Он был одним из немногих западных деятелей военного времени и первых послевоенных лет, к которым в СССР с уважением относились не только рядовые граждане, видевшие в нем воплощение намечавшегося сотрудничества с западными демократиями, но и руководство страны, и единственным, кто стоял на трибуне Мавзолея Ленина.

У Эйзенхауэра были серьезные сомнения, годится ли он на пост президента. Ведь как бы ни был талантлив полководец, это отнюдь не означает, что он способен руководить государством. Возможно, у военных и политических деятелей в разной мере задействованы различные участки головного мозга. Дуайт Эйзенхауэр оказался редким исключением.

Став президентом, он частично использовал свой военный опыт принятия решений, руководства огромными материально-техническими и человеческими ресурсами, суть которого состояла в том, чтобы поручать подготовку утверждаемых им решений высококвалифицированному коллективу подчиненных, располагающих максимальным объемом информации, причем руководство исполнением принятых решений возлагать на определенных людей, несущих полную ответственность в пределах своих полномочий и имеющих право на относительную самостоятельность для наиболее эффективного решения задачи. Оказалось, что такой стиль работы вполне применим и на высшем государственном посту.

По нескольким критериям Дуайт Эйзенхауэр в качестве президента был уникален. Он был вторым республиканцем, занимавшим президентский пост дважды (первым был генерал Улисс Грант после Гражданской войны). Годы президентства Эйзенхауэра, при всех сложностях и внешнеполитического, и внутреннего характера, были временем мирного процветания, наращивания производительных сил, выдающихся успехов американской науки и культуры. Бывший выдающийся военный деятель на протяжении всех восьми лет пребывания в Белом доме проявлял себя как осторожный политик, умевший найти выход из самых сложных ситуаций.

Годы правления Эйзенхауэра были единственным периодом в XX веке, когда США не воевали. Даже обострение отношений с Советским Союзом после скандала со сбитым шпионским самолетом «У-2», срыв конференции на высшем уровне в Париже и отмена визита в СССР не смогли полностью истребить из советско-американских отношений укрепившийся при нем дух взаимопонимания и сотрудничества. В последние годы президентства Эйзенхауэра были заложены те фундаментальные основы международной разрядки, которая воплотилась в следующие годы, при Джоне Кеннеди и его преемниках, в целую серию договоров и соглашений между США и СССР.

В годы войны Эйзенхауэр не раз прибегал к военной хитрости (например, к дезинформации противника касательно района высадки союзных войск на французском побережье в июне 1944 года). Во время своего президентства он в ряде случаев использовал обходные маневры, рассчитанные на отвлечение внимания публики демарши, скрытые действия, заявления, которые выглядели демагогическими, но на самом деле были обдуманными, в большинстве случаев при помощи этого политического инструментария добиваясь цели. Яркий пример тому — длительное игнорирование и косвенное осуждение действий сенатора Джозефа Маккарти, грозивших превратить США в полицейское государство. Требовалась немалая выдержка, чтобы изолировать оголтелого сенатора, представить его самонадеянным идиотом и лишить общественной поддержки.

Между Дуайтом-военным и Дуайтом-политиком существовало определенное противоречие, которое преодолевалось с трудом. Как военачальник он привык командовать, будучи уверен, что его приказ будет исполняться немедленно и с максимальной точностью — по отношению к нарушителям он был суров, а иногда и беспощаден. Однако уже на заключительном этапе войны в Европе ему пришлось почувствовать на себе, что отношения «начальник — подчиненный» распространяются далеко не на все сферы человеческого общежития. Приходилось сочетать силу приказа с силой убеждения, считаться с чужими мнениями, а иногда и причудами. Тем более это касалось контактов с государственными руководителями, особенно таким своеобразным, как Уинстон Черчилль. Командующему не раз приходилось и в военные годы прибегать к дипломатическим, а подчас и демагогическим уловкам, которые, собственно говоря, и воспитывали в нем политика, каковым он становился еще до того, как был избран президентом.

Возглавив исполнительную власть, Эйзенхауэр должен был, вопреки генеральской натуре, считаться с демократическими нормами, которые порой его раздражали, не давали быстро воплотить в жизнь задуманное, требовали длительных нудных согласований. Что ж, у каждой медали есть оборотная сторона, но Эйзенхауэру никогда не приходило в голову не только прямо нарушить демократические процедуры (в условиях США это для политика почти самоубийственно), а даже выйти за их пределы, используя сложные закулисные трюки. Он, безусловно, вел политические игры, разыгрывал подлинные спектакли, далеко не всегда был искренним в оценках, сгущал краски, чтобы добиться по возможности быстрого, хотя бы компромиссного решения; но все эти игры происходили в рамках существовавших правил, нарушать которые он никогда не помышлял.

Российский исследователь М.А. Мунтян утверждает: «Президентство Дуайта Эйзенхауэра было окружено мифами, большую часть из которых поддерживал он сам. Он скрывал свои способности и действия, так как полагал, что автократическое руководство, в котором нуждалась Америка, да и весь мир, нужно применять тайно. Поэтому он всегда стремился создать впечатление, что является лишь конституционным распорядителем власти, который делегирует принятие решений своим коллегам, максимум времени проводя за игрой в гольф. За ним прочно укрепилась слава добронамеренного, интеллектуально ограниченного, невежественного, невыразительного, часто слабого и всегда ленивого человека»^{882}. Думается, наша книга доказывает, насколько далеки от истины эти суждения. Более объективно мнение С. Амброза: Эйзенхауэр «был генералом, ненавидевшим войны, президентом, который стремился к миру. Он был способен быстро прийти в ярость, но еще быстрее простить, — он был обычно приветливым во всём своем поведении»^{883}.

Дуайт Эйзенхауэр — единственный из американских президентов XX века, о котором не только не забыли после отставки, но продолжали уважать и чествовать и, за малыми исключениями, говорили только хорошее.

Конечно же, в его деятельности и в качестве военного, и в роли политика подчас встречались ошибки, неточные расчеты, неверные оценки и решения, произвольные суждения, преувеличение собственных знаний и в то же время приверженность к длительному коллективному обсуждению проблем перед принятием решений, граничившая с нерешительностью. Идеализировать его, как поступают некоторые биографы, не следует. Однако то чувство глубокого уважения к видному соотечественнику, которое сохраняется в США на протяжении десятилетий, вполне им заслужено.

1890, 14 октября — в городке Денисон (штат Техас) в семье мелкого торговца и ремесленника Дэвида Эйзенхауэра и его жены Иды родился третий сын Дэвид Дуайт (Айк).

1892, январь — переехал с матерью и братьями к отцу, работавшему механиком на маслобойне в городе Абилин (штат Канзас).

1898, сентябрь — 1904 — учился в начальной и неполной средней школе.

1905, апрель — перенес заражение крови и едва не лишился ноги.

1909, май — окончил среднюю школу.

Июнь — начал работать на маслобойне подсобным рабочим.

1911, январь — сдал вступительные экзамены в Военную академию в Вест-Пойнте.

14 июня — зачислен в Военную академию.

1915, 12 июня — окончил академию со званием лейтенанта второго класса.

Сентябрь — 1918, февраль — служил в воинских частях в штатах Техас и Джорджия.