В наши дни юридически гавайцем может называться тот человек, чьи полинезийские предки обитали на островах до первой высадки экипажа Кука в 1778 году. Таких людей на Гавайях осталось менее 150 тысяч из общего числа жителей 50‑го штата 886 600 человек.

Побывав на Гавайях, убеждаешься в том, что подавляющее большинство гавайцев находится в наши дни, по выражению американского журналиста У. Эндикотта, «на дне экономической жизни Гавайев». Они «разочарованы и озлоблены тем, что в школах учителя игнорируют их индивидуальность, традиции и историю», они весьма часто говорят «об утрате гордости, о горечи, вызванной утратой земель и родины предков».

Самый большой остров, который дал название всей цепочке — Гавайи, — в русском переводе означает «остров Орхидеи», а один из самых незначительных, Кахулави, означает «остров Смерти».

Кахулави — это 186 квадратных километров голых, не приспособленных для жизни человека скальных пластов. Однако гавайцы считают этот остров священным. По старинному поверью, именно здесь когда–то появилось мифическое существо Лоно — бог плодородия. Он принес людям пищу и покой. С той поры гавайцы ежегодно отмечают праздник окончания всех полевых работ «Макахики», прославляя в песнях и сказаниях остров Кахулави.

И вот в 1941 году специальным приказом ВМФ США Кахулави был превращен в мишень для тренировочного бомбометания. Бесцеремонность янки возмутила гавайцев, Был создан комитет, а затем и организация «В защиту Кахулави». И, несмотря на то, что 'вашингтонская администрация продолжает утверждать, что остров непригоден для экономического использования и лишь может служить нуждам ВМФ США, гавайцы продолжают вести борьбу за его спасение.

Не так давно члены организации «В защиту Кахулави» высадились на острове, пытаясь тем самым вынудить ВМФ покончить с бомбардировками этого клочка земли. Власти арестовали двоих участников этого похода, а двое, в том числе и очень популярный народный певец Джорджи Хелм, утонули, когда пытались перебраться вплавь через восьмимильный пролив к ближайшему острову Мауи.

Осужденный на три года за этот демарш тридцатилетний Ч. Уоррингтон рассказывает:

— Мы все больше и больше осознаем, что происходит с Гавайями. На примере Кахулави мы хотели показать всем, сколь неправильно используется наша исконная земля. Наши деды учили нас заботиться о земле, любить ее. Но это все позабыли наши родители. Мы последнее поколение, способное вернуть хотя бы часть утраченной культуры. У нас остался последний шанс сохранить немногое из того, что у нас осталось. Мы должны противостоять охранке ФБР, другим спецслужбам США. Мы должны бороться за свои человеческие права, беспощадно подавляемые вашингтонскими лицемерами, которые жонглируют словами о «защите прав человека», а на деле бесстыдно их попирают.

В движении за остров Кахулави проявилась еще и другая тенденция гавайцев. Вслед за аборигенами Аляски, которые добились в ходе многолетней борьбы от конгресса США компенсации, гавайцы также стали добиваться ее от федерального правительства за земли, которые были отняты у жителей в 1898 году.

Недавно в сенат и палату представителей конгресса США направлены две резолюции, которые требуют удовлетворить политические, экономические и культурные претензии гавайцев, а для начала создать комиссию по изучению проблемы репараций. Эти резолюции утверждают, что обширные земельные владения, захваченные Соединенными Штатами в 1898 ГОДУ «были общей собственностью туземных гавайцев до свержения их местного правительства».

Старожилы вспоминают, что в 1920 году конгресс «из милости» выделил 189 акров земли для сдачи в аренду лицам хотя бы наполовину гавайского происхождения. Учредили земельную комиссию, чтобы наблюдать за строгим выполнением этой программы. Предусматривалось сдавать в аренду по 40 акров сроком на 99 лет, с символической оплатой в 1 доллар ежегодно. Но на деле вплоть до самых последних лет в комиссии преобладали негавайцы, которые санкционировали откровенные махинации, в результате чего землю сплошь и рядом отдавали «своим людям».

Г. Кеалоа считает, что, хотя туземные гавайцы в своей борьбе и придерживаются разных взглядов на некоторые проблемы, движение их монолитно, у них есть общие интересы, особенно любовь к земле.

Его мысли разделяет Полин Джоуергер, которая преподает историю в Гавайском университете.

— Я убеждена, — рассказывает она, — что возобновившийся поход за культурное самосознание является весьма долгосрочным аспектом движения гавайцев.

Чем живут островитяне?

Однозначный ответ на этот вопрос дать не просто. Если говорить о столице — Гонолулу, то этот город целиком находится во власти туристов. Его центр, набережная, прилегающие улицы давно отстроились, он насыщен современными гостиницами, наводнен фирмами по туризму, банками, конторами авиакомпаний, ресторанчиками, кафеюшками, лавками сувениров. Кораллами, изделиями резчиков по дереву, бусами из жемчуга и нежно–розовых ракушек торгуют с тротуаров и прилавков, на пляжах и в отелях, винных лавочках и на базарах. Гавайи посещают до четырех миллионов туристов ежегодно. Было время, когда Гонолулу и его окрестности напоминали сплошную строительную площадку. Сооружались военные казармы, полигоны и гостиницы. Сейчас строительный бум закончился, и появились лишние руки: в сельском хозяйстве — 5500 человек, а в других отраслях островной промышленности насчитывается, по данным департамента труда, 31 700 безработных.

Военные теперь обходятся на перестройке или ремонте своих объектов собственными силами, а пристанищ для приезжих оказалось даже больше чем достаточно. Профессия строителей в загоне. А промышленность? Она главным образом обрабатывающая и ограничивается сахарными и ананасно–консервными предприятиями.

Стоит отъехать от Гонолулу десяток километров, и попадешь в царство сахарного тростника. Лента шоссе, стиснутая с двух сторон сплошной зеленой стеной, бежит на северо–запад. Но вот где–то в глубине плантации прозвучал одинокий гудок паровоза. Минута–другая, и мы у железнодорожного вокзальчика. Игрушечный паровозик тянет за собой два ярко–красных вагончика. Возле незастекленных окошек — пассажиры. Гид в униформе железнодорожного проводника рассказывает туристам о положении дела в сельском хозяйстве Гавайев. Репродукторы на привокзальной площади разносят обрывки фраз: «На наших островах собирают 19466000 тонн сахарного тростника и 458 тысяч тонн ананасов. С 1800 года здесь выращивают также папайю. Паровозик, который помогает нам с вами совершить сегодня эту экскурсию, когда–то доставлял платформы с собранным сахарным тростником на завод по его переработке. В двадцатые годы на Гавайях было 380 километров железных дорог. К настоящему времени их почти целиком вытеснили шоссейные магистрали. Мы сохранили только эту ветку специально для развлечения туристов. Наше путешествие займет всего лишь 25 минут…»

И снова зеленый лес из стеблей сахарного тростника в два человеческих роста. Километров через десять плантация переходит в уходящие к горизонту поля, на которых выращивают ананасы. Плоды почти все собраны и свезены на заводики по производству консервов. Все плантации и консервные предприятия принадлежат нескольким крупным компаниям. Одна из них, «Гонолулу Доул К°», была основана крупным американским бизнесменом, «ананасным королем» Доудом. Мы побывали на консервном заводе этой компании. На его конвейерах в основном заняты женщины. Труд практически на всех операциях ручной. Производительность низкая, а заработная плата работниц, по их словам, «оставляет желать лучшего».

Миновали несколько полей для игры в гольф, и бейсбол, где развлекались гости Гавайских островов, многоступенчатую террасу с фонтанчиком и бассейнами, ведущую к храму мормонов, и вот наконец показались соломенные крыши–шатры так называемого Полинезийского культурного центра. Центр — это музей под открытым небом, где на площади в несколько десятков гектаров сосредоточены типичные постройки в натуральную величину таких государств и островных территорий, как Фиджи, Новая Зеландия, Самоа, Таити, Тонга, Маркизские острова и, наконец, Гавайи.