Насколько понял Гаспар, этот состоятельный человек не просто привязался к спасенной им девочке. Еще прежде, чем благодаря его заботам и лечению она выздоровела, г-н Драпер был поражен живостью ее ума и внушил себе, что Элен наделена каким-то редким талантом, который ему предстоит открыть в ней. Жизнь г-на Драпера была посвящена делам, но он мог позволить себе уделять довольно много времени досугу. Это был тонкий ценитель искусства. Когда-то он мечтал стать музыкантом и прославиться. Самому ему пришлось отказаться от артистической карьеры, поэтому свои честолюбивые мечты он перенес на Элен и постарался сделать все для того, чтобы она почувствовала в себе призвание. С малых лет он приохотил ее к музыке и имел все основания надеяться, что девочка оправдает его ожидания. Элен, жизнь которой была подчинена строгим правилам, имела все необходимое для своего духовного и физического развития.

— Ты, Гаспар, вырос в деревне, — сказал в заключение г-н Драпер. — Ты вряд ли что-нибудь понимаешь в искусстве, да и вообще в жизни. Но должен же у тебя быть здравый смысл. Если ты и поверил, что Элен несчастлива и что ей нужно найти свою семью и свой край, теперь ты, надеюсь, понимаешь, что это просто безумие. И если она искренне к тебе привязана — а я вижу, что так и есть, — ты должен направить ее на дуть, для которого она, без сомнения, создана и где ее ждет счастье.

Говорить г-н Драпер умел. Гаспар чувствовал себя неловко: он, которого все презирали, которым помыкали, теперь выслушивает признания такого человека. Как можно было сомневаться в искренности г-на Драпера? Он прежде всего желал, чтобы Элен преуспела в жизни, и делал для этого все, следуя разумному, тщательно разработанному им плану. Его намерения были достойны всяческих похвал. Г-н Драпер не понимал одного — надежд, что жили в сердце его приемной дочери. Гаспар ничего не мог с собой поделать: эти надежды казались ему важнее всего остального. Мамочка Женни где-то была, и дальний край тоже где-то был. Книжка с картинками — тому доказательство. Как же могла Элен перестать искать свой край и свою семью?

Однако г-н Драпер и сам считал, что сейчас не стоит перечить Элен: хочет она искать — надо даже пообещать помочь ей, если от этого она быстрее пойдет на поправку.

— Я отвезу тебя к Элен, — сказал он Гаспару. — И чтобы она скорее выздоровела, ты не спорь с ней, если зайдет разговор о ее семье или об этом самом крае. Позже мы с тобой докажем ей, насколько она заблуждается, и, думаю, она сама это поймет. Она просто переживает трудный возраст, с годами все пройдет.

Итак, напичкав Гаспара наставлениями, г-н Драпер повел его к трапу, и они вместе сели в моторку. Гаспар с тревогой смотрел на свой жалкий наряд.

— Не беспокойся, — сказал г-н Драпер, — мы сначала заедем в магазин и оденем тебя надлежащим образом.

Моторная лодка понеслась стрелой, рассекая воды бухты, и причалила к пристани. Рулевой почтительно поклонился г-ну Драперу, и тот отправился с Гаспаром в город. У портного на главной улице для Гаспара нашелся отличный серый костюм из легкого полотна; г-н Драпер купил мальчику также ботинки, рубашку и галстук. Гаспар поблагодарил его. Когда они подъехали к дому Смитсонов, слуга-китаец поспешно распахнул перед ними ворота, а затем дверь. Они прошли в комнату Элен — на первом этаже, окнами в сад. Из окна видна была пальма.

Элен утопала в подушках на огромной кровати, исхудавшие руки лежали на простыне. Лицо ее осунулось и побледнело, но она улыбалась.

— Я просто поверить не могла, что вы в самом деле приведете Гаспара!

— Теперь я знаю, что это Гаспар Фонтарель из Ломенваля, из гостиницы “Большой олень”, — сказал г-н Драпер. — Однажды вы вдвоем уже провели нас, а теперь снова затевали побег. Господин Обираль считает, что я ни в коем случае не должен его прощать. Но, по-моему, это самое разумное, что я могу сделать.

Элен жестом пригласила Гаспара сесть на стул у ее кровати. В присутствии г-на Драпера оба не знали, что сказать.

— Мне так жаль, что тебя обижали, — заговорила наконец Элен. — Но я ничего не могла сделать.

— Мне тоже очень жаль, — вмешался г-н Драпер. — Мы ведь не знали, кто такой Гаспар. А капитан и господин Обираль требовали наказать его со всей строгостью.

— Да я сам виноват, — сказал Гаспар.

— Обратный путь будет куда приятнее, — заключила Элен.

В общем, они обменивались малозначащими фразами. Вскоре г-н Драпер вышел из комнаты, чтобы повидаться со Смитсонами. Тут же Элен заговорила очень быстро:

— Через несколько дней мне можно будет покинуть этот дом, и мы вернемся на яхте в Антверпен. Обираль — дурак, он решил доказать твою вину и передал все, что ты сказал. Я верю тебе, и даже г-н Драпер понял, что я не смогу жить без надежды когда-нибудь увидеть свой край.

— Ты увидишь его, — твердо сказал Гаспар.

— Повтори еще раз, что увижу.

— Я в этом уверен.

Он поднял глаза на пальму за окном.

— Это совсем не то, что в краю мамочки Жен-ни, — сказала Элен. — Здесь нет берез, и яблонь, и черной земли.

— Я все думаю, что же это за черная земля, — задумчиво произнес Гаспар.

Они строили всевозможные планы до тех пор, пока не вернулся г-н Драпер вместе с врачом. Гаспар попрощался с Элен и вышел в прихожую. Он ждал г-на Драпера; тот пришел полчаса спустя.

— Мы отплываем через три дня, — сказал г-н Драпер Гаспару. — Доктор говорит, что опасности больше нет. Его коллега будет сопровождать нас до Антверпена. Для меня это расход небольшой. Что касается тебя, я дам телеграмму в Ломенваль, чтобы успокоить твою тетю. А как только прибудем в Антверпен, отправлю тебя к ней. Есть у меня одна мысль...

Г-н Драпер с минуту подумал и продолжал:

— Мой секретарь — сторонник суровых мер. Согласен, в некоторых случаях без них не обойтись. Если, скажем, ты снова станешь помогать Элен бежать, не жди от меня пощады. Вас поймают, и я добьюсь, чтобы тeбя поместили в исправительную колонию.

Он снова помолчал.

— Вот что я думаю. Ты вернешься в Ломенваль, но перед отъездом поклянешься Элен, что будешь искать ее семью и ее край. Чем ты, собственно, рискуешь? Этого края не существует, да и семьи ее давно нет на свете. Нет ничего, что могло бы указать тебе путь. Но ты обещай ей, поклянись. Я буду время от времени приглашать тебя к нам на пару дней, и ты говори ей, что уже ищешь, но найти ничего невозможно. В сущности, это ведь чистая правда. И ты, и я сделаем доброе дело: главное — чтобы Элен выбросила из головы свои безумные фантазии, не так ли? Уверенность, что ты помогаешь ей, позволит Элен спокойно сидеть дома, тем более что она не совсем еще оправилась от болезни. Мало-помалу все это у нее пройдет.

Что оставалось делать Гаспару? Он пообещал выполнить все в точности. Сейчас это и вправду казалось ему добрым делом: он убережет Элен от опрометчивых поступков и не даст ей сломать себе жизнь. Но в глубине души ему было совестно, хотя он сам не смог бы объяснить, отчего.

Все шло так, как и задумал г-н Драпер. Через три дня Элен перевезли на яхту. Гаспару отвели маленькую каюту под верхней палубой. Мальчик по-прежнему помогал мэтру Седаню на камбузе — нельзя же было допустить, чтобы он счел себя ровней пассажирам яхты, — но работы ему теперь задавали меньше и разрешали каждый день навещать Элен — правда, всего на несколько минут.

Элен лежала в своей каюте. Она была еще очень слаба, но глаза ее снова горели прежним огнем. Гувернантка безотлучно сидела подле нее и, когда Гаспар приходил поговорить с девочкой, внимательно вслушивалась в каждое сказанное слово.

— Врач говорит, что мне повредят долгие посещения, — жаловалась Элен. — Это неправда. Почему мы можем увидеться только на пять минут?

— Ничего не поделаешь, так надо, — отвечал Гаспар.

Элен смотрела на него недоверчиво.

— По-моему, ты изменился, — вздыхала она. — Говоришь со мной уже не так, как прежде. Ты больше не веришь, что я найду свой край?

— Верю. Ты непременно найдешь его, — говорил Гаспар.