Надо сказать, что Егор обладал удивительной способностью: он просыпался не ранее, чем через час, после того как утром поднимался с постели… Нет, мальчик не выглядел спящим на ходу. Внешне всё было нормально. В таком состоянии он даже мог отвечать на некоторые не очень сложные вопросы. Или что-то делал… Например, завтракал. А может быть, просто шел в школу… Но в действительности, в это время, Егор спал! С открытыми глазами! Причём ещё не менее часа, с момента подъема…

Те движения, которые он все-таки совершал, выполнялись им «на автомате», почти механически. Таким вот особенным образом был устроен его организм: любил Егор, грешным делом, поспать. Вот и сейчас, совершенно не осознавая смысла сказанного, он рассеянно помешивал в стакане сахар, почти не слыша диктора…

Отец, допивая свою порцию кофе, сокрушался:

— Да-а-а! Вот это погодка. Ну и сюрпризики! Подобные тайфуны обычно бывают в августе. А здесь весной! Помнится, лет пятнадцать назад, на бухту Тихую обрушился сильнейший циклон, тогда даже наши гаражи затопило… В то время несколько человек утонуло. Они в гаражах ночевали, а ночью, неожиданно, потоп… Вот они и не успели… И мы неделю свой гараж сушили… Нет! Нам обязательно с тобой нужно сегодня туда после обеда смотаться. Хочется посмотреть, что после этого тайфуна стало с нашей лодкой…

У Егора медленно проворачивалось в голове: затопило гараж; тайфун; погибли люди, которые ночевали в гараже…

Он поперхнулся и, разом проснувшись, закричал:

— Так там же этот… Пацан, блин, ночует!

Отец с недоумением посмотрел на сына:

— Где пацан? Какой пацан? Что ты такое ещё придумал? Не пугай меня!

Егор метался по кухне…

— Папа! Я вчера познакомился с мальчиком. Он приезжий! Ему негде было ночевать! И я определил этого парня на ночь в наш гараж! Нафаней его зовут… Понимаешь ты это?

— Какое странное имя… Не говори ерунды! Что значит негде ночевать? А почему в квартире нельзя было? — начал, было, отец. Но тут видимо дошло и до него: — То есть, ты хочешь сказать, что сегодня ночью, когда этот зверский ураган налетел на город, в нашем гараже кто-то ночевал?

— Ну да. Вот именно! О чем я тебе уже три часа и говорю! — в сильном возбуждении заорал Егор.

— Ты с ума сошел! Так и думал, что нельзя тебе ключи было доверять… Немедленно собирайся, поедем туда.

Когда Егор с отцом добрались до моря, то ужаснулись. По всему берегу валялись обломки лодок, весел, двигателей от моторок, кучи разнообразного мусора, снастей, морской травы… В общем, полный хаос… Многие гаражи были просто разворочены. Ураган сорвал с цепей огромный, размером с добрый дом, металлический буй: к таким швартуются на рейде большие корабли. Этот буй кидало о берег всю ночь, как пушинку. Наподобие гигантской гири, поплавок крушил всё без разбора. Бетонные стенки строений разлетались на куски. Хозяева некоторых гаражей уже успели появиться у своих владений, и были опечалены тем, что стихия местами полностью смыла содержимое построек в море.

Отец и сын поспешили к конечной цели своего маршрута. Вот, наконец, и гараж, где вчера оставили Нафаню…

Но, что это? Гараж зиял пустотой. Ни ворот, ни лодки… Внутри вообще ничего не было! Нет, грязь всякая, тина, мусор, были. Но Нафани, или там каких-то признаков обитания человека, не было: всё унесло стихией…

Егор в ужасе посмотрел на отца.

— Похоже, что нужно готовиться к худшему, — горестно покачал тот головой.

— Этого не может быть! — прошептал задеревеневшими губами Егор.

— Нужно что-то предпринимать… А я даже и не очень-то знаю, что делают в таких случаях, — растерялся отец.

После некоторого раздумья он произнес:

— Вот что! Если этот твой Нафаня погиб… А, судя по всему, так оно и есть! То нужно об этом доложить в штаб, про который сегодня говорили по радио.

По возвращении домой отец долго куда-то звонил, что-то выяснял, наконец, он обратился к Егору:

— В штабе мне сказали, что об этом случае требуется сообщить в милицию… Но там порядок такой: заявление должно поступить от родственников. И ещё нужна фотография. Тогда его оформляют в розыск, как без вести пропавшего. Пока не найдут тело — он считается без вести пропавшим. В штабе, по их словам, могут только в одном помочь: «надавить» куда следует, если вдруг милиция откажется сразу брать это заявление. Такие случаи бывали. Иногда они волынят, пока не пройдет трех суток с момента пропажи человека…

Отец опять надолго задумался. Потом, словно очнувшись, спросил:

— Егор, а ты случайно не знаешь, как связаться с его родными? Помнится из твоего рассказа, что этот Нафаня приезжий…

— У меня есть… Я где-то тут вчера записал телефон его товарищей… Там друг Нафани… Степкой зовут… — Егор от всех этих переживаний с трудом понимал, что происходит. Был он словно во сне, и потому говорил отрывисто, сбивчиво… Он даже не сообразил сказать отцу, что пропавший мальчик является его точной копией, и что в милицию можно отдать вместо Нафаниной фотографию самого Егора.

Кое-как Егор отыскал записи с телефонным номером Степана и передал папе…

И отец вновь принялся звонить. Нужно было срочно переговорить с этим Степкой…

Бросать в беде Нафаню никак нельзя. Он оказался в чужом городе без родителей и денег… Степка, конечно же, развернул по этому случаю кипучую деятельность.

В то время, когда отец Егора ещё только собирался позвонить Степану, у того, несмотря на раннее воскресное утро, опять собралась компания друзей. Всем было приказано думать, как помочь Нафане. Никто из ребят еще и не догадывался, что помогать-то уже некому.

— Даже в выходной не выспишься! Мне в понедельник на хор нужно идти! — громче всех возмущалась Настя, недовольная тем, что совещание устроили в такую рань. — Я теперь себя беречь должна. Все артисты себя берегут. Они много спят, вкусно и полезно кушают, гуляют на свежем воздухе…

— То, что ты сейчас перечислила — про гуляние, еду и спячку больше подходит к домашней собачке, а не к артистам. Артисты, скажешь тоже… — ворчал Степка, мысли которого были сейчас где-то далеко: там, где Нафаня. — Кто артист- то? Какой ещё такой хор?

— Так они же ещё ничего не знают! — напомнила сестре Лариса.

— Ну, кое-что я точно знаю! — хохотнул Степан. — Например, я знаю, что Настю, никогда не приняли бы ни в какой хор. Достаточно секундочку послушать её «ангельское» пение…

— А вот и приняли! Я недавно на объявление наткнулась, что в областной дом творчества требуются подростки для участия в народном хоре…

— Тебя взяли в хор? — переспросил Федор, который удивился не меньше Степки.

— В объявлении было написано, что прослушивание желающих по средам и пятницам….

— Говори поконкретнее! — скомандовал Степка.

— Ты же не даешь слова вымолвить! Всё время перебиваешь. Так вот: я в прошлую среду сходила в этот дом творчества. Меня там…

— Выгнали?! — не удержавшись, съязвил Степан.

— Нет! Меня очень хорошо приняли… Сразу записали и велели приходить на занятия. Прослушивания никакого и не было. У них недобор, берут всех подряд. Я уже несколько занятий отходила.

— А что вы делаете на этих занятиях? — полюбопытствовал Федор.

— Распеваемся. Наш учитель играет на баяне, а мы поем: до-о-о-о-о ре-е-е-е-е ми-и-и-и фа-а-а-а со-о-о-оль, — запела Настя. Все присутствующие поморщились. Настя, как всегда, сильно фальшивила.

— И много у вас в хоре народу? — вновь проявил заинтересованность Степан, чтобы хоть как нибудь прервать Настино исполнение.

— Да, в общем, немного! Но и не так уж мало… Я вон Ларису уговариваю. Она-то поет почти так же хорошо как я. Ну может быть, чуточку похуже… Но, сестричка почему-то не желает…

— Если вы там кроме распевания ничего не делаете, кто же на занятия такого хора ходить захочет? — удивился Федор.

— Нет, потом мы ещё репетируем песню: