— Произойдет, — уверенно заявил Глум, — особенно, если мы им в этом поможем. Все, что для этого нужно, — это открыться нужным людям и подтолкнуть их к нужным действиям. Если это подействовало с Сэтэрном, то подействует и с ними.

Все, кроме Йорна, слушали его внимательно и с явным одобрением.

— Я знаю, к кому нужно обратиться в первую очередь. Это я беру на себя. — Сказал Крум. — но для того, чтобы лишить людей превосходства в оружии, необходимо захватить Хабол. Одного камня ведь для этого мало. К этому делу ты тоже хочешь подключить крэторнов?

Для себя лично Глум эту проблему уже давно решил, поэтому и ответил не задумываясь.

— Нет, совсем ни к чему открывать для крэторнов существование Хабола, чтобы не появились проблемы в будущем. Для этой цели лучше использовать арлемов.

На лицах сатов, презиравших своих сородичей, впервые появились признаки неодобрения. Ожидая такой реакции, Глум поспешил продолжить.

— У нас нет другого выхода. И у арлемов тоже. Убедить их в этом будет несложно. Именно этим я сразу же и займусь. Пора им вспомнить свое самое любимое занятие на Фларе.

Остальные саты сразу же поняли, к чему он ведет. У арлемов действительно не было другого выхода, как подчиниться воле сатов. Ведь «новые» были угрозой и для их существования. Арлемы слишком сильно зависели от энергии «старых» людей. Рано или поздно «новые» сменят «старых», и арлемам придется искать новое прибежище. А саты уже давно убедили их в том, что его просто не существует. Так что им ничего не останется, как пойти на штурм Хабола, при этом, не зная истинной цели этого нападения. Ведь в Хаболе находилось не только то, что интересовало сатов, но и то, чем не прочь были завладеть и арлемы. Именно в Хаболе в свое время саты украли цветы эмоса. Мало кто из арлемов откажется от идеи снова ими воспользоваться. Если «новые» окажутся неподвластны их силе, то уж на крэторнов они должны подействовать.

После обсуждения оставшихся деталей, снова заговорил Крум.

— Я думаю, наш план вполне осуществим. Просто каждый должен хорошо выполнить свою часть работы. Ведь от этого зависит наше будущее. Столкнув людей и крэторнов, мы решим все свои проблемы. Не сомневаюсь, что «новые» будут уничтожены в первую очередь. Особенно если этим займутся не только крэторны, но и люди. Две главных проблемы — привести людей в нужное место и лишить их преимущества перед крэторнами. Первой проблемой займусь я, второй — Глум. Остальные пока будут проводниками крэторнов и помогать нам.

Все присутствующие согласно кивали головами. Только Йорн явно был недоволен. Посмотрев на него, Глум как будто что–то вспомнил и обратился к Круму.

— Я думаю, у нас есть еще одна серьезная проблема.

— Какая же? — удивился тот.

— Анабель, — коротко ответил Глум и добавил, когда все обратили взор на Йорна, — и кому как не Йорну ее решать?

Лалин стояла среди волунов и смотрела на огонь, пожирающий тела Флодина и погибших вместе с ним. За все время, которое она находилась на плато, волуны не произнесли ни единого слова, молча выполняя погребальный ритуал. Слишком много времени прошло с тех пор, когда они делали это в последний раз. Даже смерть одного волуна случалась в незапамятные времена, что уж говорить о массовой гибели. Слишком много совпадений должно было произойти, чтобы привести к таким последствиям. А большое количество совпадений — уже само по себе говорит о неотвратимости происходящего. Они могли быть другими, могли произойти в другой последовательности, могли зависеть от других действующих лиц, но все равно привели бы к тому же результату. Что–то должно было измениться в соотношении миров, и это что–то изменилось. Рано или поздно параллельные прямые пересекаются. Так и параллельные миры, — если они существуют, то рано или поздно их судьбы должны пересечься. Хорошо это или плохо для самих миров — не имеет никакого значения. Так же как не имеют значения по отдельности сами понятия добра и зла. Если волуны были хранителями древних знаний, то рано или поздно эти знания должны будут к кому–то перейти. В ином случае они давно были бы уничтожены. Хотя бы потому, что могли представлять серьезную угрозу, попав не в те руки. Как раз в таких руках и оказалась часть этих знаний, и не только знаний. Если сат знает, как применить камень, миры могут ожидать серьезные потрясения. Конечно, для этого нужен еще целый ряд условий, но кто сказал, что цепочка совпадений подошла к своему окончанию. Проблема состояла в том, что волуны могли предвидеть лишь возможное развитие событий и подстроиться под них, но не могли влиять напрямую на ход этих событий. Они знали, что рано или поздно мир крэторнов исчерпает себя. Слишком примитивен он был. А раз так, значит, у него есть какое–то скрытое предназначение. И вычислить это предназначение для волунов, обладающих огромными запасами знаний, не составляло особого труда.

Все сущее построено на принципе двойственности, потому что именно двойственность является главным источником любой энергии. А энергия в свою очередь является главной целью существования всего сущего. Оно и потребляет ее, и производит. До сих пор крэторны были лишь потребителями энергии Эйлефа, расходуя ее на собственные нужды и накапливая. Этот накапливаемый потенциал, в конце концов, должен быть применен. То есть сами крэторны должны были стать источником энергии. Исходя из принципа двойственности и уровня развития их цивилизации, речь могла идти только об одном, — о так называемой «привилегии варваров». Если существует цивилизация варваров, достигшая своего предела, значит, где–то должна быть и высокоразвитая цивилизация, также исчерпавшая свои возможности. Возможности, но не скрытый потенциал. Совмещение этих двух потенциалов и дает новый толчок к развитию, открывает новые возможности. А главное — открывает новый источник энергии. Именно в этом и состоит весь смысл двойственности. Знание само по себе является серьезной силой, но знание, подкрепленное реальной примитивной силой — это нечто гораздо более жизнеспособное.

Все это понимал и хранитель камня Флодин. Со временем груз ответственности, который лежал на нем, заставил его задуматься, так ли уж безальтернативна судьба. Если он был только хранителем камня, то зачем тогда был наделен силой знаний. Чем больше он об этом думал, тем больше склонялся к мысли, что волуны не просто хранители, но и, в какой–то мере, сами вершители судьбы. Знания, которыми они обладали, в данном случае должны были помочь им более взвешено подходить к своим возможностям. Если камень должен был помочь крэторнам захватить новый мир, то почему бы не сделать так, чтобы у жителей этого мира тоже был шанс. Пускай совсем ничтожный, но шанс. С тех пор, как Флодин пришел к такому выводу, он начал искать возможный выход. И в определенный момент решение пришло к нему. Двойственность всего пришла ему на помощь. Если возможна одна цепочка случайностей, то почему бы параллельно с ней не могла появиться еще одна. И почему бы им рано или поздно не пересечься. Ответ нужно было искать в первую очередь в мире, на который должны были напасть крэторны. Это мог быть только мир людей, тщательным изучением которого Флодин и занялся. Очень скоро он пришел к неожиданным выводам, которые подтверждали ход его мыслей. Оказалось, что этот мир и так уже, по сути, захвачен, потому что его уже давно использовали в своих целях пришельцы из другого мира — арлемы. Но главное — и сам мир людей имел двойственную природу. Благодаря арлемам люди сами были поделены на две части: на тех, кто отдавал им свою энергию, и на тех, кто мог сам ею управлять и пользоваться. И пускай вторых было несравнимо меньше, но они были. На них Флодин и сделал свою ставку. Он долго ждал, пока появиться именно тот человек, который ему был нужен. Когда же судьба ниспослала ему Грулэма, Флодин окончательно убедился в том, что выбрал правильный путь. Флодин нашел человека, способного видеть и понимать арлемов, а значит способного принять существование и крэторнов, и волунов. Особенно, если они совмещены в одном лице. Грулэм в свою очередь должен был указать ей путь и стать ее тенью на этом пути, оберегая от всевозможных опасностей. Слишком многое зависело от хрупкого существа по имени Анабель. И от тех совпадений, которые будут ей сопутствовать. Но иного выхода не было. Нельзя сказать, что другие волуны с одушевлением восприняли его идеи, но и мешать не стали. А некоторые даже согласились помочь. И не только волуны. Среди них была и Лалин.