— Господин Квелли?

Дорогу перегородили двое молодчиков, разницу между которыми можно было разглядеть с большим трудом, так как одеты они были в похожие серые костюмы, а глаза закрывали стильные тёмные очки.

— Да, — банкир оглянулся, ища на всякий случай полицейского, — Чем обязан?

— Мы занимаемся расследованием финансовых преступлений на территории России и очень хотели обсудить с вами обстоятельства одного дела.

Хотя такой оборот не прибавил Квелли спокойствия, он всё же сделал вид, что облегчённо вздохнул:

— Если вы что-то там расследуете, то запрос необходимо сделать по закону и совершенно незачем ловить меня вне стен моего офиса.

— Видите ли, — один из следователей не торопясь снял очки и поднял свои бесцветные глаза на банкира, — нам кажется, в данном случае мы можем обойтись без долгих процедур связанных с законом. Поверьте, это больше в ваших интересах, или вам безразлична репутация банка?

Сказано это было нейтрально без всяких намёков и злорадства, если бы ему сразу стали сразу угрожать и требовать, то он непременно отказался что-либо обсуждать с ними, однако сейчас он сделал вывод, что пока стоит пойти навстречу этим «приятным» молодым людям:

— Хорошо, если вы так настаиваете…, — Квелли махнул рукой в сторону столиков уличного кафе, приглашая всех разместиться с комфортом.

— Итак? — банкир откинулся на спинку стульчика и приготовился слушать.

— Наше расследование касается деятельности некоего господина Комарова, предпринимателя из России, — начал излагать суть дела следователь, — в результате финансовых махинаций он перевёл часть средств, принадлежащих крупной строительной организации на счета в ваш банк и нас теперь очень интересует судьба этих средств, да и судьба самого господина Комарова.

— Вот видите, — банкир мягко улыбнулся, — вы пытаетесь получить сведения о клиенте банка без соответствующих определённых законом процедур. Если я предоставлю вам такие сведения, то репутация банка обязательно пострадает, никто не станет иметь дело с банком, который не умеет хранить тайну о сделках клиента.

— В данном случае речь не идёт о сделке, — возразил следователь, — мы имеем копию вашего договора с Комаровым, из него следует, что банк прекрасно знал, с кем имеет дело и какого происхождение его капитал.

— Копию договора? — Квелли заёрзал на стуле, — откуда?

— Теперь вы понимаете, что нам выгоднее договориться с вами на прямую, нежели проходить всю длительную процедуру запросов?

— Но это же стандартный договор, на совершение сделок и ничего противозаконного там нет.

— Да, — согласился следователь, — противозаконного там действительно ничего нет, но только до тех пор, пока не произошло перечислений на личные счета господина Комарова.

— Что? — лицо банкира вытянулось от удивления, — откуда у вас такие сведения?

Следователь, скривился:

— Господин Квелли, возможно вы будете удивлены, но в настоящее время мы имеем абсолютно полные сведения по деятельности вашего банка. Нам точно известно кто, как и когда пользовался вашими услугами, и сколько банк получил за такие услуги. Для того чтобы вы не думали, что мы блефуем, вот списочек ваших клиентов и переводимых ими сумм.

Перед банкиром лёг листочек со списком.

— Я не могу сейчас поверить эти сведения, — заупрямился Квелли, — для этого мне надо быть офисе.

— Проверять это совершенно не обязательно, — усмехнулся следователь, — просто, таким образом мы хотели показать нашу осведомлённость.

Да, разговор совершенно изменил окраску, и банкиру это очень не нравилось, если раньше он думал, что лично для него опасности нет, то теперь понял ошибочность такого мнения — ему угрожали, и угрозы эти были очень серьёзны. Собрав остатки самообладания, банкир поднял листочек и уткнулся в него взглядом:

— И что вы хотите от меня?

— Так тут вроде как всё понятно, — следователь пожал плечами, — надо вернуть деньги законному владельцу, ну и естественно при этом надо компенсировать моральные издержки.

— Мне кажется, с моральными издержками вы поспешили, господа, — начал торговаться Квелли.

— Ничуть, — сразу возразили ему, — но если вы против, одно ваше слово и мы станем делать всё по закону.

Связываться с законом в данном случае было самоубийством и банкир немного поразмыслив, согласился:

— Хорошо, я посмотрю, что можно будет сделать.

— Посмотрите. — Согласился следователь, вставая из-за стола, — до завтра.

Сидя в машине Квелли обдумывал разговор, действовали против него достаточно жёстко, но оскорблять не стали, хорошо это было или плохо он так и не определился:

— Ладно, — махнул он рукой, — могло быть и значительно хуже.

Откуда ему было знать, что это только начало его проблем, те, кого он принял за следователей, на самом деле таковыми не являлись.

— Ну что Руслан, — подмигнул «следователь» своему напарнику, — как думаешь, свернём мы в бараний рог этого павлина.

— Свернём конечно, — кивнул тот в ответ, — куда он денется с подводной лодки.

— Ладно, пусть думает, что этим всё ограниченно, пусть пока пребывает в неведении. Потом мы его наизнанку вывернем, всё отдаст, даже чего не брал, всё равно отдаст.

— Да, — Руслан покосился на море, — живут же люди. Яхта, вечное солнце, а мы из-за них полгода грязь месим.

— Ну допустим не из-за них, сами так живём. Ну ничего, мы за это дело такую премию себе отхватим, по всему миру покатаемся.

Комаров пытался подремать в шезлонге на пляже, мягкий морской ветерок обволакивал тело, а мерный шум накатывающих на берег волн должен был не давать мыслям взять верх над блаженством. Однако все усилия отринуть нарастающее раздражение оказались напрасны, сбоку раздался детский восторженный визг, и следом громко залаяла собака. Александр Евгеньевич, не открывая глаз, поморщился, в голове возникла знаменитая фраза великого комбинатора: — «Да. Это не Рио-де-Жанейро».

Вчера он прошёлся по прибрежному городку и ради интереса прикинул стоимость жилья, если жить в самом городке, то цены были вполне приемлемы, но стоило обратить внимание на отдельные домики стоящие ближе к воде, о которых он мечтал всю жизнь, и сердце неприятно сжалось от количества цифр в ценнике. Впрочем, его экскурсия носила пока чисто познавательный интерес, жить в этих краях он не собирался, впереди его ждали другие благодатные места, где, как он знал, жить будет значительно дешевле.

Вдруг рядом с ним заговорила какая-то женщина на местном языке, в котором Комаров совершенно не ориентировался, он с неохотой открыл глаза, и прищуриваясь от яркого неба, уставился на возмутительницу спокойствия. Перед ним стояла худощавая креолка и ждала ответа. Александр Евгеньевич показал рукой, что ничего не понял, тогда она, мешая местные слова с английскими, снова заговорила:

— Плохо…, нельзя…, болеть…, ноги.

При этом она тыкала то на его, то на свои ноги. Ничего из её слов Комаров не понял, поэтому, когда надоело общаться с ней таким образом, решил что ему хотят предложить что-то из местных снадобий, махнул рукой и снова откинулся на шезлонг. Женщина сразу замолчала и, закусив губу, гордо удалилась.

— И чего ей от меня было нужно? — подумал он, — наверное, отдыхающих сегодня мало, вот и пристаёт.

Завтра он отправляется в порт, откуда отправится в круиз на красавце лайнере, и около полумесяца проведёт в увлекательном путешествии. Однако приятная мысль лишь на секунду отметившись в голове тут же затерялась потоке других куда менее приятных мыслишек:

— Что-то совсем я раскис, — сказал сам себе Комаров, — к чёрту всё, надо сосредоточиться и думать о приятном.

На этот раз ему это почти удалось, он стал представлять, как приобретёт скромную виллу на побережье, будет каждый день лежать на надувном матрасе в собственном бассейне и пить холодный апельсиновый сок, который ему будет подавать красивая девушка. Постепенно его мысли перекинулись на внешний вид девушки, ну конечно она должна соответствовать стандарту 90х60х90. А может грудь представить побольше? Нет, больше не надо. Волосы пусть будут чёрные, а глаза… Но тут облик девушки стал меняться, Александр Евгеньевич с ужасом наблюдал как его мечта превращалась в другую девушку, девушку о которой он не хотел даже вспоминать. Только что он представлял своё будущее, как великий создатель творил новый прекрасный мир и вдруг, не подчиняясь установленным для всего законам, перед ним возникла та, из-за которой теперь существовало столько проблем. Краски поблекли, серый цвет вступил в свои права, как в чёрно-белом кино, лёгкий ветерок закрутил откуда-то взявший пух, а с деревьев исчезла листва. Елена смотрела на него сначала с удивлением, потом удивление стало меняться на безразличие.