Брук переполняли эмоции. Она взяла табличку.

— Вы можете видеть, — сказал Стоукс, — реку, которая когда-то текла к горам Загрос. Но настоящие подсказки записаны здесь. — Он указал на клинописные символы.

То, как повторялись символы, означало, что это была система счисления. Если так, то общепринятая датировка начала письменной истории летела ко всем чертям. Самая ранняя известная система счисления была придумана в Южной Месопотамии в 2000 году до нашей эры шумерами, использовавшими клинописные знаки, похожие на букву Y и острую скобку <. То, что было написано на этой табличке, выглядело совсем по-другому, намного более сложным, чем шумерская система.

— Это числа? — спросила Брук.

— Да. Географические координаты, основанные на астрологических измерениях, — сказал Стоукс.

— Это возможно, Брук? — спросил Флаэрти.

Она подумала, затем кивнула:

— Жители Месопотамии верили в небесные циклы. Поэтому я сказала бы — да.

Но без полной расшифровки и проверки системы счисления она была вынуждена верить тому, что говорил Стоукс.

— И это привело вас к пещере? — спросила она Стоукса.

— Да.

Флаэрти начал терять терпение.

— Это все очень хорошо, Стоукс. Но давайте поговорим о других вещах, которые вы нашли в пещере. Об истинной причине раскопок. Мы знаем о скелетах. Почему вы исследовали их зубы?

— Ах да, зубы, — сказал Стоукс. Он поразмышлял мгновение, затем адресовал свой ответ Брук: — Как вам известно, возникновение цивилизации сопровождалось фальстартами и отступлениями. И природа всегда выравнивала всех, кто опередил свое время, самым действенным уравнителем: болезнью. История, которую вы расшифровывали на стенах этой пещеры, является хроникой одного из самых важных событий, определивших развитие современной цивилизации. В ней рассказывается о процветающем, технологически передовом народе, который был фактически истреблен вскоре после прибытия некой иностранки.

— Лилит, — сказала Брук.

— Это одно из имен, которые приписывает ей более поздняя мифология, — признал он. — Лилит повинна в массовом уничтожении людей на рассвете цивилизации.

— Но умерли только мужчины, верно? — сказала Брук.

— Все. Отсюда вытекает вопрос: почему чума уничтожила только мужчин? Это казалось невозможным. Но останки, найденные в пещере, подтверждают легенду. В то время Фрэнк Роселли руководил лабораторией инфекционных заболеваний в Форт-Детрике. Его ведущие вирусологи и генетики изучили образцы, взятые из пещеры, — следы древней ДНК, остатки самого необычного вируса. Я не ученый, поэтому не мог понять нюансов. Однако я понимаю основную механику.

Стоукс сделал паузу, чтобы привести в порядок мысли.

— Большинство обычных вирусов встраивается в РНК и воспроизводится в цитоплазме клеток хозяина. Но некоторые вирусы, включая чуму Лилит, встраиваются в молекулы ДНК и проникают еще глубже в центр ядра клетки хозяина. Когда вирус Лилит проникает в ядро клетки хозяина, его воспроизводство возможно только в том случае, если вирусная ДНК успешно связывается с генами, встречающимися в мужской хромосоме Y. И мы полагаем, что эта генная последовательность уникальна для мужчин арабского происхождения. В отсутствие этого генного маркера хромосомы Y вирус остается инертным. Таким образом, любая женщина или мужчина не арабского происхождения могут быть вирусоносителями, но не иметь симптомов заболевания.

Стоукс продолжил:

— Скелеты, которые мы нашли в пещере, принадлежали ранним предкам современных арабов. Когда мы сравнили их хромосомы Y с хромосомами мужчин современного Ближнего Востока, сходство оказалось поразительным. И это навело нас на весьма интересную мысль. — Он поднял руки. — Вы умный человек, агент Флаэрти. Я уверен, вы видите, к чему я клоню.

Флаэрти понял, что имел в виду Стоукс, но не верил ему.

— Вы надеетесь возродить чуму Лилит.

— Браво, — сказал Стоукс.

Брук с недоверием сказала:

— Вы говорите, что создали чумную бациллу, которая убивает только мужчин арабского происхождения?

— Хотите верьте, хотите нет, — сказал Стоукс.

— Но вы ведь разработали вакцину? — спросила Брук.

— Да нет никакой вакцины, мисс Томпсон. И к тому времени, когда она появится, человечество возвратится к равновесному состоянию, как хотел того Господь, когда послал Лилит в горы в те давние времена. Это прекрасное решение ближневосточной проблемы. Не нужно ни солдат, ни оружия. Мы позволим матери-природе сделать то, что она делает лучше всего.

— ДНК бациллы не могла сохраниться, — сказала Брук убежденно. — От ДНК из зубов не будет никакого толку.

— Вы кое-что упускаете, мисс Томпсон. Зубы скелетов из похоронной пещеры только подтвердили генетический профиль жертв чумы. И вы абсолютно правы: вирусная ДНК, найденная в тех образцах, сохранилась не очень хорошо. Однако отлично сохранившаяся вирусная ДНК все же нашлась. Позвольте показать вам.

Брук и Флаэрти смотрели, как Стоукс подошел к закрытой покрывалом витрине, стоявшей в центре комнаты.

— Видите ли, в той пещере мы обнаружили не только жертв Лилит, — Стоукс сдернул покрывало, явив самый ценный экспонат своей коллекции, заключенный в прямоугольный стеклянный ящик, — но и саму Лилит.

Внутри ящика находилась прозрачная сфера, плоская сверху и снизу, установленная на стеклянном основании. Размером она была не больше мяча для гимнастических упражнений. Внутри нее находилась человеческая голова.

По спине у Брук побежали мурашки. Голова Лилит была и красива, и ужасна. Пряди золотистых волос смешались с водоворотами крови, расплывшимися по янтарного цвета сфере. Плоть осталась неповрежденной, и даже теперь, тысячелетия спустя, лицо казалось застывшим во времени — моментальный снимок смерти, свидетельствующий о жестокой казни.

— Как видите, она отлично сохранилась, — сказал Стоукс. — После того как палачи отсекли ей голову, они немедленно запечатали ее, надеясь, что зло Лилит будет поймано в ловушку навечно. Но не душа Лилит была источником ее зла. Им была ее ДНК. И вы можете видеть, как мы добрались до нее, просверлив смолу.

Он указал на тонкие отверстия, тянувшиеся сквозь смолу и уходившие в темя.

— Все, что нам оставалось сделать, это извлечь спящие вирионы и размножить их.

— Если это так просто, почему вы так беспокоитесь из-за пещеры? — спросил Флаэрти.

— Ну как же, агент Флаэрти, — сказал Стоукс, симулируя разочарование. — Вирус в чашке бесполезен. Чтобы чума заработала, ее нужно распространить. Ей нужен катализатор.

Тогда Флаэрти вспомнил, как Джейсон говорил, что аль-Захрани был очень болен, когда его извлекли из пещеры.

— Вы заразили аль-Захрани? Он и есть ваш катализатор?

— Он заражен, да. Но я не могу положиться на него одного. Это всего лишь один мужчина, в конце концов. — Стоукс подошел к витрине, прижал руку к стеклу и благоговейно посмотрел на Лилит. — Прелесть чумы состоит в том, что, как только она попадает в популяцию, природа сама выбирает самую надежную систему доставки.

Дыхание Стоукса становилось все более поверхностным.

— Как только эпидемия начнется, остановить ее не сможет никто. Менее чем через час вирус вырывается из клеток, попадает в кровь и лимфатические узлы. Менее чем через два часа он поражает легкие и приобретает новое качество.

— Какое? — спросил Флаэрти.

— Он переносится по воздуху. Заразиться можно, просто вдохнув его, — сказала Брук в ужасе.

— Очень хорошо, мисс Томпсон, — сказал Стоукс. — Когда все закончится, целое поколение арабов будет стерто с лица земли и угроза исламского фанатизма вместе с ним.

— Но зачем все это? — вопросила Брук. — В чем тут смысл?

— Смысл? Бросьте, мисс Томпсон, — сказал Стоукс. — Это не обычный противник. Они не носят форму. Им плевать на невинные жертвы. Они ненавидят цивилизацию и все, что нам дорого.

— Вы настоящий псих, Стоукс, — сказал Флаэрти. — Даю вам еще один шанс ответить на мой вопрос. Что находится в пещере?