Учитывая, что проведение тайных операций за рубежом связано с постоянным риском, ЦРУ использует для прикрытия своей агентуры разного рода организации, фирмы, институты. Такой «крышей» является и «Фонд Азии». Эта «частная, бесприбыльная» организация появилась на политической арене в 1954 году. Но за истекшие годы большинство азиатских стран разобрались в ее истинной сущности, отвернулись от шпионского фонда. Произошло немало громких скандалов, связанных с разоблачениями его «активистов». Так, например, ректорат Индийской школы международных исследований опубликовал открытое письмо, в котором заклеймил это детище ЦРУ, подчеркнув, что, принимая субсидии от «фонда», некоторые члены ректората постепенно оказались вовлеченными в неприглядную шпионскую деятельность.

С этой «пятой колонной» был тесно связан матерый американский разведчик Уолкотт, который перевез в Индию на собственном самолете, помимо оружия, на 150 миллионов долларов контрабандного золота и драгоценных камней для подкупа и найма агентов.

По заданию ЦРУ Уолкотт одно время занимался аэрофотосъемкой военных объектов Ливана. Ливанская контрразведка напала на его след. Но он успел вовремя исчезнуть. Затем его арестовали в Дели за доставку очередной партии оружия. При таинственных обстоятельствах Уолкотт вновь улизнул из тюрьмы и бежал на своем самолете, хотя тот был опечатан индийскими властями и находился в столичном аэропорту Сафдаржанг. И все же через несколько лет Уолкотт вновь был схвачен за руку и отправлен индийскими органами безопасности за решетку. При обыске у него обнаружили значительное число авианавигационных карт различных районов Индии, особенно Гималаев. Индийская печать в этой связи подчеркивала, что наряду с основной деятельностью — шпионским картографированием — Уолкотт по совместительству занимался завозом контрабандного оружия по указанию того же ЦРУ.

Летом 1968 года Индии пришлось закрыть границу с Бирмой для того, чтобы помешать возвращению около тысячи сепаратистов из племени нага, прошедших в Китае обучение тактике ведения партизанской войны. Спустя некоторое время появились сообщения о подготовке новых отрядов мятежников в китайской провинции Юньнань. А из перехваченных документов выяснилось, что Пекин настойчиво требует прислать в Китай побольше людей для учебы в военных лагерях. В октябре 1975 года индийский журнал «Линк» сообщал, что при аресте очередной группы сепаратистов, возвращавшихся из Китая, у них были изъяты значительные суммы американских долларов, которые им вручили китайцы. И здесь приложило свою руку Центральное разведывательное управление США, которое действует теперь в контакте с соответствующими китайскими службами.

Разведгруппы ЦРУ, носящие кодовые названия «Скоуп» «118», «118-А», состоят, как правило, из семи человек, включая радиооператора, фотографа и специалиста по подслушиванию телеграфных переговоров. Патрулирование вдоль границы ведется от поста к посту на сотни километров. После выполнения задания группу подбирает самолет все той же «Эйр—Америка» — компании, обслуживающей ЦРУ. Собранный материал передается американским подразделениям по дешифровке, расположенным на Окинаве. Для окончательной оценки обстановки ЦРУ старается заполучить параллельную информацию: данные аэрофотосъемки или снимки района Гималаев, сделанные со спутников–шпионов.

Затерянное в гималайских просторах ядерное устройство уже создает реальную угрозу радиоактивного заражения огромного пространства Индии, Но никто не может дать гарантии, что завтра аналогичное устройство не «исчезнет» где–нибудь в труднодоступной местности другого государства.

Причастность ЦРУ к событиям в Гималаях еще раз свидетельствует о крайне опасных авантюрах шпионского ведомства США, о грубом нарушении суверенитета Индии. Вот почему ее компетентные органы приступили к тщательному расследованию обстоятельств дела и потребовали безотлагательного разъяснения от американской стороны.

Не останутся ли, однако, эти требования гласом вопиющего в пустыне? Во всяком случае, нет никаких оснований полагать, что американские секретные службы по доброй воле прекратят свои грязные операции в Азии или уменьшат их масштабы.

Официальный рупор Пекина газета «Жэньминь жибао» и другие органы массовой информации в последнее время много внимания уделяют пропаганде новой конституции КНР, которая была принята на первой сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) пятого созыва в марте 1978 года. Подчеркнуто–патетически в общем хоре звучит хвала «мудрой национальной политике» Пекина. В этой связи представляется небезынтересным разобраться и выяснить: действительно ли новая конституция обеспечивает подлинные права «шаошу миньцзу» — «национальным меньшинствам», как именуют в Китае в официальных документах неханьские, то есть некитайские, народы.

Если подсчитать площадь, на которой проживают 50 наций, народностей, этнических групп общей численностью более 50 миллионов человек, то она составит 60 процентов всей территории Китая. Такова статистическая сторона вопроса.

Неханьские народы в основном расселены в приграничных районах Северного, Северо—Западного, Южного и Юго—Западного Китая. Эти земли издавна подвергались колонизации; в отношении некитайских народов осуществлялась политика геноцида, насильственной ассимиляции. Жители приграничных областей не раз вместе с китайцами поднимались на вооруженную борьбу против китайских императоров и милитаристско–феодальных группировок, оказывали сопротивление гоминьдановской реакции, участвовали в китайской революции, которая, как они надеялись, должна была, наконец, открыть путь к равноправию всех наций, к решению национального вопроса на справедливой основе. Во всяком случае, ряд партийных документов прежних лет позволял нацменьшинствам с оптимизмом смотреть в будущее. Этим народностям была даже обещана федерация республик Китая, которая предполагала уважение и равноправие всех неханьских национальностей.

Однако Мао и его сообщники полностью игнорировали принципы пролетарского интернационализма. В основе ленинского учения по национальному вопросу лежит право наций на самоопределение. Между тем практически из конституций КНР 1954 года, 1975 и, наконец, 1978 годов вытекает, что право на национальную государственность имеет лишь одна — ханьская нация. Остальные национальности получают с великоханьского стола сомнительную систему «районной автономии», которая дает возможность осуществлять насильственную ассимиляцию неханьских народностей.

С особым ужасом вспоминают неханьские народности год «культурной революции», когда и без того куцая система местной национальной автономии была фактически сведена на нет. Канула в небытие комиссия ВСНП по делам национальностей. Волна погромов, расправ без суда и следствия, расстрелов, надругательств прокатилась по всем пяти автономным районам страны. На местах органы власти возглавили китайцы–военнослужащие. Так, председателем «ревкома» Тибета стал командующий Тибетским военным округом ханец Цзэн Юня, а в Синьцзян—Уйгурском автономном районе также не местный уроженец — Лун Шуцзинь. Первым секретарем парткома Тибетского автономного района был «избран» ханец Жэнь Жун. «Культурная революция» к тому же стала средством безжалостного подавления национальных культур.

В докладе Хуа Го–фэна на сессии ВСИП в 1978 году пятый раздел именовался «Усилить строительство политической власти и сплоченность национальностей». В нем, в частности, речь шла о «революционных комитетах».

Статья 37 новой китайской конституции гласит: «Местные революционные комитеты, то есть местные народные правительства, являются исполнительными органами местных собраний народных представителей, государственными административными органами на местах». В действительности вся кампания по созданию «ревкомов» в Китае означала утверждение военно–бюрократического аппарата, в котором даже спе–диально подобранным представителям нацменьшинства отводилась роль чисто представительская, а подлинная власть сосредоточивалась в руках китайцев.