К чести Л. В. Руднева надо сказать, что он бережно сохранил как все объемно-прстранственное решение, так и пятиглавую композицию центральной части сооружения, предложенные в эскизе Б. М. Иофана.

Через год после прекращения работы над зданием МГУ архитектор активно включился в проектирование нефтяного и горного институтов на Калужском шоссе (ныне Ленинский просп, 62). Их содержательная схожесть с МГУ позволяла надеяться на осуществление некоторых из прежних замыслов: Иофан задумал пространственную композицию ансамбля новой площади, образуемой монументальными зданиями институтов. К сожалению, в дальнейшем проектное задание изменилось. Строительство горного института не состоялось, а начавшаяся творческая перестройка привела к такому архитектурному решению здания Института нефтехимической и газовой промышленности, которое, к сожалению, никак нельзя считать удачей зодчего: его вынужденный и вымученный объем не украшает парадную магистраль столицы.

В 1962—1969 гг. архитектор возвратился к теме, которая занимала его во второй половине 1920-х гг.,— строительству жилых домов на Щербаковской улице, 5—11. Он учел опыт проектирования комплекса на улице Серафимовича. Комплекс на Щербаковской улице складывается из отдельно стоящих 16-этажных секционных домов, омываемых воздухом и солнечным светом. Белые стены зданий, выполненные из сборных элементов, гармонично сочетаются с торцами, выложенными из кирпича песочного цвета. В отличие от отдельно стоящего здания магазина на улице Серафимовича магазин в домах-секциях на Щербаковской устроен так, что въезд и выезд автомобилей, все операции с грузами и тарой полностью изолированы в полуподвальной части здания и совершенно не затрудняют жильцам пользования дворовой территорией.

Последним по времени сооружением Б. М. Иофана в Москве явился Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры (Сиреневый бульв., 4). В ходе этого хотя и затянувшегося строительства (первая очередь осуществлялась в 1962— 1975 гг.) зодчий продолжал свои искания в области синтеза искусств — на этот раз архитектуры и монументальной живописи.

Умер Борис Михайлович, отдыхая во время отпуска в построенном им санатории «Барвиха», за чертежной доской, на которой была наколота калька с эскизом к проекту реставрации и реконструкции скульптуры «Рабочий и колхозница».

Жилой комплекс на улице Серафимовича. 1928—1931. Совместно с Д. Иофаном

Проект Дворца Советов. 1934. Совместно с В. Щука и В. Гельфрейхом

Б. ИОФАН

Павильон СССР на Всемирной выставке в Париже. 1937. Скульптор В. Мухина

С. О. Хан-Магомедов

В любом периоде истории встречаются имена таких зодчих, творчество которых, несмотря на небольшое количество осуществленных проектов, оказывает значительное влияние на развитие архитектуры своего времени. Их проекты и постройки почти всегда вызывают горячие споры, причем внимание к произведениям таких архитекторов объясняется прежде всего тем, что в каждом из них заключена новая мысль, стремление вперед.

Творческий путь таких архитекторов труден; это путь борьбы за новое, борьбы с цепляющимся за жизнь отжившим. Но без таких людей нельзя себе представить развитие архитектуры.

Именно таким архитектором был Моисей Яковлевич Гинзбург, вся жизнь которого была посвящена поискам нового. Будучи сыном архитектора, он почти с детских лет выбрал будущую профессию и после окончания средней школы отправился за границу, чтобы получить архитектурное образование. Там он некоторое время занимался в Парижской академии изящных искусств, затем в Тулузской архитектурной школе и, наконец, остановил выбор на Миланской академии художеств.

Молодой студент все больше задумывался над путями развития современной архитектуры. Он внимательно следил за тем, что происходило в европейской архитектуре, увлекался модерном, в котором его интересовали поиски нового стиля и стремление художественно осмыслить новые металлические конструкции.

Кончились годы учения, и в 1914 г. М. Я. Гинзбург с дипломом художника-архитектора возвратился на родину. Вскоре он обнаружил, что, несмотря на хорошую художественную подготовку, полученную в Миланской академии, ему не хватает технических знаний, необходимых для современного архитектора. Гинзбург вновь сел на студенческую скамью; он поступил на архитектурное отделение Рижского политехникума и через три года получил второй диплом, на этот раз инженера-архитектора.

В первом самостоятельном произведении М. Я. Гинзбурга — особняке в Евпатории — причудливо сочетаются традиции классицизма со стилистическими чертами модерна. По предложению заказчика молодой архитектор поехал в Крым, чтобы на месте руководить осуществлением своего первого проекта. Работая на строительстве, продолжавшемся несколько лет, Гинзбург много и мучительно раздумывал над судьбами современной архитектуры.

«Период с 1917 по 1920—1921 гг.,— писал впоследствии Гинзбург,— является для меня периодом внутренней борьбы с традициями и канонами сугубо классической школы, усвоенной мною в Италии».

Молодой М. Я. Гинзбург приехал в Москву в 1921 г., но прошло всего два-три года, и его имя знал уже каждый советский архитектор.

М. Я. Гинзбург сразу после приезда в Москву активно включился в борьбу за новую архитектуру на самых боевых в тот период участках: это была перестройка высшей архитектурной школы, разработка архитектурной теории. С 1921 г. М. Я. Гинзбург — преподаватель, а с 1923 г.— профессор Вхутемаса. Свою теоретическую работу М. Я. Гинзбург начал с разработки проблем архитектурной композиции, что было особенно актуально в тот период, когда отвергались многие традиционные средства архитектурной выразительности.

В 1923 г. М. Я. Гинзбург издал свой первый теоретический труд «Ритм в архитектуре», в котором сделал попытку на основе анализа опыта мировой архитектуры найти некоторые общие композиционные закономерности, присущие архитектуре любого народа и любой эпохи, в частности закономерности ритмические.

Эта книга явилась началом большой теоретической работы. В 1923 г. М. Я. Гинзбург сделал попытку объединить сторонников нового направления архитектуры вокруг журнала «Архитектура» (вышло всего два выпуска), в котором он был ответственным редактором. Он написал для журнала редакционные статьи «Старое и новое» и «Эстетика современности».

В 1923—1924 гг. М. Я. Гинзбург выступил в Московском архитектурном обществе с докладами о путях развития современной архитектуры. На основе этих докладов он написал новую книгу — «Стиль и эпоха», изданную в 1924 г., в которой по отдельным, часто едва заметным росткам нового старался предугадать пути становления нового архитектурного стиля.

Великая Октябрьская социалистическая революция и первая мировая война, пишет Гинзбург, провели резкую грань между старым и новым в развитии архитектуры. Появление нового в архитектуре он связывает как с техническим прогрессом, так и с социальными изменениями в жизни общества. Особенно большое значение М. Я. Гинзбург придавал влиянию нового «социального потребителя» архитектуры — рабочего класса.

Каждая историческая эпоха имеет свои типы сооружений, определяющие архитектурный стиль. Такими типами для нашего времени Гинзбург считал сооружения, связанные с «новой активной социальной средой — классом трудящихся», содержанием жизни которой является труд.

Рабочее жилище и промышленное строительство — это те области, где зарождается новая архитектура, утверждал М. Я. Гинзбург.

Перед современным архитектором, писал он, стоят совершенно новые задачи, которые придется решать новыми средствами. Следовательно, должен появиться и новый метод решения этих задач. Лишь тогда «архитектор почувствует себя не декоратором жизни, а ее организатором». Спецификой нового стиля, по мнению Гинзбурга, является стремление к простоте. Другими важнейшими чертами современного стиля М. Я. Гинзбург считал стандартизацию строительного производства и большую роль градостроительных проблем.