И вот это уже гораздо хуже. Потому что с теми, кто просто позарился на прибыльную фирму, можно было договориться. Можно было отдать часть, оставив себе хоть что-то, «для поддержания штанов», можно было выторговать хоть какую-то компенсацию за десять лет каторжного труда. С Генкой, столько лет мечтавшим отомстить, договориться было нельзя. Артем понимал это очень хорошо. Он и сам, если бы решил поквитаться с кем-то через столько лет, камня на камне не оставил бы от былого благополучия.
Сейчас он не понимал, с чем пытается бороться: с чьей-то неуемной жадностью или с годами вынашиваемой местью? Драться, не видя противника, не имея возможности оценить его реальную силу, очень трудно. Победить в такой ситуации маловероятно, можно только надеяться, проиграть не совсем уж позорно. Продержаться как можно дольше, попутно пытаясь выяснить, кто же стоит за этими бесконечными проверками.
Проверки закончились внезапно, как тропический дождь. Изъятые документы ему вернули. Не все, правда, но он по глупости обрадовался и этому.
Радость прошла, как только главбух положила перед ним трясущимися руками стопку договоров. Оформлены они были правильно, не подкопаться. Все честь по чести: реквизиты сторон, число, подпись. Его, Артема Рудинского, подпись под каждым из двух десятков кредитных договоров. Справедливости ради надо сказать, что не все договора были о займах. Имелась еще парочка договоров поставки, к которым прилагались документы о получении фирмой-поставщиком, принадлежавшей тоже Артему, стопроцентной предоплаты за партию автомобилей. Надо ли говорить, что о якобы полученной предоплате он слышал в первый раз, а сроки поставки прошли уже недели две как. Самое время подавать иск за невыполнение обязательств.
Копию иска принесли утром следующего дня.
— Я от них уже шестой месяц отбиваюсь, — рассказывал Артем Денису. — Суд мы проиграли, конечно. Апелляцию подали пока, тянем время, как можем. Но, ты же понимаешь, против целой системы я не выстою. Но и просто так все отдавать не собираюсь. Пока времени немного есть, мне нужно активы вывести по максимуму. Хотя бы из мелких фирмочек, до которых они пока не добрались. Сами-то ведь ничего не оставят. Дружок бывший решил меня до трусов раздеть, как видно. Вполне вероятно, и посадить мечтает. На меня уже два раза уголовное дело завести пытались, но пока не вышло. В третий раз учтут опыт, не оплошают. А тут уже и лето кончается, и сил нет никаких. Выдохся я совсем. Вот и решил рвануть в горы, побродить, мысли привести в порядок. А тут ментяра этот. Специально на глаза лезет, чтобы не расслаблялся.
— Так что ему нужно-то от тебя, не пойму? — Денис поймал себя на мысли, что уже один раз слушал эту историю. Еще вчера Глушенков рассказывал, по сути, почти то же самое, про бесполезную борьбу с вездесущими «компетентными органами». И где сейчас Глушенков? Даже тела у них нет, нечего будет предъявить тем самым «органам». — Зачем ему за тобой следить?
— Да не следит он! — Артем стукнул себя кулаком по колену, сердясь на бестолковость собеседника. — Не следит, а на нервы действует. Не думают же они, что я тут миллионную сделку буду заключать. Ну, может, присматривает, чтобы я в бега не подался. Хотя, такой вариант им был бы очень на руку, по-моему. Серега этот здесь для того, чтобы я не расслаблялся. Чтобы помнил постоянно, что в покое они меня не оставят. Вот он и лезет все время на глаза. Заодно и бабу чужую охмуряет — надо же и ему как-то развлекаться.
— Глушенков думал, что бабу он охмуряет, чтобы его потом шантажировать, — упрямо напомнил Денис.
— Ошибся твой Глушенков. Сам перепугался на ровном месте и тебе голову вон как задурил. Не Серегу нам опасаться надо, к убийствам он отношения не имеет. Его самого за это по головке не погладят. Прикинь, как он попал! Практически у него на глазах двух человек замочили, а он не предотвратил.
— А кого, по-твоему, нам надо опасаться?
— Я бы к братцу его присмотрелся.
— К Коляну? Да ты что, какой из него убийца?!
— Это почему же? Сам посуди, мужик он крепкий, по возрасту вполне может из «братков» быть. Тех, что в девяностые было как грязи. Не посадили тогда, повезло. А может, он вовремя свалил в деревню свою, вот и не попал под раздачу. Трупы его, если ты заметил, совсем не шокируют. Он, единственный из всех нас, ворочал покойничков совершенно без эмоций. Привык, видно. И новость о том, что братец его — мент, парня сильно взволновала. Он сам не свой стал. С чего бы у обычного человека могла быть именно такая реакция, а?
— Да мало ли! Ну не любит человек ментов, как и многие, что в этом такого?
— Конечно, что в этом такого? Мужик здоровый, не в обиду говорю, но он сильнее тебя раза в два. И тогда, в избушке той, если помнишь, он ночью выходил чуть ли не чаще всех остальных, так что вполне мог порешить и приятеля твоего и Ольгу Павловну. И вообще, какого черта ему на экскурсии этой понадобилось? Многих ты из поселка раньше сюда водил? Вот то-то и оно! Местным этот водопад по фигу. А вот Коляна ни с того ни с сего зачем-то сюда понесло. Не кажется ли тебе странным так внезапно проявившийся интерес к родному краю?
— Он поехал, чтобы Сереге водопад показать.
— Я тебя умоляю! Нужен Сереге этот водопад, как же! Пиво они могли и в деревне своей пить, на травке.
— Да зачем ему Лешку было убивать? И Ольгу Павловну тоже?
— Да кто его знает! Возможно, он и есть тот самый маньяк, о котором все мы думаем. В деревне опасается действовать, там же все на виду. А туристов пока хватятся, да и не знает их тут никто. Мало ли по лесу неопознанных трупов.
— Ну ты вообще! — Денис выразительно покрутил пальцем у виска. — Так любого можно в маньяки записать.
— А у нас выбора-то особого нет. Кто-то из нас уже двоих замочил. И подозревать можно любого, тут ты прав. Но против Коляна еще один факт. — Артем сделал эффектную паузу и сказал, понизив голос: — Два месяца назад здесь уже находили двоих убитых. Помнишь, сам же Колян и рассказывал про двух приезжих мужиков? Тогда никого из нас здесь не было. А он был. Не исключено, что именно тогда он и понял, что убивать туристов безопаснее. Их никто не знает, никто и не хватится. Да и поживиться у них наверняка есть чем. Кстати, вполне возможно, что он их просто грабит.
— Ерунду не говори. Не знаю, как Ольгу Павловну, а Лешку точно никто не грабил. У него деньги в кармане были, если помнишь.
— Так не успел просто пошарить по карманам, — не сдавался Артем. — И кстати, обвал этот, ну, когда Коляна завалило, тебе не показался подозрительным?
Денис вздрогнул и быстро поднял глаза на Артема.
— Словно специально тут все было организовано, понимаешь? — продолжал тот. — Сам посуди: лежали-лежали себе камни лет сто и вдруг неизвестно с какого рожна посыпались. Землетрясения не было, лавина тоже не шла. И не говори мне про случайность. Напомню, это произошло именно в тот самый момент, когда Колян внизу стоял.
— Ну и как это укладывается в твою теорию о Коляне-маньяке?
— Запросто укладывается. Если допустить, что братец его, мент по совместительству, тоже обо всем догадался и решил остановить кровожадного родственничка. Я же тебе говорил уже, ему трупы нужны меньше всех. С него за двоих убитых спросят так, что мало не покажется. Ему проще пришить братца по-тихому, чем сажать потом. Представь, как на него родня ополчится, если Коляна посадят с его помощью.
После того, как стала невольной свидетельницей самоубийства Вадима Сергеевича, Даша все никак не могла прийти в себя. Там, на тропе, ее силой заставили подняться, за руку вывели в безопасное место и забыли на время. Сначала у Ирины случилась форменная истерика, потом Серега вдруг продемонстрировал красные корочки. Было, в общем, на что посмотреть и кроме странно молчащей девушки.
Дашка сидела, обхватив колени, там, где посадили, смотрела прямо перед собой неподвижным взглядом и молчала. Так же молча поднялась, когда скомандовали идти дальше, молча пошла, стараясь не отставать от группы. Смотрела под ноги или на спину впереди идущего Димки.
