Если Объединенное Человечество действительно присоединит к себе Суверенный Союз Народов Звездных Систем и Республику Великого Алконта, внешне его политика, вероятно, несколько поменяется, но, в общем, никаких проблем с интеграцией возникнуть не должно.

Однако если новообразовавшееся Объединенное Человечество станет в конечном итоге частью Frybar, Империя не сможет более игнорировать ситуацию с Федерацией Хании.

— Значит, ваши люди должны все желать победы Frybar, я правильно понимаю?

— Несомненно. По крайней мере — пока речь идет об этой войне.

— Одним словом, вы хотите сказать, что если вы вступите в альянс с Frybar, это обеспечит нам победу, правильно? — произнесла Рамаж, изо всех сил стараясь убрать из голоса эмоции — иначе стало бы слишком очевидно, что она просто насмехается над наивностью посла. — К сожалению, посол, в нашем арсенале нет тактик, которые включают в себя действия в союзе с кем–либо еще. Мы сражаемся одни, даже если это ведет нас к поражению, и это все равно лучше, чем просто умереть, когда некому оплакать нас. Это и есть Frybar; точнее, это и есть смысл существования Аб.

Слова Рамаж шли из самой души, но кое–что она все–таки не стала говорить. По правде сказать, она и не собиралась никогда раскрывать Федерации Хании все детали стратегии Империи, основываясь только лишь на потенциальном альянсе.

Армия Федерации Хании весьма велика, но их техника устарела до такой степени, что это создает проблемы даже на уровне командования. В условиях тотальной войны им будет трудно даже просто обороняться. Такую оценку обстановки дала разведка.

Если две нации сформируют альянс, Империи, скорее всего, придется отрядить часть сил для помощи Федерации Хании; это ли не синоним понятия «сесть на шею»?

— Как бы там ни было, вам беспокоиться не о чем, — Рамаж уже давно решила завершить беседу с послом этими словами. — Война продлится еще долго. Когда она наконец закончится, надеюсь, обе наши нации будут мирно сосуществовать, но, боюсь, на Skemsorl тогда буду уже не я.

— Вот как? Ну, я сомневаюсь, что война закончится раньше, чем моя жизнь, но с точки зрения моей страны конец уже близок.

— А как вам такое? — спросила Рамаж, чувствуя, что ее терпение уже на исходе. — Представьте себе: после победы Frybar Федерация Хании остается единственной другой нацией в Галактике, имеющей какое–либо влияние. В таком случае: собирается ли Федерация Хании противостоять Империи? Или же она намерена предложить вечную дружбу? А может быть, Федерация Хании убеждена, что в силах нас победить?

— Возможно, я сказал то, чего не следовало, — произнес посол с грустной улыбкой. — Это все равно что запереть в одной клетке слона и мышь: никто никогда даже о возможности их мирного сосуществования не подумает. Конечно же, поскольку мы и есть мышь, мы никогда не придем к убеждению, что мы способны одолеть слона.

— В таком случае ваша нация намеревается предложить Frybar вечную дружбу?

— В определенном смысле да.

— В определенном смысле? — впервые за все время разговора Рамаж ощутила интерес к происходящему; весьма незначительный интерес, впрочем.

Sezuria прошла уже половину своего пути. Рамаж приказала оператору понизить скорость. Впрочем, мобильная платформа изначально двигалась довольно быстро. Можно сказать, скорость снизилась с «легкой трусцы» до «нормальной ходьбы»; в общем, разница была незначительной.

Когда мобильная платформа замедлилась, Рамаж одними глазами предложила послу объясниться.

Лицо Тина внезапно напряглось.

— То, что я собираюсь сказать сейчас, я не говорил Lonyu Bosim.

— Значит, у вас есть что–то, что вам хотелось бы, чтобы услышала только я?

— Именно так.

— Если Bosif узнает об этом, уверена, он будет недоволен.

— Я отдаю себе отчет, что мои действия подрывают статус главного советника, но это дело исключительной важности.

— О, — улыбнулась Рамаж, — если в вашей стране есть люди, мнения которых не совпадают, это еще одна причина не вступать с вами в альянс.

— То, что я собираюсь предложить, ни в коем случае не будет иметь негативных последствий для отношений между нашими странами. Просто если граждане моей страны об этом узнают, меня могут ошибочно счесть предателем.

Улыбка исчезла с лица Рамаж.

— Frybar очень отрицательно относится к предателям, даже из враждебных нам государств; из невраждебных — тем более. Я должна признать, отношения между нашими странами далеки от дружеских, но, надеюсь, мы все–таки будем поддерживать то позитивное, что между нами есть. Если мы примем предателя, это и для нас будет актом предательства с точки зрения вашей страны. Это, вне всяких сомнений, запятнает нашу репутацию и подорвет наш престиж. Скажу предельно откровенно, посол: альянс с вами не настолько важен для нас, чтобы платить такую цену.

— Именно поэтому я употребил слово «ошибочно». Я верю, что Erumita можете так думать исключительно из–за вашей глубокой эмоциональной привязанности к тому, что называется «страна». Если считать, что принять к себе предателя — само по себе есть акт предательства, то Империя уже совершила подобный акт, причем совсем недавно.

— Я никак не могу проигнорировать подобное обвинение; вы всерьез верите, что я уже осуществила столь подлый шаг? — и губы Рамаж вновь сложились в улыбку, ту самую знаменитую и устрашающую Barl Evos.

— Это именно тот «подлый шаг», который Erumita должны предпринять во имя мира и процветания, — ответил Тин, твердо встретив взгляд Spunej.

— Я требую внятных объяснений, — напряженным голосом проговорила Рамаж.

— Dreuhynu Haider, — посол ограничился лишь этими словами.

О, а это становится любопытным, подумала Рамаж; теперь уже нельзя было сказать, что ей «чуть–чуть интересно». Она понимала, к чему ведет Тин; волны интереса и отвращения схлестнулись у нее в голове, подняв вихрь.

— Вы имеете в виду, что ваша страна желает стать частью Frybar…

— Erumita! — с отчаянной смелостью перебил Spunej посол. — Если только мне посчастливится сопровождать Ваше Величество на знаменитейшем корабле в Галактике, на «Гафтоноше», я непременно и детально объясню все, что сейчас сказал.

Улыбка вновь появилась на лице Рамаж; но теперь это была теплая улыбка (точнее — чуть тепловатая, но все же).

— Хорошо. Посол, я сопровожу вас до Ruebei. Ожидайте, что по пути к нам присоединятся еще два человека.

— Кто именно, позволю себе спросить?

— Bosif и Waloth Ryuazon.

— Как вам будет угодно, — Тин отвесил глубокий поклон и улыбнулся уверенной улыбкой победителя.

Sezuria остановилась.

Покинув Rue Liur «Гафтонош», Рамаж не позволила себе роскоши даже чуть–чуть передохнуть и сразу же направилась в Wabes Lizel в Ruebei.

Она предпочла бы на обратном пути насладиться одиночеством хоть какое–то время, но, увы, это время у нее радостно отхватил посол Федерации Хании. Впрочем, Рамаж была уверена, что потратила время на посла не напрасно.

— Что вы об этом думаете? — спросила Рамаж, едва войдя в гигантский зал.

Bosif Бурашу и Waloth Ryuazon Фарамуншу оба сопровождали Императрицу на пути от «Гафтоноша» к дворцу.

— Звучит очень странно, но, полагаю, мы можем ему доверять, — ответил Бурашу. — Жители Федерации Хании изначально мало интересовались космосом; просто когда их население слишком выросло для одной системы, им пришлось искать другие и колонизовать их. Хотя все их Nahen очень похожи друг на друга, а может, как раз из–за этого, они в основном самодостаточны, и уровень их межпланетной торговли очень низок. Даже если завтра они окажутся полностью отрезаны от Fath, их планеты легко приспособятся. Возможно, и вообще никакого неудобства не ощутят. Я уверен, они и объединились–то изначально лишь для того, чтобы их поодиночке не поглотили большие нации.

— Вот как, — кивнула Рамаж.

По правде сказать, Рамаж мало интересовали граждане Федерации; Императрицу больше интересовала ее военная мощь. Максимум — ей хотелось бы знать чуть больше об их политическом устройстве, а все прочие аспекты жизнедеятельности Федерации ей были абсолютно безразличны. В конце концов, она Spunej и главнокомандующий вооруженными силами Frybar; а значит, непосредственное управление этими людьми она предоставит Fapyut.