Елена так и не смогла найти разумного объяснения того, что с ней произошло. Когда-то она натыкалась на описание случаев перемещения сознания, но представляла это не более как фантастикой, думая, что подобные истории надуманы журналистами для привлечения внимания читателей. Теперь такое произошло с ней, и это было вовсе не смешно. Со стороны могло показаться, что ей просто повезло, ведь многие в мечтах желали бы оказаться на её месте, но познакомившись ближе с настоящей жизнью принцессы, поняла, насколько реальная жизнь далека от той, какую себе представляли окружающие. Хотя здесь и не придерживались точного времени, тем не мене Елене не предоставлялось ни минуты свободы, весь день её был расписан до последней минуты, она была вынуждена постоянно находиться в окружении большого количества придворных. Герцогиней было объявлено, что у принцессы лёгкое недомогание, и она не может пока принимать полноценного участия в решении государственных дел, но, тем не менее, легче Елене от этого не стало. У неё даже стало складываться впечатление, что кое-кто специально создавал такую круговерть, дабы у неё не появлялось возможности побыть хотя бы немного в спокойной обстановке. Каждый день для неё был пыткой, здесь нельзя было ничего сказать, не подумав какие последствия это может вызвать в дальнейшем. Бесконечная очередь просителей, которые пытаются под любым предлогом донести до неё какие-то просьбы, постоянные попытки вовлечь в сомнительные интриги, в которых она совершенно не ориентировалась, и много ещё чего-то такого, чего невозможно было понять в принципе. К вечеру, едва держась на ногах, Елена добиралась до своей спальни, которая теперь казалась единственным желанным местом в этом мире, служанки помогали ей снять «доспехи» и только когда она забиралась на свою огромную кровать, появлялась возможность немного отдохнуть. Осознание того, что на следующий день всё повторится сначала, несколько отравляло блаженство отдыха, но это было единственное время когда она могла расслабиться и не находиться в постоянном напряжении. В последние дни у неё появилась ещё одна отдушина, где она могла немного отдохнуть душой, служитель церкви отец Фениан, назвавшийся духовником, решил «снова» заняться её воспитанием. Общение с ним доставляло Елене необъяснимое удовольствие, она уже несколько раз замечала за собой, что с нетерпением ждёт с ним встречи, и каждый день потребность поговорить с ним становилась всё необходимей. Фениан считал, что память скоро вернётся к Елене, и разговаривал с ней соответственно, в свою очередь она никак не могла объяснить ему, что перед ним вовсе не та за которую он её принимает. Предприняв несколько неудачных попыток, девушка решила больше не возвращаться к этому вопросу, но в тоже время потребовала от него уделять ей больше времени на обучение. К её большому сожалению отец Фениан совершенно не ориентировался в реальной жизни дворца, но и то, что он мог рассказать, несло в себе несомненную пользу. Особенный интерес Елены вызвали познания Фениана в политике и истории, вот и сегодня, пользуясь вроде бы ничего не значащими вопросами, она заставила его окунуться в рассуждения по поводу политической жизни дворца:

— Нет, Ваше Высочество, всё далеко не так просто, — возражал отец Фениан, — вера нам дарована свыше, это величайший дар бога. В данном случае Вам дана власть, но дана не просто волей случая, в том божественный выбор, власть не подарок, это тяжёлое бремя, она дана как тяжкое испытание, которое придётся пронести через всю жизнь. В истории было немало случаев, когда происходили дворцовые перевороты, и власть переходила в руки тех, кто считал её подарком судьбы. Расплата почти всегда следовала незамедлительно, участь их становилась незавидной, именно поэтому я призываю Вас не отказываться от того предназначения, которое уготовила судьба.

— Но, тем не менее, такие перевороты иногда случаются и видимо к этому есть причины? — опять незаметно Елена подправила Фениана, — стоит ли противостоять желанию тех, кто хочет и может управлять страной?

— Да, к сожалению, такие случаи были в истории, но причина всегда одна — жажда власти, без моральных обязательств, — возразил духовник, — придя к власти, они ничем больше не озабочены, кроме как воспользоваться возможностью быстрого личного обогащения.

Елена хитро улыбнулась:

— Но таких людей всегда много находится вокруг, власть тянет их сюда как магнит. А значит нужно предпринять какие-то меры по защите от их посягательств. А какие меры предпринимаются сегодня?

Фениан задумался, этот вопрос поставил его в тупик, он уже долго пытался донести до принцессы, что основа любой власти это религия, и только религия сможет защитить её от посягательств со стороны, но если вокруг будут безбожники, то власть окажется беззащитной перед ними.

— Надо не подпускать к власти безбожников.

Сказав это, Фениан сам понял слабость своей идеи, но вместо дальнейших рассуждений только поднял к небу глаза и сложил ладони.

— Вот именно. — Подвела итог Елена, — истинную веру распознать трудно и нам этого пока не дано. А что касается тяжёлого бремени, то мне уже и так достаточно тяжело, неужели не возможно хоть как-то облегчить эти тяжёлые наряды.

Фениан с удивлением взглянул на свою воспитанницу. Он мог ожидать от неё чего угодно, но уж никак не жалобы на своё одеяние, да и что он мог ей в данном случае сказать, эти вопросы никогда не посещали его святую голову:

— Дитя моё, я никак не мог предположить, что все эти платья могут так досаждать тебе. Неужели ты не можешь одеть что-нибудь полегче, но, тем не менее, достойное принцессы?

— Но мне постоянно твердят, что здесь так заведено, — вздохнул Елена, — наряды должны быть достойны высокого положения, а в итоге они скоро задушат меня. Как Вы думаете, святой отец, могу ли я потребовать сменить наряды на более простые?

— Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Ведь это действительно так, одежда должна довольно точно показывать статус, хотя для служителей церкви это не имеет особого значения.

— Но Вы сами сказали, что вера мне дарована, а следовательно я должна стать не только её носителем, но и распространителем. А как я смогу внушить твёрдость веры своих подданных, если буду сама утопать в роскоши?

— Но в тоже время ты ещё и представитель светской власти, поэтому должна прилагать не меньшие усилия для укрепления авторитета Интании. А роскошь, в которой пребывают высшие лица, это и есть показатель благополучия государства.

Елена слегка покачала головой:

— Ах, святой отец, история учит нас, что это далеко не всегда бывает так. Достаточно примеров тому, что когда власть утопает в роскоши, её подданные голодают…, — но тут Елена прикусила язык. Фениан в беседах с ней никогда не говорил такого, и возможно, что в истории этого мира таких примеров было просто не найти.

Однако Фениан был настолько поглощён спором, что даже не заметил специфических познаний своей воспитанницы:

— Такие примеры действительно можно привести, но они, как правило, единичны и недолги, именно по этой причине я всё-таки считаю своё высказывание справедливым. Но если для тебя проблема «слишком роскошных» нарядов так важна, то вполне возможно найдётся способ разрешить её. Если ты сама стесняешься оговорить этот вопрос с герцогиней, я конечно могу тебе помочь и договориться с хорошими портными.

— Это было бы очень неплохо, — обрадовалась Елена, и решила попытаться дополнительно укрепить свой успех, — но меня беспокоит ещё один серьёзный вопрос, решение которого тоже могло бы значительно облегчить мою жизнь.

Фениан по-отечески посмотрел на Елену:

— Ваше Высочество, не слишком ли много внимания Вы стали последнее время уделять вопросам облегчения своего существования.

Переход на такой полуофициальный шутливый тон мог сбить с толку кого угодно, но Елена не позволила ему уйти от ответа, решив сегодня всё-таки добиться для себя значительных послаблений в дворцовых обязанностях:

— Святой отец, мне кажется, что я ещё недостаточно окрепла после своей болезни, мне сейчас тяжело выдержать весь день на ногах, — начала она объяснять Фениану свои проблемы, — к тому же я уже давно нахожусь в пределах дворца, а мне кажется, что пребывание на природе должно благотворно сказаться на моём здоровье.