу. И ведь не избавишь себя от их присутствия, мало того что судьба посмеялась над ним одарив такой жёнушкой, так ведь ещё она и дочерей таких же наплодила, хоть бы одного наследника принесла. Единственное что утешало, супруга была красавицей, герцог не раз ловил завистливые взгляды окружающих, но ревность не разгоралась в его сердце, скорее он получал моральное удовлетворение, так бывает когда хвастаются какой-нибудь редкой безделушкой.

Солнце уже поднялось довольно высоко, но пока не баловало обилием тепла, весна, вот скоро наступит лето, и тогда спасаться от жары придётся за толстыми каменными стенами родового замка. Снова пришлось поморщиться, конечно, замок был ещё крепок, но уж совсем неухожен внутри, и жить в нём не доставляло особого удовольствия.

Вид еды в трапезной не вызвал у него обычного аппетита, видимо недельная пирушка надолго отбила охоту вкусно поесть, поэтому пришлось ограничиться кусочком гусиной печени и нескольким глотками старого терпкого вина. Поднявшись из-за стола и с сожалением окинув взглядом великолепный вид блюд, герцог отправился в свой кабинет.

— Что нового Лемер? — Соизволил герцог обратить внимание на своего секретаря, после того как с комфортом устроился в кресле, — надеюсь за то время пока я отсутствовал войска Гальгреда не перешли границы Интании?

— Нет, Ваша Светлость, — согнулся в почтительном поклоне секретарь, — и вряд ли это теперь вообще произойдёт.

— Никак у его сынка потекли слюнки при виде этой тупой болонки?

Лемер сразу понял о ком идёт речь, болонками его господин, как правило, называл светских дам, а если при этом он указал на тупость, то это однозначно указывало на принцессу:

— Судя по тем сведениям, что мне удалось получить, принц не в восторге от выбора отца. Но перечить ему он не будет.

— Понятно. Сынок надеется стать настоящим королём, что ж, любой на его месте действовал так же. Что ещё?

— Письмо от герцогини Лавур.

Брови герцога поползли на лоб:

— О. Вот с этого и надо было начинать. Что пишет?

— Простите, Ваша Светлость. Гонец может передать письмо только лично Вам в руки, он ждёт.

Удивлению хозяина не было границ, он чувствовал, что одно только это говорит ему гораздо больше, чем может быть написано в письме. Если герцогиня обращается к нему личным письмом, причём принимает меры, чтобы с его содержанием никто другой не ознакомился, то это может быть только в одном случае — заговор. А если учесть, что единственным серьёзным претендентом на трон является именно он… Вот он, знак судьбы, нельзя упускать такую возможность. И как он раньше не додумался? Ведь если будет заключён брак между принцессой и принцем, то регент станет не нужен, и сразу после этого герцогиня будет вынуждена покинуть дворец. А кто просто так может отдать власть? Именно поэтому она начала активно искать сообщников для устранения опасной соперницы и будет попытаться утвердить себя на троне, а если не получится, попробует выторговать невиданные привилегии. Ну и что? Пусть. Придёт время и всё станет на свои места, заслуги помнятся не вечно, а вот трон…

Через два часа карета запряжённая четвёркой лошадей быстро удалялась в сторону столицы, после дождей дороги были не в лучшем состоянии, и от того экипаж прилично трясло на ухабах, но этого герцог не замечал, его мысли были далеко от того что происходило вокруг. Трон, слава, власть, вот что было достойно внимания и ради этого можно было пойти на любые жертвы.

Мы думаем, что заговор рождается тёмной ночью, при дрожащем свете одной единственной свечи, никто не хочет быть узнанным, поэтому бесплотные, зловещие тени выплывают из мрака ночи. Голоса приглушены чуть ли не до уровня шёпота, и хотя все понимают, что жребий брошен и отступать некуда, страх заставляет до последнего скрывать свои лица.

Помилуйте, ничего подобного нет, никто в здравом уме не станет обсуждать планы в такой обстановке. Всё происходит днём, именно при свете дня можно замаскировать все свои неблаговидные дела, вот и сейчас герцогиня обсуждала с Цвингерном планы свержения родственницы:

— Вы правы, Ваше Высочество, — согласился граф, — устранение принца в конечном итоге нам ничего не даст, ведь соискателей её руки всегда наберётся великое множество. И пока выбор принцессы ещё не состоялся надо действовать. Но церковь! Вряд ли его преосвященство одобрит наши планы.

— Нам опасен не только кардинал Эгон, духовник принцессы тоже не последний человек, если Эгона можно убедить, — герцогиня особо выделила слово «убедить», подчёркивая, что в понятие убеждения она вкладывает совершенно иной смысл, — то с Фенианом договориться будет невозможно.

Цвингерн кивнул:

— Да, этого человека давно ждут небеса. Но, как я понимаю, принцессу тоже ждёт такая же участь?

— Зачем? — Улыбка сарказма, тронула губы сообщницы, — моя племянница безнадёжно больна. Её надо отправить на лечение, божественные источники рядом с монастырём святой Вельты, помогут облегчить страдания несчастной.

Граф с восхищением посмотрел на герцогиню, а ведь о болезни принцессы известно давно, почему бы не использовать такую возможность:

— Действительно, так будет гораздо лучше. Однако…, — он чуть придвинулся к герцогине, — Вам не кажется, что герцог Немейский, получив трон, тоже станет страдать выпадением памяти?

Внутренне герцогиня содрогнулась, даже граф легко увидел слабую сторону плана, а значит, может использовать ситуацию в собственных интересах:

— Дело в том, что по сведениям, полученным от его лекаря он болен. Увлечение пирами и большим количеством вина никогда не проходит даром, пока ещё болезнь не проявила себя в полной мере, но жить ему осталось не так уж и много. Поэтому вряд ли проблема с памятью нам может сильно повредить.

Покидал дворец граф в смятении, с одной стороны, перед ним открывались большие перспективы, если всё пройдёт гладко он станет вторым человеком после короля, ведь точно известно, что герцог Немейский не будет терпеть герцогиню рядом с собой. Но с другой, будущий король проживёт недолго, а наследника у него нет и, следовательно, полностью связывать свою судьбу с судьбой герцога не имеет смысла. Но тогда зачем всё это нужно герцогине Лавур? От таких мыслей разболелась голова, а так как граф не горел желанием получить очередной приступ мигрени, он решил оставить рассмотрении этого вопроса на потом. Главное герцогине нужны были его деньги и его связи, значительно облегчив свои сундуки граф становился доверенным лицом короля, а в этом случае всё затраченное вернётся с огромными процентами.